— Могу только «Собачий вальс» организовать, — я засмеялся и чуть не свалился в проход между столом и инструментом.
— Это я и сама могу, — фыркнула девушка и, захватив рюкзак, пошла к двери. — Не скучай, — и ее втянул коридор, погасив быстрые шаги в музыке.
На небе подрагивали остатки фейерверка. В моем теле был свой салют, он догорал искрами и пускал в ноги приятное тепло. От этого хотелось прилечь и уснуть. Капец, меня развезло.
Я быстро привел себя в порядок, насколько мог, заправил брюки и осмотрелся, куда выбросить салфетку. Где тут урна?
Дверь распахнулась, но вместо милого личика розововолосой девушки я увидел морду приставучего студента. Он резанул по мне острым взглядом и скрылся.
Малинка!
Я сорвался следом, но парня уже не было в коридоре, а меня от алкоголя сильно повело и бросило на какую-то невысокую мадам. Вяло извинявшись, я прикрыл за собой кабинет. Пашарил по карманам в поисках ключа, но нашел только миленькие шелковые трусики. Спрятал назад, улыбаясь во весь рот от необъяснимого счастья. Будет мой трофей.
Я немного постоял у стены, но Малинка не возвращалась. Долго как-то…
Выбравшись из коридора в боковую ветку подвала, я заглянул в пустой туалет и охладил лицо ледяной водой. Стало немного полегче, но ноги оставались ватными и непослушными.
Куда Малинка делась? Наверное, пошла наверх — там уборная удобней.
Шатаясь и ковыляя, я пошел к лестнице. Гости и студенты ютились около черного хода. Эту дверь открывали редко, но сегодня все было можно. Если осторожно.
Я даже не глянул, кто там потягивал сигаретку, просто проплыл мимо.
Потом вскарабкался еще по одной лестнице и нашел нужную дверь. Я двигался медленно, словно старик. Хотя довольный и сытый старик. Но внутри Малинки не было.
Волнение заперло дыхание, сердце в груди заколотилось, а к горлу поступила несносная тошнота.
Я протащил себя по широкому коридору второго этажа Академии и вышел к актовому залу. Сейчас тут было мрачно и тихо, только издалека слышались глухие голоса и смех. Казалось, где-то над головой. Наверное, режиссеры на третьем тоже Новый год отмечают.
Пока дошел до ступенек, меня сильно развезло. Я только сейчас осознал, как сильно перебрал из-за нервов. Сам не понимал, зачем вливал в себя бокал за бокалом, будто это помогло бы мне выдрать Ирину из прошлого, а сейчас уже поздно сопротивляться отравлению. Спуск по ступенькам центральной лестницы оказался настоящим преодолением себя. Я просто хотел найти свою Малинку, потому шел-брел дальше. А так бы открыл свой кабинет и завалился спать на пол, как последний алкаш.
Когда скатился (по-другому и не назовешь, потому что я еле ноги переставлял) к колонам, кудрявая девушка, вильнув сильными бедрами в джинсах, зашла в коридор первого этажа. Высокие сапожки отстукивали ровный ритм, а потом звук пропал в глубине здания.
Кто-то еще стоял у стены с зеркалами. Двое или трое, не помню, но Малинки здесь не было.
Если откровенно, мне стало жутко херово, и понял я это слишком поздно. Нельзя было выходить из класса, стоило подождать мою сладкую девочку там. Я редко пью, а так сильно никогда, это просто исключение из правил.
Ну, где она? Сначала найду свою девушку, а потом уже можно и вырубиться.
А вдруг кто-то пристал к ней и обидел? Там же столько народу сейчас. Вот идиот! Нужно было в зале проверить.
Но меня мутило и трясло, пришлось толкнуть тяжелую дверь на улицу и выбраться на скользкое крыльцо. Холодный воздух рванул грудь, но мне немного полегчало.
Я присел на корточки, чтобы не позволить притяжению утащить меня за собой, да и не хотелось пропахать носом асфальт. Прислонившись к стене здания плечом, не заметил, как ко мне подобрались двое.
Я не видел лиц, только слышал отчетливо два разных по тембру шепота. Земля оказалась рядом в один толчок, я чудом увернул лицо от удара, но ушиб локоть. Было холодно. Очень холодно. Я даже боли не чувствовал, будто вино и поцелуи Малинки анестезировали меня. Только проникающий вглубь тела лед: острыми иглами, прошивающими мускулы.
Реакция плыла, кисель из мыслей и восприятия превратил меня в беспомощную медузу. Я вяло отмахивался, кажется, даже зацепил чью-то морду кулаком.
И считал. Восемь ударов по ребрам, два такта по четыре четверти. Ногами. Потом кто-то придавил меня к асфальту, оседлав, и монотонно наносил удары по лицу. Не убийственные, немного смазанные, но они сотрясали голову и глушили в голове все мысли. На трех тактах по две четверти я сбился и закашлялся.
— Суки… — сплюнул и окропил кровью чью-то темно-синюю крутку. Получил прицельный тычок в подбородок и отключился.
Глава 22. Настя
Я сняла парик и распустила кудри. Влажной ватной палочкой стерла лишний макияж. Мне хотелось, чтобы Саша увидел меня такой, какая я есть на само деле, а не куклой Малинкой, которую можно завтра и не вспомнить. Решила, что только так признаюсь ему, как меня зовут.
Старалась переодеваться быстро, но когда вернулась, Саши уже и след простыл. Я стояла в пустом кабинете и усиленно моргала, не в силах сдержать слезы. Я слишком долго? Или он просто не захотел больше со мной иметь дело? А что бы поменяла моя скорость?
Просто случайный парень, просто быстрый и жаркий секс с незнакомцем.
Только бы без последствий…
Под ладонью горели ручки рюкзака, куда я затолкала вечернее платье. Я задавила горечь разочарования поглубже и долго осматривала кабинет в поисках белья, даже свет пришлось включить, но не нашла. Зато на полу распластались ноты, наверное, мы скинули в порыве страсти. Сложила их трясущимися руками, а когда наткнулась на «Summer time» Гершвина поперхнулась воздухом. Я должна забыть этот день, будто ничего не было.
Никто не сбегает так быстро просто так. Значит, врал. Просто попользовался и спокойно ушел. Возможно, пошел искать следующую девушку для перепихона.
Я даже не захотела его искать в зале, где веселились студенты. Решила, что уйти будет правильно. А если вышел воды попить?
Да, ищу ему оправдания, но… их просто нет. Я уже минут семь в кабинете, а его все нет. Ничего личного, ничего вечного. Все тлен и бессмыслица.
— Уходишь? — от знакомого мужского голоса меня подкинуло и бросило в холод.
Я поднялась на ноги и осторожно сложила стопочку нот на стол. Повернулась к Лёше, но взгляд увела в сторону.
— Да, мне пора.
— А Санёк где? — дирижер мягко заулыбался, а я схватила пальто с вешалки и, быстро нырнув в рукава, подошла ближе. Саша — тот самый друг, значит. И в зале его нет, если Лёша интересуется. Вывод: просто бросил меня и сбежал.
— У него спроси. Хорошего Нового года, Лёш, — выдавила сквозь зубы и протянула ему ключи. — Извини, но я не могу остаться.
— Настя, все в порядке? Что случилось?
— Я просто немного устала, после простуды еще не восстановилась. Пропусти, пожалуйста.
Он озадаченно всмотрелся в мое лицо и медленно отошел в сторону.
— Конечно. Ты сама доберешься?
— Не переживай, такси вызову.
Я прошла в коридор, а Лёша остановил меня за локоть.
— Саша обидел тебя?
Я сглотнула и быстро замотала головой.
— Просто хочу домой, там отец один. Передавай другу мои поздравления, — последнее получилось очень сипло. Умоляюще глядя в светлые глаза Лёши, сняла его прохладные пальцы с руки и убежала. Я просто не могла там больше находиться и дышать не могла.
Черный ход был распахнут, возле порога курили ребята. Терпкий запах сигарет и алкоголя заставил меня поежиться. Я прошмыгнула мимо, стараясь не вдыхать глубоко, и помчалась к мрачному углу Академии. Холодный воздух забил глотку, в груди взорвалась граната, я уткнулась плечом в стену и разревелась в ладони. Сама виновата. Сама виновата! Сама! Нельзя было смотреть в эти красивые темные глаза, нельзя было позволять прикасаться к себе. Это так глупо.
Но нужно жить дальше. Я еле нашла телефон такси, еле набрала номер и слабым голосом диктовала адрес.
Пока ждала машину, сильно продрогла. Меня откровенно колотило. Может, это остатки простуды? Или волнение? Или жуткий морозный холод? А может, я бессмысленно оглядывалась и ждала, что таинственный Саша выбежит из двери и окликнет меня?
Да, хотелось верить в чудо, но я не из везунчиков по жизни, со мной радости редко случаются, потому и впахиваю, как ломовая лошадь, чтобы выгрызть зубами свой шанс на будущее.
Прошло несколько минут, никто так и не вышел. Не позвал. Я просто никому не нужна. Ну, и пошел этот пианист на три веселых буквы… Больно надо.
На улице было людно и шумно. Кто-то смеялся возле лавочек, кто-то целовался около магазина, а на центральном крыльце Академии завязалась драка.
Сквозь слезы не получалось рассмотреть, что там происходит, а внутренний колотун приглушил голоса. Слышались глухие удары и возня. Стало жутко, я даже задержала дыхание и всмотрелась в темноту. Потом кто-то закричал, высоко, резко, и две высокие фигуры ринулись в мою сторону.
Я отодвинулась к углу, чтобы слиться с мраком.
Заметила только синюю и черную крутки. Парни спустились по проспекту и побежали к пешеходному переходу. Лицо того, что в синем показалось мне смутно знакомым, но я не придала этому значения. Хотела подняться наверх, к крыльцу, чтобы посмотреть, кто пострадал. Возможно, помочь. Даже на миг забыла о своей печали.
Когда на крыльцо высыпали люди, я поняла, что и без меня разберутся. Там и так зевак хватает, да и в кармане пиликнул мобильный: пришло сообщение о такси. Через пару минут забралась в пахнущий кожей салон тойоты, прижалась к стеклу и постаралась вычеркнуть этот день из своей памяти.
Если бы это было так просто.
Глава 23. Настя
Превращаться в овощ из-за любовных страданий не в моем стиле, потому на все каникулы я включилась в музыкальную работу с головой и полностью посвятила свое время «Eccentric». Одно страшило: песни получались драматично-лирическими, а катастрофически нужны были драйвовые, но из меня веселье никак не хотело вытряхиваться. Будто спряталось, как кислица корчится от прикосновения. Все, на что хватало, это держать маску веселости на репетициях, хотя в голосе то и дело пролетали интонационные сопли.