–Привет, - сказал я и сел рядом, прямо на голую землю.
–Здравствуйте, - отозвался мальчишка.
–Что грустим?
Он не ответил, только сменил ноги, ковыряя кучу уже с другой стороны. Я не стал вмешиваться в его настроение. Захочет - расскажет.
–А правда, - спросил он потом, - правду говорят, что Мирэн еще жив?
Я хмыкнул:
–От кого ты это услышал?
–Да от одного дядьки в таверне, - вздохнул он. - А правда, что вы - Мирэнид?
–Кто тебе сказал? - насторожился я.
Он, кажется, не заметил.
–Рассказывают, что Мирэн принимает разные обличия и помогает своим потомкам, - задумчиво, как бы решая что-то для себя, говорил он. - А вы что-нибудь знаете про Мирэна?
–Так, легенды, - пожал я плечами.
–Расскажите, а? - он все смотрел на свою кучу.
Я запустил руку в волосы и почесал затылок в поисках вдохновения.
–Ладно. Сам попросил.
Сэнсэй Бэнсей сидел на стене.
Сэнсэй Бэнсей свалился, когда спал.
Вся императорская дружина
Во главе с главным вассалом императора Комуто Херовато ничем не смогли ему помочь
–Что это? - изумился он. - Это не то!
–А ты откуда знаешь?
Он отвернулся:
–Разве это легенды? Нет, вы расскажите, кто он такой, откуда, что делал?
Его слова были требовательны, а голос - просил. Прости, мальчик, сказки на ночь я не умею рассказывать.
–Какая, в принципе, разница? - спросил я как можно мягче. - Мирэн жив - и это главное.
–А он вам помогал?
Теперь он смотрел на меня во все глаза, ожидая ответа.
–Не знаю, не замечал, даже если что-то и было, - я посмотрел на Тики.
Он быстро отвернулся, но я успел заметить, что его взгляд был странен.
Почему все завели себе привычки в последнее время смотреть на меня исключительно странно?
Я чувствовал, что разговор был нужен ему. Видимо, именно ради него я сюда шел. Ощущение появилось и укрепилось: я почувствовал, что нужен Тики, почувствовал его зов. Желание бежать сюда исходило не от меня, а от него.
Но какая тогда должна была быть сила этого желания! Или же Тики обладает много большими возможностями, чем я предполагал. Откуда? Надо обращаться с ним осторожнее.
Мальчик был напряжен, его что-то тревожило; не истории моего детства занимали его мысли. Но открываться сейчас, похоже, он не хотел. А я не хотел давить на него.
–Интересно, кто вздумал трясти такой стариной. Кажется, у вас подобные истории не в почете. - Я не спрашивал, а размышлял вслух. - Что это тебя так взволновало. Травит захожий маг байки, что с того…
Он так и подскочил.
–Откуда вы знаете, что маг?
Я внутренне вздрогнул от остроты его реакции. Но не подал виду. Пожал плечами, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющимся (где же я вычитал этот прием?):
–Никто почти, кроме волшебников, не помнит этих легенд. И среди них мало кто знает.
Я почувствовал, что теряю связь с мальчиком. Он нахмурился, задумавшись, закрылся в себе.
Вздохнув, я мысленно махнул рукой и решил подождать. Пусть созреет.
Зрел он минут пятнадцать. За это время припустил мелкий дождик, потемнело от спустившихся ниже туч. Мы с Тики перебрались под разлапистую ель, куда вода не проникала, прислонились к стволу. Я прикрыл его худые плечи полой плаща. Он дрожал, но идти домой отказывался.
–Не хочу.
–Мать, наверное, волнуется?
–Ей не до меня сейчас, - огрызнулся он.
И так знаком был этот миг раздраженного отталкивания, злой обиды на кого-то близкого, что я насторожился. Мелькнувшую на пороге сознания мысль я не пустил дальше дверей как полный абсурд. Но, однако…
Созрел.
–Дяденька Юхас, как вы думаете, мой отец может вернуться?
Я поежился. Для мальчика эта тема больнее, чем для меня, наверное. Наверняка. И разговаривать об этом я боялся. Еще в самом начале знакомства я, заметив, он дергается об одном упоминании, закрыл все разговоры об этом. А он не начинал.
И вот вам.
–Не знаю, милый, - как можно осторожнее ответил я. Тянуло спросить "А что?" Но, конечно, не спросил. - Такая возможность существует.
–После тринадцати лет? - зло спросил он.
–Почему нет? - спросил я спокойно, чтобы не раздражать: явно ему хотелось поговорить, но застарелая привычка к молчанию, но обида и горечь мешали. А что я мог сделать? Я не врач души, у меня такие же проблемы.
–Не думай об этом, - попробовал посоветовать я. - Если даже и появится, вы ему ничем не обязаны. И ты всегда сможешь выставить его за дверь.
Он улыбнулся, не по-мальчишески грустно:
–Я не могу…
–Начинается. Ты же волшебник, для тебя не существует такого слова - не могу. Забыл?
Он посмотрел на меня, чуть не плача. Вопрос "А если он тоже маг?" висел на его тонких посинелых губах, но так и остался там, непроизнесенный. У меня возникло странное предчувствие, догадка, которую невозможно перевести в сознание, пока соответствующее ей событие не произойдет. Но как бы не стало поздно, мучительно подумалось мне в бессилии понять предчувствие.
Мальчика колотила крупная дрожь. Я понял, что если не отправить его домой греться, он простудится.
Пришлось тактично намекнуть ему на это.
–Не могу, - упорно отверг он все мои намеки. - Домой - ни ногой. Пока не уйдет этот.
Становилось все интереснее.
–Тогда иди к Мике, - предложил я. - Если ты заболеешь, то, во-первых, не сможешь никого выставить за дверь, а во-вторых, не сможешь завтра помочь нам тренироваться.
–А вы будете тренироваться? - недоверчиво спросил он.
–Мы - да, - твердо сказал я. - А вот ты…
–Но я не могу… - протянул он.
Тогда я снял плащ и отдал ему.
–На, закутайся. И спрячься в сарае, - велел я. - Не хочу, чтобы твоя болезнь была на моей совести. А как только этот уйдет, немедленно… Хотя у вас, может, и нет ничего такого, - сообразил я, встав. Взял его за рукав, чтобы не вздумал сбежать, и потянул за собой. - Я тебя провожу до города, по дороге мы зайдем в какую-нибудь лавочку или таверну и возьмем бутылек с чем-нибудь покрепче. Дома ляжешь в кровать, натрешь себе пятки и грудь, закроешься чем-нибудь теплым и еще пару глотков примешь внутрь. И поспишь, ясно?
Я быстро шагал, чтобы не замерзнуть самому. Дождь, хоть и мелкий, хоть и шли мы под деревьями, замочил мантию. Тики попытался отказаться от теплого плаща, но я, не слушая возражений, собственноручно закутал его с головой в тяжелую ткань.
–Слушайся меня, - строго сказал я. - А не то выпорю. Ум у мальчиков, говорят, входит через одно место…
–Не имеете права, - жестко сказал он, задрав голову. И что-то странное…
Или мне показалось?…
Остаток дороги мы молчали.
Я, как обещал, купил ему в пузырьке водки. Трактирщик долго не мог взять в толк, зачем мне пузырек, и все пытался продать кувшин. Когда, наконец, до него дошло, что я намерен взять столько, и ни миллилитром больше, он притащил требуемую емкость и накапал туда с полстакана прозрачной, мерзко пахнущей жидкости. На улице я всунул пузырек сопротивляющемуся мальчишке и проводил его до самого дома.
Там я еще раз пресек его попытки вернуть мне плащ, после чего побежал в Школу. Во-первых, могла заходить Алессандра, во-вторых, у меня у самого зуб на зуб не попадал.
Дорогой я согрелся, однако пальцы рук и ног все еще болели от холода. Единым прыжком перелетев через стену, я, пригнувшись, миновал голые заросли акации. Из них я вышел уже ровно, как будто просто прогуливался по саду перед обедом.
Как раз звонили. Я быстро поднялся в столовую, подсел к девчатам и обнял горячую миску с супом, грея лицо поднимающимся паром.
Конечно, меня обыскались, естественно, мне за это попало: от подружек, от тетки Алессандры.
–Ты снова пропустил завтрак! - пеняли мне Оле с Линдой. - Ты опять похудел!
Меня захватил поток событий и потащил. Я сопротивлялся, как мог.
Подружки потребовали немедленной тренировки.
–Практика показала, что мы мало…
–Завтра, - уперся я.
Им пришлось согласиться.
Рыцари тайного ордена жаждали моего совета по неизвестному мне вопросу:
–Юхас, мы тут узнали…
–Ребята, приходите ночью, после двух, - поклялся я, уклоняясь.
Тетка Алессандра спрашивала, готов ли я пройти с ней, чтобы обсудить диплом.
–У тебя есть светлые мысли, Юхас, надо только поработать над языком, да цитат…
–После ужина - как штык! - вырвался я, несколько помятый.
Дед хотел наложить на мою руку повязку.
–Я вчера вечером внес в рецепт своей мази кое-какие значимые изменения, и теперь хочу проверить действие…
–Дед, спасибо огромное, но все уже зажило, - я помахал у него перед лицом здоровой рукой и изобразил раненую лань, спасающую жизнь.
В полете меня снял Эмир.
–Юхас, зайди ко мне на кафедру и получи зачет за практику.
Я был убит.
–Если я сейчас же не лягу и не посплю, я сойду с ума, - признался я. - Извините, магистр Эмир, как только просплюсь - тут же зайду.
Только закрыв за собой дверь кельи, я вздохнул с облегчением. Разложил постель, стащив все одеяла, мантии и плащи. Натянул шерстяные носки, голову и шею обмотал шарфом.
Но только я лег…
"Покой нам только снится", пробормотал я. Дверь открылась, впустив Винеса.
–Никак тебя не поймать, - с легкой насмешкой сказал он. - Занятой стал?
Я смотрел на него с легкой неприязнью. Выглядел он немного недовольным, но держался самоуверенно. После возвращения, впрочем, это стало для него обычным.
Когда он подошел поближе, я приметил в его глазах нездоровый интерес.
–Что ты с него получил?
–Я сплю, не видишь?
–Потом поспишь. Я два дня с тобой пытаюсь поговорить. Раз занятой, так, чего доброго, сбежишь и еще, ищи тебя потом.
Он сел ко мне в ноги и уставился на меня.
–Ну?
–Что - ну?
–Что ты с него получил? Что ты у него попросил?
Я как-то вдруг понял, о ком он спрашивает, хотя в первый раз не сообразил.
–Ничего.
Он не поверил.