– Но этого недостаточно, – сказал Вундер. – Это могут быть просто совпадения.
– А как же мемориал? – сказала Фэйт. – Ты так и не спросил, почему она это сделала, почему использовала имя твоей сестры.
– Ты права, – сказал Вундер. – Мы должны спросить её об этом. И мы её спросим. Скоро.
Глава 26
Они пошли в Портал-Хаус уже на следующий день. Ведьма сидела на крыльце. Она не стала приглашать их внутрь. Она не предложила им выпить с ней чаю. Вместо этого она протянула им стопку писем.
– Думаю, вы к ним готовы, – сказала она. – Я права?
Вундер глянул на Фэйт. Та кивнула.
– Наши тоже здесь? – спросил он.
Ведьма, подняв брови, изучала их своими чёрными глазами.
– Ещё нет, – наконец сказала она. – Но, думаю, скоро. Да, очень-очень-очень скоро. Но сперва доставьте эти письма и возвращайтесь за новыми. У меня их ещё очень-очень много. И у меня кончается время.
Вундер и Фэйт взяли письма и Чудеса и уехали. Они даже не обсуждали, куда направиться. Они оба знали, что эту работу можно сделать только на кладбище.
– Наверное, можно найти эти имена быстрее, – сказал Вундер, разложив Чудеса на жёсткой коричневой траве, покрывавшей вершину холма рядом с мемориалом. – Но если они есть здесь, я хочу об этом знать.
И они действительно там были. Фэйт и Вундер обнаружили, что с каждым именем на конверте была связана соответствующая запись в дневнике. Каждый человек был каким-то образом связан с чудом. А ещё Вундер был уверен, что каждый из них потерял кого-то. Кого-то любимого.
Вундер вырезал записи из Чудес, а Фэйт прикрепляла их к конвертам. А затем они в тот же день доставили письма, всю стопку.
А на следующий день они вернулись в Портал-Хаус за новой порцией.
Всю неделю ведьма ежедневно давала им письма. Одно за другим, одно за другим. Письма учителям и письма соседям. Письмо владельцу универсама и письмо начальнице мамы Вундера, миссис Аткинс. Письма работникам «Силы Солнца» и письма врачам в больнице. Письмо отцу Роблесу, который обнял Вундера и ни слова не сказал о том, что тот пропустил несколько воскресений, и письмо пастору Фэйт, пастору Чангу, бросившему усталый, обречённый взгляд на её мантию.
Зачастую имена на конвертах ничего не говорили Вундеру. Но затем он открывал Чудеса. Одну за другой он переворачивал странички с серебряными краями. Иногда приходилось немного покопаться, как это было со служителем, но в конечном итоге он находил чудо, связанное с именем. Он читал историю и вспоминал, как услышал о ней впервые.
Большинство писем они с Фэйт доставляли, ничего не говоря хозяевам. Вундер прикреплял конверты к дверям скотчем, чтобы их не унёс ветер.
Но иногда адресаты оказывались дома.
– Я не знаю, что в нём написано, – говорил Вундер, – но я знаю, что вы сталкивались с чудом и переживали потерю. И я думаю, что это письмо связано и с тем и с другим.
Иногда он ждал, пока они прочтут запись из Чудес и письмо. И он испытывал отголоски забытого чувства: чувства незримой связи с душами других людей.
Однако теперь всё было иначе. Раньше Вундер собирал чудеса только для себя. Теперь он делился ими.
Однажды они с Фэйт сидели на кладбище, просматривая Чудеса в поисках последнего списка имён.
– Интересно, получит ли письмо моя мама, – сказала Фэйт. Она лежала на животе в колючей траве около камня, и мантия развевалась у неё за спиной, как парашют.
– Твоя мама? – спросил Вундер. Он думал о том же с тех самых пор, как понял, кто получает письма, – но он думал о своей маме. Он думал о том, как доставит ей письмо: конверт с именем Аустры Эллис и чёрным деревом, тянущимся во все стороны.
– Да, моя мама, – сказала Фэйт. – Её папа умер, помнишь? Мой дедушка.
– Я знаю, – сказал Вундер, хотя в тот момент и не помнил об этом. Он попытался задобрить её, спросив: – Но ведь ты была ему ближе, чем твоя мама, верно?
Фэйт молчала долго. Дольше обычного.
– Мы с ним были близки по-своему, – ответила она, – а они по-своему. Но мы с ней, с мамой, не особенно ладим. Дедушка всегда был этим недоволен. Он кое-что сказал мне перед смертью. Он сказал: «Это вас сблизит. Так происходит, когда кого-то теряешь…» – Она плотно-плотно завернулась в свою мантию. – Но думаю, этого не произошло.
– Может, вы с ней близки так же, они были близки с ним? – предположил Вундер.
– Подожди, Вунди. Дай мне минутку подумать, – сказала Фэйт. А затем вздохнула. – Нет, я так не думаю. Она считает меня чудачкой. А ты с твоими родителями? Вы близки?
– Мы были близки, – сказал Вундер. Он думал о том, что его папа старался чаще быть рядом, но всё ещё почти каждый день работал допоздна. Он думал о том, что его мама несколько раз выходила из комнаты, чтобы вместе посмотреть телевизор или поесть, но почти не разговаривала и не улыбалась и всегда возвращалась к себе в комнату, всегда снова закрывала за собой дверь.
– Вы всё ещё близки, – убеждала его Фэйт. – Уверена, вы всё ещё близки… – Он надеялся, что она не скажет, что смерть Милагрос сблизит их. И она не сказала. Не совсем сказала. Она сказала вот что: – Может, просто ещё не пришло время сблизиться. Может, нужно немного подождать.
– Может, – с сомнением произнёс Вундер. – Но те люди, которым мы вручили письма… многие из них выглядели печально и одиноко. И мы ни разу не видели их здесь, на кладбище. Все стараются держаться от него подальше. Не похоже, что потеря любимых сближает людей. Кажется, будто она, наоборот, их разъединяет.
Фэйт ответила не сразу, и Вундер, оглянувшись, обнаружил, что она натянула на голову капюшон. Она полностью спряталась в своём раздуваемом ветром чёрном коконе.
– Мама никогда не говорит о дедушке, – произнесла она едва слышно. – Она даже не хотела приходить на его могилу в его день рождения. Как его смерть может сблизить нас, если она боится даже думать о нём? – Следующие слова она произнесла так тихо, едва слышно, что Вундеру пришлось наклониться к ней поближе, чтобы их расслышать: – Я часто о нём думаю.
Вундер не стал выпрямляться. Он растянулся на земле, перебирая руками сухие стебли травы и не сводя глаз с чёрного бархатного капюшона.
– Я тоже думаю о Милагрос, – сказал он. – Даже несмотря на то, что сперва я тоже не хотел идти на кладбище. А теперь я прихожу сюда, но папа ни разу здесь не был, и мама ни разу не приходила. И они не говорят о ней. Они ни о чём не говорят.
Кокон не ответил.
Вундер вдруг забеспокоился, что обидел её. Он подумал о том, что сказал Томаз: что он был с Милагрос всего восемь дней. Фэйт прожила с дедушкой всю свою жизнь. Что, если она думала, что Вундер никогда не сможет понять её чувства?
– Я знаю… знаю, что это разные вещи, – сказал он, пытаясь подобрать слова, – одно дело – потерять сестру, и совсем другое – дедушку. Но я думаю, что мы оба испытываем схожие чувства.
Фэйт скинула капюшон и встала на колени. У неё горело лицо, а глаза блестели от слёз.
– Конечно, Вунди, – сказала она. – Поэтому мы и делаем это вместе. И неважно, сколько времени прошло: восемь дней или восемьсот лет… – Она сунула руку в мантию и вынула заколку.
Заколов волосы, она посмотрела сверху вниз прямо ему в глаза и спросила:
– Разве любовь зависит от того, сколько времени вы провели вместе?
И Вундер обнаружил, что улыбается ей в ответ, пусть и не очень широко. Ему не стоило беспокоиться о том, что он может обидеть Фэйт. Их обоих манил Портал-Хаус. Они оба ждали своих писем. Они подружились на кладбище. Фэйт его понимала. Хотя и звала его Вунди.
– Вовсе нет, – ответил он.
– Вовсе нет, Вунди, – согласилась Фэйт. А затем вынула из кармана мантии следующее письмо. – А теперь давай вернёмся к работе.
Глава 27
Теперь Чудеса снова постоянно лежали на прикроватной тумбочке Вундера. Он заметил, что листает дневник, даже когда не ищет получателей писем. Но он никогда не перечитывал последнюю запись: пока он не был к этому готов, он вообще никогда не хотел этого делать. Но перечитывал всё, что было до неё.
Он всё ещё убеждал себя, что не верит в чудеса, но похоже, его сердце считало иначе. Когда он читал дневник, его каменное сердце оттаивало. Начинало трепетать.
И он всё смелее доставлял письма и раздавал записи. Он всё ближе и ближе подходил к тому, чтобы отважиться попросить у ведьмы рассказать ему правду, всю правду о том, кто она такая и чего хочет.
Однажды после ужина Вундер просматривал новую стопку писем. Он разделил их на две части: в одной – письма, адресованные тем, чьи имена были ему знакомы (Алекс Лин, Сьюзан Холт, Чинар Патель), в другой – письма для тех, о ком он никогда не слышал (Марго Арвид, Матео Рамос, Афнан Кхан). Он знал, что о людях, которым были адресованы письма из первой стопки, есть записи в Чудесах, но не мог вспомнить с ходу, какие именно.
Пока не дошёл до последнего письма в стопке.
Мария Лазарь
Он знал Марию Лазарь. Её самой не было Чудесах, но были её дети.
У неё были близнецы. В прошлом году Вундер взял у них интервью в школе. Они учились в первом классе, а он в пятом. Их учитель, мистер Рави, когда-то учил и Вундера. Он слышал, как Вундер рассказывал о чудологии, и однажды даже видел Чудеса, когда Вундер приносил их на урок «Покажи и расскажи». После этого он часто приносил Вундеру истории, которые тот мог поместить в свой дневник. Одной из них была история близнецов Лазарь.
Вундер нашёл её в Чудесах. Вот что там было написано:
Чудесное происшествие № 1003
Расшифровка разговора Вундера Эллиса и близнецов Лазарь, Джейлы и Джейдена.
Вундер: Здесь со мной Джейла и Джейден, которые расскажут о своём чудесном рождении.
*Джейла и Джейден хихикают*
Вундер: Джейла, Джейден, скажите, сколько вам лет?
Джейла и Джейден (вместе): Семь.