И уже перед тем, как лечь в кровать, вспоминаю о «маляве», которую передал мне бомж. Нетрезво нащупав её в кармане, вытягиваю наружу и разматываю трубочку. Всё-таки Бот находился не в тюрьме, где всякая переписка запрещена, поэтому легко раздобыл у своих надзирателей четвертушку тетрадочного листа и карандаш. На листике мелким убористым почерком написано:
«Андрей Родионович Баташёв. Мой предок. Передай ему, чтобы прибыл сам. Я один не справляюсь. Гольдберг поможет, он в курсе»
Кто такой этот Андрей Родионович, понятия не имею, но кое-какие подозрения сразу начинают роиться в моей нетрезвой голове. Ну, ничего, завтра разберусь.
После такого оптимистического решения мешком падаю в кровать. И уже перед тем, как погрузиться в сон, лениво рассуждаю про себя: какой всё-таки негодяй этот профессор Гольдберг! Куда ни ткнись, везде успел наследить. Не приведи бог, чтобы мне опять пришлось отправляться в загробное царство, которое осточертело хуже горькой редьки!
А ведь придётся…
4
Утро начинается с похмелья, чего уже давненько со мной не бывало. Наверное, с самого моего переезда в Израиль. Выскакиваю из гостиницы на улицу, на автопилоте добегаю до ближайшего продуктового ларька, где покупаю пару пива, и так же торопливо возвращаюсь к своему компьютеру.
Но в голове у меня посветлело не от выпитой залпом первой бутылки, а от информации о человеке по имени Андрей Родионович Баташёв, которую выдаёт мне порция за порцией всезнающий Гугль.
Выясняется, что предком нашего бандита Бота оказался тот самый Баташёв, про которого до сих пор ходят легенды в известном мне Гусе-Железном. Если раньше я только предполагал это, но у меня были огромные сомнения в их родстве, то теперь всё становится на свои места. Хоть это и выглядит совершенно невероятно. Да и прямых доказательств пока никаких.
Я освежил в памяти, что Гусь-Железный был основан братьями Баташёвыми – Иваном и Андреем, а спустя некоторое время Андрей остался полноправным владельцем завода и окрестных земель. Постепенно богатый заводчик превратился в местечкового разбойника. Бросив заводские дела, жил лишь строительством своего огромного особняка да выездами в Москву, где на вечеринках и балах напоказ сорил бешеными деньгами.
Но таких развлечений ему оказалось мало, и он устроил охоту на местных бандитов, и продолжал заниматься их истреблением до тех пор, пока не остался единственным разбойником на всю округу. Люди в тех краях пропадали по-прежнему, да и грабежи продолжались. Только приписывали их теперь не лесным робин гудам, а самому помещику Баташёву.
Ужасы обрастали дикими подробностями и становились местными легендами, которым суждено было дожить до наших дней. У помещика имелись покровители в столице, в частности, князь Потемкин, который дозволял творить все, что тому вздумается. Но когда Потемкин скончался, к промышленнику нагрянули проверяющие из Москвы с самыми конкретными намерениями выявить наличие в усадьбе «Орлиное Гнездо» тайного монетного цеха, о котором ходили слухи. К разочарованию столичных чиновников, никаких признаков скрытых кладов и огромных богатств не обнаружилось. Не нашли проверяющие и явных нарушений.
Слухи о ненайденных кладах Баташёва обросли пылью и паутиной долгих лет, но так и остались неподтверждёнными. Вплоть до сегодняшнего дня здесь не иссякает поток кладоискателей…
Ещё несколько дней назад свою командировку в Рязань я представлял как банальную и рутинную консультацию с российскими коллегами, тем более что при всех загадочных исходных данных задержание Бота в личине бомжа особого интереса для нас, израильтян, в общем-то, не представляло. Теперь ситуация резко изменилась. И в самом деле, к Боту мы, в принципе, никакого отношения не имеем, потому что израильского гражданства у него не было, да и выплыл он сегодня из небытия не у нас, а в российской глубинке. Погиб при задержании в Израиле? Верно, но это ничего не меняет. Туда ему и дорога. Миндальничать и лить слёзы по бандиту никто не собирается. Тем не менее, оставаться в стороне уже не получится.
Профессор Гольдберг, имевший к нему некоторое отношение, получил за свои подвиги по полной программе, и его уголовное дело давно закрыто. Максимум, чем я могу помочь местным правоохранителям здесь, в Рязани, это своими личными впечатлениями по всем вопросам давно минувших дней, но никаких иных телодвижений производить без санкций моего руководства просто не имею права.
У местных сыскарей возможностей расследовать это загадочное происшествие куда больше, чем у нас, им и флаг в руки. Помочь – безусловно, помогу, чем могу, но без особого рвения…
Жаль, что я не добрался до этой информации ещё до приезда сюда. А ведь мог хотя бы теоретически предположить, что наш Бот-Баташов и владелец заводов и пароходов Андрей Родионович Баташёв связаны какими-то узами родства. Тогда бы, возможно, и возник закономерный вопрос: что понадобилось Боту в бывшем владении своего предка? Не иначе как зарытые и до сих пор не обнаруженные клады. Других вариантов нет. Родственнички пообщались по душам в загробном царстве, и Бот отправился на разведку. Но почему не сам Андрей Родионович? При всей его скрытности, если верить источникам, он вряд ли доверил бы такое дело даже самому близкому человеку.
От раздумий меня отрывает стук в дверь. Это мой вчерашний собутыльник, с которым мы так качественно провели время в кафе – памятнике русского деревянного зодчества.
– Доброе утро, – приветствует меня Владимир Алексеевич, – как себя чувствуешь? Как голова?
Физиономия и у него слегка опухшая, а под глазами синяки.
– Нормально, – отвечаю и киваю на пустые бутылки, – уже поправился.
– А вот это напрасно. У нас ещё много вопросов, которые надо прояснить, – он деловито присаживается на стул и оглядывается по сторонам. – Давай, приводи себя в порядок, а завтрак в номер я уже заказал, сейчас доставят.
Пока чищу зубы и отмокаю в душе, он тихо дожидается меня и оживает лишь тогда, когда официант из гостиничного ресторана вкатывает в номер тележку с завтраком. Бутылка «Ессентуков» – сегодняшний выбор моего коллеги – сиротливо маячит среди тарелок. Это, вероятно, всё, что мы можем позволить себе утром. Но мне легче, потому что я до этого уже поправился пивом.
Яичница оказалась превосходной, но местному кофе до нашего израильского, конечно, далековато.
– Ну, какие соображения будут? – интересуется Владимир Алексеевич, не отрывая тоскливого взора от минералки.
Хитрить перед ним незачем, поэтому я излагаю всё, что родилось в моей голове с утра. Хотя не сомневаюсь, что их аналитики рано или поздно придут к тем же выводам и без моих подсказок.
– Давай, Володя, разбираться во всех наших персонажах. Твой бомж…
– Епифанов, – подсказывает он.
– Фамилия бомжа в данном случае не имеет никакого значения. Так вот, в его тело и в самом деле переселена душа погибшего преступника Баташова Дмитрия Михайловича. Как он погиб и где, вам хорошо известно, так что повторять не будем. Как я подозреваю, Бот ни в Рязани, ни тем более в Гусе-Железном никогда прежде не бывал, ведь так?
– Вероятно, так, – пожимает плечами Владимир Алексеевич, – но это можно проверить.
– Думаю, не стоит… Идём дальше. Тело для переселения души, в принципе, можно выбрать произвольно в любом уголке земли, но – тут внимательно следи за моей мыслью – выбран этот несчастный бомж именно в Гусе-Железном. Заметь, что профессор Гольдберг, который, вероятней всего, приложил к этому руку, понятия не имеет ни о Рязани, ни о её районных городках. А выбран, повторяю, именно Гусь-Железный. Теперь вопрос: почему?
– И почему?
– Потому что здесь жил в конце девятнадцатого века предок нашего Баташова – Андрей Родионович Баташёв.
– Слышал про такого. И что это значит?
– Володя, ты меня удивляешь! Если ты местный житель, то наверняка должен знать, какие легенды ходят про этого вашего дракулу!
Владимир Алексеевич мотает головой и снова тянется за спасительницей-минералкой:
– Тут у нас кладоискателей уйма круглый год, и все они разыскивают сокровища, которые этот мифический Баташёв спрятал на территории своей усадьбы «Орлиное гнездо». Думаешь, погибший наркоторговец туда же подался?
– Более того, он абсолютно уверен, что эти пока ненайденные богатства – его законное наследство. А узнать точные координаты закладок он мог у самого Андрея Родионовича…
– На том свете?! – чувствуется, что ФСБшник всё ещё до конца не доверяет моим рассказам о путешествиях в загробный мир.
В их архивах наверняка есть информация о разработках профессора Гольдберга, да и к общению со мной он основательно подготовился. Однако стопроцентной уверенности в том, что всё это происходит в действительности, у него пока нет.
Делаю эффектную паузу, чтобы мой собеседник дозрел до конца и свалился с ветки, и торжественно выдаю:
– На твоём месте я бы тоже счёл это полным бредом. Но я лично был на том свете, общался с настоящим Ботом и… и со многими другими, кого сегодня в живых нет. То есть могу твёрдо сказать, что всё это существует, и два мира – этот и тот – наша новая реальность. Верим мы в неё или нет, личное дело каждого трудящегося, но ничего уже не изменить.
Минут десять мы сидим молча, и я даже успеваю спокойно доесть яичницу, а Владимир Алексеевич к своей даже не притрагивается. Потом, наконец, растерянно признаётся:
– Ты меня, Даниил, честное слово, сразил наповал своей инфой! Даже не знаю, как на это реагировать… Заканчивай завтрак, и поехали в управление, побеседуем с шефом, пускай он принимает решение, что дальше делать.
– Мы же собирались снова Бота навестить, уже забыл?
– Какой Бот, о чём ты! – Владимир Алексеевич отчаянно машет руками. – Никуда он не денется! Поехали к шефу – он разрешит, тогда хоть подселяйся и живи с ним в одной камере…
Начальник Владимира Алексеевича, седой коренастый мужчина в генеральском кителе, мне не понравился с первого взгляда. Что-то в его облике настороженное и недоброе, хотя отнёсся он ко мне достаточно ласково и гостеприимно. Едва мы появляемся в его кабинете, он сразу подхватывается из-за стола, неторопливо подходит ко мне широкими шагами и вместо стандартного рукопожатия чуть ли не обнимает и хлопает по плечу.