– Простите! – закричал он. – Ваши королевские величества! Мистер Президент! Сэр Чучело и все, все, все… Простите, что вмешиваюсь, но тут нужен переводчик.
– Но мы говорим на одном языке! – возразил Президент. – И не может быть никаких сомнений, что этот тип ужасно и непростительно всех нас оскорбил! Да, никаких сомнений!
– Этот тип, сэр? Вы назвали меня типом? – завопил Чучело и несколько раз от волнения раскрыл и закрыл зонтик.
– Вот видите. Об этом я и говорю, – сказал Джек, пробираясь сквозь ряды птиц. – Мистер Президент, совершенно очевидно, что вы и сэр Чучело говорите на разных языках. Вы говорите на птичьем – древнем и благородном наречии, достойном того смелого народа пернатых героев, который им пользуется. А сэр Чучело говорит на языке кокосовом – сложном и загадочном, полном глубокой мудрости и внутренней музыки. Так что, если позволите, я мог бы переводить…
– А ты-то сам кто? Ты же человек. Что ты здесь делаешь? – строго спросил Президент.
– Я, сэр? Меня зовут Джек, сэр. Я и правда человек, ничего не поделаешь. Я всего лишь слуга, сэр, но я смею предложить вам свои услуги в этот сложный момент международных отношений в целях сохранения мира во всем мире. Уверяю вас, если мне будет позволено объяснять Чучелу, что вы говорите, а вам передавать его ответы, тогда конгресс пройдет гладко.
– Хмф… – фыркнул Президент. – Хорошо, можешь начинать. Передай сэру Чучелу, что, если он немедленно не извинится за свое возмутительное поведение, нам придется лишить его медали и объявить войну.
– Одну минуту, – с поклоном ответил Джек, затем повернулся к Чучелу и сказал: – Сэр Чучело, Президент приносит вам свои нижайшие извинения и просит вас считать эту маленькую размолвку всего лишь бурей в стакане воды.
– Правда? – удивился Чучело. – Можешь ему ответить, что я гордое и свободолюбивое чучело, не привыкшее к тирании и деспотии своры каких-то попугаев, и никому не позволю подвергать свою речь цензуре.
– Хорошо, хозяин.
Джек повернулся к Президенту и сказал:
– Сэр Чучело выражает вам свое глубочайшее почтение и просит конгресс рассматривать его недавние слова как вполне извинимую вспышку гнева того, кто всю жизнь, с самого рождения, искренне любил птичий народ. А кроме того, он просит добавить, что никогда прежде он не получал награды, которой бы гордился так же, как этой золотой медалью. А ведь у него уже есть орден Изумрудного Турнепса, Свекольный кубок и награда за смелость имени Петрушки. Более того, он является рыцарем Метелки. Но все эти награды ничего не стоят для него рядом с вашей золотой медалью, которую с благодарностью в сердце он будет гордо носить до конца своих дней.
– Неужели он правда столько сказал? – подозрительно спросил Президент.
– Да, он говорил на сжатом языке… кокосовом.
– Надо же! Ну тогда я принимаю его извинения. – И Президент церемонно кивнул Чучелу.
– Он говорит, что приносит свои нижайшие извинения, – прошептал Джек Чучелу.
– Странно, мне показалось, он сказал другое, – засомневался его хозяин. – Прямо противоположное…
– Что ты! Он же говорил по-птичьи!
– Тогда понятно, – успокоился Чучело. – Какой, однако, удивительный язык.
– Вот поэтому вам и нужен переводчик.
– Верно. Как замечательно, что ты так хорошо знаешь птичий! Что ж, я принимаю его извинения.
И Чучело, тоже очень церемонно, кивнул Президенту.
Увидев, как Чучело и Президент друг другу кланяются, птицы тут же радостно зачирикали, защебетали, захлопали крыльями, запрыгали и защелкали клювами. Чучело разулыбался и стал кланяться во все стороны. Тут же все стали лучшими друзьями, но Джек подумал, что им, пожалуй, еще некоторое время потребуется переводчик.
Покончив с формальностями, конгресс перешел к вопросу о Долине Ручьев. Но Чучело как будто не слушал. Несколько птиц представило свои отчеты о строительстве фабрик по производству отравы. Они рассказали, как Баффолони отводят ручьи, осушают колодцы и выключают фонтаны. А Чучело только переминался с ноги на ногу, почесывался и теребил край своего мундира.
Когда объявили перерыв, Джек подошел к Чучелу и спросил:
– С тобой все в порядке, хозяин? Ты неважно выглядишь.
– Я страдаю от острой недостаточности, мой мальчик. Во мне осталось совсем мало соломы.
Джек его осмотрел.
– Так и есть. Солома совсем размякла, придется набить тебя заново.
– В чем дело? – спросила подлетевшая зябличиха. – Что случилось?
– Чучело страдает от недостаточности, – объяснил Джек. – Нужно набить его новой соломой.
– Пустяки! Предоставь это дело нам, – сказала зябличиха и улетела.
– Послушай, хозяин, – обратился к нему Джек, – нужно вытащить старую солому. Она промокла в воде, потом высохла и сбилась комками, так что толку от нее уже никакого. Мы набьем тебя свежей соломой, и тебе станет гораздо лучше.
Джек вытащил из Чучела остатки соломы, какие-то веточки, тряпочки и прочий мусор, каким он был набит.
– Я чувствую себя опустошенным, – вздохнул Чучело. – И это совсем не приятно.
– Не волнуйся, хозяин, мы скоро раздобудем для тебя новой соломы. Ой! Что это?
В свалявшейся соломе оказался сверток в клеенке.
– Это мои убеждения, – объяснил Чучело. – Они кого хочешь убедят. Ни в коем случае не выкидывай.
Джек развернул клеенку. Внутри оказалась бумага, исписанная со всех сторон.
– Как жаль, что тут нет ни одной картинки, – расстроился Джек. – Я бы хоть что-то понял, а так… Я ведь не умею читать. А ты умеешь, хозяин?
– Увы, нет, – признался Чучело. – К сожалению, я всю жизнь занимался только самообразованием.
Пока они разговаривали, со всех сторон начали слетаться птицы. Каждая несла в клювике соломинку, или веточку, или кусочек мха. Под руководством зябличихи они в мгновение ока набили Чучело. Птички по очереди укладывали свои соломинки рядом с остальными и улетали за новыми.
– Они принесли хорошей соломы, хозяин, и набивают тебя лучше некуда, – сказал Джек. – Положу-ка я сверток обратно, чтобы они могли закончить работу.
– Что это? Что это? – зачирикала зябличиха.
– Это мои убеждения, – гордо отозвался Чучело.
– А что там написано? Что там?
– Мы не знаем, – грустно заметил Джек. – Мы не умеем читать.
Зябличиха нетерпеливо чирикнула и улетела. Птички продолжали набивать Чучело, но новость уже облетела весь остров, и сам Президент пришел посмотреть. Птички все еще летали взад-вперед с соломинками, а Чучело гордо показывал всем свои убеждения.
– Видите, они обернуты в клеенку, – с достоинством говорил он. – Поэтому даже в самых опасных приключениях с ними ничего не могло случиться. Я всегда знал, что я чучело твердых убеждений, – добавил он.
– Да, но ты хоть знаешь, что там написано? – спросил Президент. – Это же надо быть таким болваном, чтобы не знать своих собственных убеждений.
Чучело уже открыл рот, собираясь возмутиться, но тут вспомнил, что нужен перевод, и уставился на Джека.
Но Джек не успел и слова сказать, потому что тут раздалось громкое «карр!». Джек аж подпрыгнул от неожиданности, а когда обернулся, то увидел, как на траву садится старая ворона.
Она небрежно кивнула Президенту в ответ на его почтительный поклон.
– Здравствуйте, Бабушка Ворона, – сказал он.
– Так, где она? – прямо спросила Ворона. – Где бумага, которая была внутри Чучела? Дайте посмотреть.
Джек развернул бумагу и отдал Вороне, и она принялась водить по ней когтем и молча читать.
Наконец она дочитала и сказала Джеку:
– Мальчик, иди сюда. Я хочу с тобой поговорить.
Они отошли в сторонку, где их никто не мог услышать.
– Слышала я, как ты тут переводил, – сказала она. – Ты умный парень, но смотри не перегибай палку. А теперь расскажи мне о Чучеле и ничего не упускай.
Джек рассказал ей обо всем, что с ними произошло с тех пор, как он услышал крики Чучела в поле, и до того момента, как он упал в обморок на острове.
– Отлично, – сказала Ворона. – Вас ждут большие неприятности, и Чучелу, больше чем когда-либо, понадобятся его «убеждения». Сверни их, положи на место и проследи, чтобы он их ни в коем случае не потерял.
– Но почему, Бабушка Ворона? Какие неприятности? Ему грозит опасность? Чучело, конечно, храбрый как лев, но котелок у него не очень варит, сами понимаете…
– За его здоровье можешь не бояться. Неприятности будут другого рода – юридические. А бояться надо Баффолони.
– Ну, мы всегда можем убежать.
– Не можете. На этот раз не можете. Они идут за вами по пятам. У нас есть преимущество дня в два, и мы постараемся им воспользоваться.
– Что-то мне все это не нравится.
– Не трусь. Все может обернуться хорошо, но только если вы будете делать то, что я говорю. И торопитесь. Нельзя терять ни минуты.
Глава тринадцатая. Суд
Для начала Бабушка Ворона велела им добраться до материка. Это оказалось совсем не сложно. Чайки из ближайшей рыбацкой деревни раздобыли где-то никому не нужную лодку, привязали к ней веревки, гуси взяли их в клювы и меньше чем за день доставили лодку на остров. Как только Джек и его хозяин сели в нее, птицы повезли их обратно. В тот же вечер двое путешественников сидели под живой изгородью.
– Кто знает, – говорил Чучело, – быть может, это наша последняя ночевка под открытым небом. Скоро мы будем спать в нашем собственном доме.
«Или в тюрьме», – подумал Джек.
Теперь им надо было попасть в город Белла-Фонтана – ближайшего к Долине Ручьев. Они шли быстро и добрались туда всего за неделю. Бабушка Ворона не смогла их сопровождать – ей понадобилось улететь по каким-то срочным делам. Но она обещала, что в городе они еще увидятся.
– Пожалуй, Джек, – заметил Чучело, когда они проходили по рыночной площади, – я все же ошибался насчет птиц. Все-таки в глубине души они добрые. Умом они, конечно, не отличаются, зато всегда готовы помочь.
– Ладно, хозяин, – прервал его Джек. – Ты еще не забыл, что мы должны встретиться с Бабушкой Вороной у фонтана? Кстати, пока мы в городе, давай ты будешь молчать