Frieze.
Дилер может отправить новую работу на аукцион также и в другом случае. Покупатель может не захотеть томиться в списке ожидания и предлагает 150 тысяч евро в случае немедленной покупки работы, которая для ожидающих стоит 80 тысяч евро, но еще недоступна. Дилер в таком случае предлагает следующее: работа будет отправлена на аукцион «Кристи» или «Сотби» с резервной ценой, выше указанной в прейскуранте галереи, а покупатель будет торговаться за нее до 150 тысяч евро. Если работа достанется другому участнику торгов по более высокой цене, галерея предоставит покупателю эквивалентную работу за 150 тысяч евро. В этом случае речь не идет о фальсифицированной продаже, потому что ставка, как бы то ни было, реальна. Часть вырученных на аукционе денег будет передана художнику, а более высокая цена, полученная в результате торгов, повысит ценность его работ, и, как следствие, цены в галерее, скорее всего, также немного подрастут.
Истории продаж Джули Меретю и Маттиаса Вайшера иллюстрируют один из ключевых антагонизмов между дилерами и аукционными домами. Должен ли именно дилер управлять рыночной ценой, повышая ее медленно в рамках задуманной им системы, цель которой – защитить художника и его галереи? Следует ли запретить аукционным домам продавать произведения в течение, скажем, десяти лет после его создания, как того хочется галеристам? Для Меретю и Вайшера это означало бы, что их работы будут доступны лишь для тех, кого дилер сочтет «подходящим коллекционером» – достаточно состоятельным и претендующим на звание законодателя вкуса. Или же, как грезится аукционным домам, цену должен устанавливать свободный рынок и торги, где выразителями спроса оказываются двое самых упорных участников?
Подделки
Кажется, мало кто из профессионалов в области искусства готов признать, что мир искусства, в котором мы сегодня живем, – это новый, очень активный и абсолютно беспринципный мир художественной подделки.
Некоторые мастера подделки пытаются проникнуть в «душу и мысли художника». Некоторые наслаждаются самим процессом состаривания краски и имитации деятельности древоточцев. Некоторые берут за основу настоящие картины, а затем так их реставрируют, что они начинают выглядеть произведениями другого художника.
Подделки не редкость на арт-рынке, но в отношении искусства модернизма они создают особенно много проблем. Знаменитый пример – история, произошедшая с картиной Гогена 1885 года «Ваза с цветами (сирень)». Это одна из довольно средних, проходных работ великого художника, которые и по сей день то и дело переходят из рук в руки за несколько сотен тысяч долларов, не привлекая к себе особого внимания. В мае 2000 года, после того как каталоги «Кристи» и «Сотби» отправились в типографию, оба дома вдруг обнаружили, что выставили на свои торги одну и ту же «Вазу с цветами», – каждый в полной уверенности, что подлинник именно у него. Оба аукционных дома показали работы Сильви Крюссар, эксперту по творчеству Гогена из Института Вильденштейна в Париже, которая определила, что версия «Кристи», выражаясь языком арт-торговли, «неправильная». При этом она назвала картину лучшим фальшивым Гогеном, какого она когда-либо видела. «Кристи» отозвал свой каталог и переиздал его без «гогена». «Сотби» продал подлинную картину за 310 тысяч долларов, порадовав консигнанта – нью-йоркского дилера Эли Сахаи – прибылью.
Художественные подделки – весьма занятный аспект проблемы ценности искусства. По мнению экс-директора МоМА Тома Ховинга, подделки составляют не менее 40 % самого дорогого искусства на рынке. Было время, когда собрания крупнейших музеев мира насчитывали шестьсот «рембрандтов» и еще триста пятьдесят – частные коллекции. Это было довольно подозрительно, поскольку, по словам исследователей творчества мастера, он создал всего 320 картин. Впрочем, изготовители подделок не ограничиваются старыми мастерами, но создают немало сложностей и на рынке современного искусства, где цены достигают миллионов фунтов стерлингов. В Великобритании и США, а также в Японии или России, конечно же, есть поддельные картины Дэмиена Хёрста. С лондонского аукциона «Сотби» в октябре 2006 года были отозваны три печатные работы художника: неправильные бумага, чернила и цвет точек выдали подделку, подписи также не принадлежали Хёрсту. Вероятно, где-то существуют и груды неподлинных конфет Феликса Гонсалеса-Торреса или поддельных печений с предсказаниями внутри – все при этом подтвержденное документами об атрибуции.
На примере истории обнаруженных в 2003 году картин Джексона Поллока можно поближе рассмотреть проблему подделок. В 2003 году Алекс Мэттер, режиссер и композитор, сын художницы Мерседес Мэттер и художника-графика Герберта Мэттера, разбирая шкаф в Ист-Хэмптоне, штат Нью-Йорк, нашел тридцать две завернутые в коричневую бумагу картины; двадцать две из них недвусмысленно выглядели произведениями Джексона Поллока в его фирменном стиле «набрызганных картин». Они хранились здесь вместе с другими произведениями искусства, а также коллекцией писем и личных вещей, оставленной отцом Мэттера, который скончался в 1984 году. Родители Алекса Мэттера были близкими друзьями Поллока и его жены, художницы Ли Краснер, и все эти небольшие работы были куплены у самого художника или подарены им друзьям. Согласно найденной в личных вещах записке, работы были написаны Поллоком в Нью-Йорке в 1948 и 1949 годах.
Обстоятельства, при которых картины были найдены, казалось бы, не предполагали сомнений в их подлинности, но поводы проявить осторожность все же были: в конце концов, доски и краски, которые использовал Поллок, все еще можно было легко купить, ну и подделать набрызганную картину значительно проще, чем картину Пикассо. Считается, что из десяти картин Поллока в его студии побывала лишь одна.
Между исследователями Поллока немедленно разгорелся спор. Эллен Ландау, автор биографии художника, выпущенной в 1989 году, сперва готова была признать обнаруженные работы подлинными и даже назвала это событие «потрясением, равного которому не может случиться в жизни ученого». Позже она несколько умерила свой энтузиазм, заявив, впрочем: «Если разделить страницы на две части, выписав в левую колонку все, что свидетельствует в пользу авторства Поллока, а в правую – что свидетельствует против него, никакие аргументы в правой части не отменят весомость аргументов в левой». Согласился с этим и Марк Борги, арт-дилер, продающий картины Поллока. В сентябре 2007 года Ландау, Борги и Алекс Мэттер подготовили выставку найденных картин в Художественном музее Макмаллена в Бостонском колледже; каталог выставки, озаглавленный «Поллок Мэттеров», был подготовлен Ландау.
Мнение противоположной стороны выражал Юджин Виктор Тоу, пожилой и очень уважаемый арт-дилер и соавтор официального каталога raisonné работ Поллока. Мнение Тоу было очень значимо, поскольку ему, наряду с несколькими другими специалистами в области творчества Поллока, предстояло обновить список работ в каталоге художника. Внесение произведений в каталог raisonné чрезвычайно важно, поскольку он неизменно служит ориентиром и непререкаемым источником сведений о подлинности для аукционных домов и дилеров. Фонд Поллока – Краснер попросил Тоу осмотреть семь работ, после чего эксперт выразил серьезные сомнения и сказал, что не готов поддержать их демонстрацию в качестве новоявленных «поллоков».
Случается, владельцы произведений, которым было отказано во включении в официальный каталог, прибегают к судебным искам. Например, на Комиссию по аутентификации фонда Поллока – Краснер по этому поводу в суд подавали трижды. Все три решения в итоге были признаны справедливыми, однако это стоило значительных затрат времени и денег. Позиция Комиссии по отношению к работам Мэттера была сформулирована так: мнение ученых, а также иные причины дают поводы для сомнений. Все это должно было создать благодатное поле для будущих исков: вновь открытые «поллоки» имели тем не менее солидную поддержку в профессиональных кругах.
В случае признания картин Мэттера подлинными, они стоили бы от 8 до 15 миллионов долларов каждая – в 2004 году небольшая «набрызганная картина» 1974 года на бумаге, изъятая из коллекции MoMA, была продана на «Кристи» за 11,6 миллиона долларов. В 2007 году два покупателя, проигнорировав неразрешенные сомнения относительно подлинности, приобрели по одной картине из находки по цене 1 миллион долларов каждая. Согласно последним новостям нью-йоркский дилер Рональд Фельдман купил другие.
В случае если будет решено, что картины хоть и очень хороши сами по себе, но не принадлежат Поллоку, стоимость каждой из них не превысит нескольких тысяч долларов. Таким образом, ставки составляют ни больше ни меньше как 275 миллионов против 100 тысяч долларов за картины, поставленные экспертами под сомнение. В результате более позднего исследования картин в лабораториях Гарвардского университета в составе материалов двадцати картин обнаружились пять пигментов и четыре вида связующих, которые стали доступны лишь после смерти Поллока… Открытие, казалось, положило конец спорам.
Другая громкая история произошла в 1991 году. Терри Хортон, вышедшая на пенсию женщина – водитель грузовика из Ньюпорт-Бич, штат Калифорния, которая никогда не слышала о Джексоне Поллоке, за 5 долларов купила «набрызганную картину» в магазине хлама в Калифорнии. Изначальная цена была 7 долларов, но Терри удачно поторговалась. Десять лет спустя картину увидела ее подруга, преподавательница искусств, которая заподозрила, что это может быть Поллок. Это так и оставалось лишь предположением, да еще, по мнению Тома Ховинга, цвета картины не были характерны для художника.
Затем Питер Поль Биро, реставратор из Монреаля, сопоставил «шесть соответствующих характеристик» обнаруженного на картине Хортон отпечатка пальца с отпечатком на картине Поллока «Обнаженный мужчина с ножом», выставленной в галерее Тейт Модерн в Лондоне. Но если отпечатки совпадут, будет ли это подтверждением, что «поллок» Хортон подлинный? Или, может быть, картина Тейт Модерн была поддела