Но мамы там не было.
Она была у него в комнате.
Сидела там на полу с отвёрткой в руках. Её лицо покрылось пятнами и блестело от слёз. А кроватка была разобрана на части, которые лежали вокруг неё.
– Мам, ты в порядке? – обеспокоенно спросил Вундер. Он опустился рядом с ней. – Что случилось?
Посмотрев на него, мама прижала руку ко рту и затряслась от рыданий. Она ничего не говорила. Просто смотрела на него. Смотрела на него так, будто видела его впервые за долгое время, будто скучала по нему. Будто отчаянно-отчаянно скучала по нему.
Она сделала глубокий вдох.
– Я подумала, что пора её убрать, – сказала она, указывая вокруг отвёрткой. – Прости, что оставили её здесь так надолго. Прости, что я оставила тебя так надолго. Я… Я погрузилась во мрак. Я уже много лет не погружалась в такой беспросветный мрак… – И она снова расплакалась. – Но, Вундер, где ты был?
Всё это было так неожиданно: то, как мама выглядела, её слова и её присутствие в его комнате, – что Вундер не сразу понял, о чём она спрашивает. Он не сразу понял, что его не было дома всю ночь.
Но даже когда понял, ему показалось, что в этот вопрос было вложено куда больше смысла. Она столько всего пропустила, было столько всего, чего она не знала.
– Ведьма, – начал говорить он. – Дерево… Милагрос.
Он хотел ей рассказать. Он хотел всё ей рассказать.
Но после того как они так долго не разговаривали, оказалось трудно сразу подобрать слова.
Поэтому он попытался ей показать.
– У меня есть цветы, – сказал он. – Цветы для тебя, – он протянул их ей. Даже в его комнате, вдали от солнца, они были ослепительно-белыми.
Мама взяла цветы и долго обнимала их и баюкала. Затем она поднесла их к лицу и глубоко вдохнула их аромат. Лепестки коснулись её щёк. Вундер увидел, как их свет отразился в её глазах.
– Это прекрасно, Вундер, – выдохнула она. – Я никогда не видела ничего подобного. Где ты их взял?
Это был ещё один вопрос, на который не получалось ответить сразу.
– Я тоже погрузился во мрак, – наконец ответил он. – Но я нашёл свет.
Мама снова расплакалась.
– Моё чудо, – сказала она. – Мой Вундер.
Затем она развела в стороны руки с цветами, и Вундер нырнул к ней в объятия. Она гладила его по волосам и спине, как раньше, и Вундер не пытался ей помешать.
А затем они услышали звук, заставивший их обернуться.
У двери стоял папа.
– Мне сказали, что Вундер здесь, – сказал он. – Я был на кладбище. Я видел… Я принёс это. – Он показал белый цветок. Папа казался очень растерянным и очень одиноким.
Мама ничего не ответила. Но снова притянула к себе Вундера одной рукой и протянула к папе другую руку. Папа, споткнувшись, бросился к ней и упал на колени.
А затем Вундер почувствовал, что родители рядом и обнимают его. Почувствовал, как сильно они оба любят его великой, пусть и несовершенной любовью, объединившей их. Любовью, которая никогда не закончится. И больше ему не нужно было ничего говорить.
Внутри него медленно и тихо кружилась птица, вылетевшая из сердца. Белые цветы излучали свой собственный свет. А Вундер с мамой и папой сидели на полу посреди кусочков детской кроватки.
Они сидели на полу, обнимались и плакали.
Глава 48
Когда Вундер вышел из дома, солнце начало садиться. Дороги были сухими: вчерашнего ливня как не бывало. Дорожка в лесу была усыпана листьями и лозами, но вокруг царили тишина и покой. Вечнозелёный дуб стоял по-прежнему яркий и живой в объятиях папоротника-многоножки.
Вундер часами говорил с родителями, рассказывая им то, что они готовы были услышать, и слушая то, что они готовы были сказать. Папа сказал, что собирается на Рождество поехать к своему отцу, братьям и сёстрам и что Вундер тоже приглашён. Мама согласилась ходить в группу поддержки скорбящих Марии Лазарь и снова отвечать на телефонные звонки сестры и родителей.
Затем они решили, что пора было всей семьёй отправиться на кладбище.
– Но сперва мне нужно кое с кем увидеться, – сказал Вундер. – Наедине.
Папа начал качать головой, но мама сказала:
– Иди. Встретимся там.
Оказавшись у Портал-Хауса, Вундер постучал в дверь. Он стучал долго. Но никто не открыл. Птицы не кричали. Наконец он сам открыл дверь и вошёл внутрь.
Все двери в длинном коридоре были распахнуты. Вундер проходил мимо каждой из них и видел, что все комнаты были одинаковыми: маленькими, пустыми и покрытыми пылью. Больше в них ничего не было.
Гостиная совершенно не изменилась – в ней так и стояло пианино и пустые книжные полки. В столовой всё тоже было по-прежнему, и люстра всё так же покачивалась на невидимом сквозняке.
Единственное, что изменилось на кухне, это то, что пропали газеты. Впервые на столе ничего не было. И оказалось, что он тоже покрыт спиралями.
А на спиралях лежали Чудеса.
Вундер, как всегда, сел на ржавую табуретку. Ведьма, похоже, исчезла. Она говорила, что у неё мало времени, но он почти не думал об этом. Он не думал ни о чём, кроме чуда.
Сперва он почувствовал злость. Он ей поверил, он наконец ей доверился. А она его бросила.
Затем ему захотелось расплакаться, потому что он не хотел, чтобы ещё и она ушла. Он ещё о стольком хотел её спросить, у него было столько вопросов.
Вундер не отрывал взгляда от стола, его глаза наполнились слезами… И вдруг он увидел это. На Чудесах лежала ручка. Это была старомодная чёрная перьевая ручка, и Вундер представил морщинистые руки, которые её держали, и размашистые буквы, слетающие с кончика пера.
Он взял ручку и открыл Чудеса на первой пустой странице – сразу после Чудесного происшествия № 1306.
Чудесное происшествие № 1307,
написал он чёрными, жирными буквами.
Вундер писал долго, заполняя страницу за страницей. Он написал о похоронах и о служителе. Он написал о Фэйт и о птице. Он написал о Портал-Хаусе, о дереве и о письмах. Он написал о Милагрос.
Кто она такая? Старушка? Ведьма? Его сестра? Зачем она приехала в Бранч-Хилл? Зачем разослала те письма? И куда она ушла?
Чем больше Вундер писал, тем отчётливее осознавал, что может никогда не узнать всей правды. И что никогда не оставит попыток разобраться. Он никогда не перестанет задавать вопросы.
«Может, есть другие ветви, на которые нужно забраться, другие корни, по которым нужно спуститься», – сказала ему ведьма. Нужно было ещё так много узнать.
И кем бы ни была ведьма, она была связана с его душой. Она показала ему, что он любим, что он не одинок. Она показала ему, что чудеса существуют.
И этого было достаточно.
С большой любовью, подписал он запись, Вундер.
А затем он вырвал странички.
И оставил их на столе, положив сверху цветок.
Ворота кладбища были распахнуты настежь, а внутри были сотни людей. Вундер наблюдал за тем, как его соседи забирались высоко на Портальное дерево и срывали цветы. За тем, как они раздавали их и прижимали к сердцу. Как они стояли кучками, обнявшись, и кто-то плакал, кто-то смеялся, а кто-то преклонял колени. Он знал, что они чувствуют, знал, что их сердца одновременно разбиваются и склеиваются.
И наблюдая за ними, он понимал, что это только начало. Он понимал, что скоро каждый житель Бранч-Хилла придёт на кладбище. И даже те, кто живёт за его пределами. Все они придут, чтобы увидеть чудо Портального дерева.
А потом они останутся. Они останутся и преодолеют горе, время и смерть. Они останутся.
Вместе.
Потому что это было то самое место, где казалось, что усопшие на самом деле никуда не уходили.
В этом месте живые стояли бок о бок друг с другом.
В этом месте корни проникали глубоко внутрь.
В этом месте ветви тянулись высоко-высоко.
В этом месте случались чудеса.
В этом месте всё изменилось.
Сейчас я расскажу вам.