езного игрока арт-рынка, участие в крупнейших ярмарках является абсолютной необходимостью. Не говоря уже о том, что и художники, представляемые галереей, рассчитывают видеть свои работы на самых престижных мировых смотрах.
Если быть честным, то для того, чтобы смотреть искусство, хуже арт-ярмарки места, пожалуй, и не найти, про них так и говорят: «лучший пример худшей возможности взглянуть на искусство». Сумбурная обстановка и толпы людей вокруг не способствуют вдумчивому созерцанию картины. Работы вывешены в случайном порядке и в сочетании, лишенном какого-либо здравого смысла. Освещение всегда слишком яркое и предназначено скорее для безопасного передвижения потоков людей, чем для демонстрации произведений искусства. Но все галереи здесь в равных условиях, и коллекционеры принимают их, ведь при этом ярмарка всегда оставляет возможность, буквально свернув за угол, увидеть перед собой мощную работу ранее неизвестного тебе художника.
Маастрихтская ярмарка проводится на юге Голландии, на реке Маас. В 2008 году на выставку подали заявки шестьсот десять дилеров, двести двадцать с разных концов света получили приглашение приехать, сорок из них специализировались на современном искусстве и искусстве XX века. Ни один крупный арт-дилер, коллекционер или куратор ни в коем случае не хочет пропустить Маастрихт. В 2006 году на ярмарке появилась даже галерея Wildenstein вместе со своим дочерним предприятием, специализирующимся на современном искусстве, PaceWildenstein – первый выход галереи на арт-ярмарку впервые за пять поколений.
В 2007 году объем продаж на ярмарке в Маастрихте составил около 790 миллионов евро. Многие дилеры утверждают, что 40 % всех их ежегодных продаж приходится именно на одиннадцать дней Маастрихта; некоторые называют даже 70 %. Из-за довольно высоких голландских налогов, включая 17,5 % на добавленную стоимость (НДС) и «право следования» (налог Европейского союза, взимаемый с продаж произведений искусства, уплачиваемый художнику или его потомкам за перепродажу его произведения), собственно в Маастрихте до конца доводятся лишь считаные единицы сделок. Ведь ярмарка – это как раз то место, где для удобства обеих сторон завершение сделки можно отсрочить. После ярмарки дилер спешит вернуться в более дружелюбную налоговую среду: Соединенные Штаты, Канаду или Швейцарию – и уже здесь занимается оформлением договора о продаже и доставке картины в указанное покупателем место.
Современное искусство – явление на Маастрихте относительно новое. Изначально приоритетами ярмарки были произведения голландских и фламандских мастеров, затем здесь появились искусство XX века, азиатское и русское изобразительное искусство, серебро и фарфор. Роль Маастрихта в мире современного искусства год от года становится все более значимой; но помимо этого ярмарка – тот самый пример, как эффективно дилеры, объединившись, способны конкурировать с аукционными домами. Реклама Маастрихта ежегодно обходится в 1,25 миллиона евро; за одиннадцать дней работы она привлекает восемьдесят тысяч посетителей.
В 2007 году Маастрихт повысил стоимость входного билета с 25 до 55 евро, тем самым как бы давая понять серьезным коллекционерам (для которых вход сюда бесплатный), что мероприятие элитарное и случайных прохожих тут нет. Это сработало; в 2007 году было принято семьдесят одна тысяча заявок на платное участие по сравнению с восемьюдесятью четырьмя тысячами годом ранее.
На главных арт-ярмарках, и в Маастрихте особенно строго, и дилеры, и их работы дважды проходят тщательную проверку: в первый раз в процессе подготовки к ярмарке, второй – перед самым открытием. За два дня до открытия дилеры покидают свои стенды, и по павильонам проходят проверяющие, осматривающие каждый объект. Важным фактором для одобрения современного искусства является их «выставочная ценность», которая в данном случае подразумевает скорее статус и уровень художника и представляющей галереи, нежели художественные качества представленной работы. Прохождение подобной проверки на крупной ярмарке повышает ценность произведения искусства так же, как экспертная оценка или продажа крупным аукционным домом.
В роли проверяющих экспертов на Маастрихте могут выступать сотрудники выставочной компании, независимые дилеры, специалисты аукционных домов или ученые-искусствоведы. Участие в комиссии дилеров может вызывать вопросы, поскольку желание убрать конкурента чревато соблазном забраковать его первоклассные работы, оставив те, что качеством похуже. Именно поэтому работа может быть забракована лишь в том случае, если трое из четырех членов комиссии солидарны на этот счет. Процесс этот невероятно трудоемкий и скрупулезный, но при этом он дает коллекционеру уверенность в качестве покупки и возможность смело похвастаться перед друзьями: «Купил на Маастрихте!» – что звучит так же веско, как «на Кристи» или «у Гагосяна».
Попасть на ярмарку в день открытия можно только по специальному приглашению для дилеров, прессы, избранных коллекционеров и агентов. Атмосфера здесь больше напоминает аукционные торги, чем тишину галерейного пространства; возможно, именно накаленная атмосфера и спровоцировала Арно, Саатчи и Коэна на жаркий торг за скульптуру Теренса Коха. Половина наиболее значительных работ будет продана в течение первого часа; половина от этого числа – в первые пятнадцать минут. Покупатели хаотично мечутся от стенда к стенду, договариваясь о покупке или прося «отложить», на что дилер может ответить: «На десять минут, и оставьте мне номер мобильного». Здесь нет места обычным для посетителей художественной галереи колебаниям: «Пожалуй, я зайду еще раз взглянуть на нее в выходные» или «Позвольте ей повисеть у меня дома дней тридцать?».
Первые часы после открытия настолько важны, что большинство ярмарок пользуются этим, дифференцируя в зависимости от времени стоимость билета. Нью-йоркская Арсенальная выставка – самый яркий пример такой предприимчивости: билеты на открытие ярмарки в 17:00 стоят 1 тысячу долларов, в 17:30 стоимость уже снижается до 500 долларов, а в 19:00 билет стоит уже 250 долларов. Однако за тысячу вы получаете меньше, чем могли бы надеяться, поскольку дилерам разрешается приглашать своих особых клиентов уже к полудню, а потому лучшие работы оказываются проданными или закрепленными бронью задолго до момента прибытия владельцев билетов за тысячу долларов. В день открытия лондонской художественной ярмарки Frieze VIP-персоны допускаются внутрь с 14:00, а обычные посетители лишь с 17:00, но для исключительных VIP-персон, специально приглашенных спонсором «Дойче банк», вход открывается с 11:00 и в их распоряжении сразу все лучшее.
Маастрихт, две базельские ярмарки и Frieze действуют на коллекционера иначе, чем аукционный зал или галерея. Специалист аукциона, беседуя накануне вечерних торгов с коллекционерами, всячески подчеркивает уникальность и редкость предлагаемых лотов. Галерея делает то же самое, хотя отсутствие конкурентов лишает процесс остроты, ощущения «сейчас или никогда», которое сопровождает аукционные торги. Совсем иное дело – прогулка по Маастрихту: сотни дилеров и тысячи произведений искусства творят иллюзию изобилия, но толпы людей и царящий повсюду бешеный торговый азарт создают также и атмосферу «последнего шанса». Один дилер говорит: «Здесь такие толпы, что достаточно молча показать работу коллекционеру с молчаливым предостережением: „Не решишься прямо сейчас, вон тот парень, да, тот, что смотрит в нашу сторону, точно перехватит ее“».
Заслуживают отдельного внимания и здешние цены: нередко на ярмарке дилер предлагает работу на 50 % дороже, чем сам заплатил за нее на открытом аукционе несколькими месяцами ранее, – и она улетает в первые полчаса торгов.
Art Basel проводится каждый июнь в средневековом городе на Рейне. Девятьсот галерей претендуют на двести девяносто стендов, на рекламу тратится 2 миллиона долларов, ярмарку посещают пятьдесят тысяч человек. Компания NetJets, специализирующаяся на частных перевозках класса люкс, во время ярмарки 2007 года осуществила сто девяносто восемь рейсов в Базель. Плата, взимаемая с дилера за аренду самого небольшого стенда, составляет 17 тысяч евро, а общие затраты – примерно 40 тысяч евро. Отборочная комиссия состоит из шести арт-дилеров. Галереи, не прошедшие отбор, могут подать апелляцию в комиссию с другим составом. Те, кому повезло пройти строгий конкурс, привозят на базельскую ярмарку, как и в Маастрихт, все самое лучшее. Ежегодно от 5 до 10 % галерей отсеиваются – обычно из-за того, что не привозят своих лучших работ.
Для сравнения с работами на крупном аукционе: в 2007 году нью-йоркская галерея Тони Шафрази представила на ярмарке пять картин общей стоимостью чуть меньше 100 миллионов долларов, в их числе две картины Фрэнсиса Бэкона по 25 миллионов каждая, две картины Баския за 20 и 15 миллионов и одну картину Эда Рушея за 13 миллионов долларов. Все были проданы.
До открытия Art Basel в 11:00 в выставочные павильоны допускаются только участники. По-видимому, исключение делается только для самых звездных коллекционеров, таких как Эли Броуд или Чарльз Саатчи, которым и до открытия никто не мешает свободно бродить по выставочному пространству; но делать покупки раньше открытия не разрешено и им тоже. Есть легенда, что другим коллекционерам также иногда удается проникнуть внутрь, переодевшись рабочими. В 2005 году одного французского дилера действительно поймали на подобной попытке и отстранили от участия в ярмарке 2006 года. Но он каким-то невероятным образом сумел все равно проникнуть на выставку.
Art Basel в Майами-Бич, известная также как Basel Miami, начала свою деятельность в 2002 году и к 2005 году стала крупнейшей ярмаркой современного искусства в мире. По сути своей это пятидневный карнавал, проводимый ежегодно в декабре, с вечеринками, спортивными состязаниями, развлекательными мероприятиями для знаменитостей и избыточным потреблением, где собственно сама демонстрация произведений искусства выглядит почти что второстепенной. Колумнисты уже окрестили это действо «поющей и пляшущей арт-ярмаркой».