– Разумеется, это не должно выглядеть как похищение, – сказала Роз. – Но мы ведь не можем просто сунуть марлю кому-то под нос.
– Еще как можем. – Девин сходил к ближайшему газетному киоску и вернулся с сегодняшней газетой. – Вот, посмотрите, тут пишут, что сенатор Пус…
Тим поднял палец:
– Мне кажется, произносится «Пусе́».
– Без разницы. – Девин пожал плечами. – Через сорок пять минут он дает пресс-конференцию. Нам как раз хватит времени, чтобы съездить туда и вернуться. – Он указал на влажную марлю, которую держала Роз. – Если как-то замаскируем эту штуку под микрофон, сенатор сделает за нас всю работу.
– Гениально! – На миг Роз захотелось обнять Девина, но он продолжал:
– Вот только… не понимаю, зачем мы вообще этим занимаемся? – Девин сощурился. – Зачем заставлять парня говорить в липкий поддельный микрофон? Из-за глупого суеверия?
Девин имел полное право задавать эти вопросы. На сердце у Роз стало еще тяжелее, потому что ей пришлось повторить жалкое оправдание:
– Я все объясню позже. – Как всегда, позже. – Обещаю.
Девин кивнул.
– Хорошо. Суеверие, которое поможет нам победить. Тогда лучше нам поторопиться, если мы хотим раздобыть немного врак.
На широких ступенях вашингтонского Капитолия теснились репортеры и операторы. Они стояли плечом к плечу, нацелив камеры и микрофоны на седого мужчину в костюме стального цвета – сенатора Пусе собственной персоной. Он оглядывал зрителей с пластиковой улыбкой на лице.
– Готов? – спросила Роз Тима, когда они подошли к толпе.
Тим был одет в форменный пиджак официанта и галстук-бабочку. Волосы он расчесал пальцами, а на нос нацепил очки, купленные наспех в аптеке. Роз была вынуждена признать, что ее старший брат выглядел почти как настоящий репортер.
Тим сказал:
– Эрмана, будь добра, передай мне микрофон.
Роз нырнула в рюкзак, случайно потревожив спящего Жака.
– Но, – забормотал мышонок в полусне. – Я ем сыр. Сыр не ест муа.
– Прости, – прошептала Роз. Жак только всхрапнул в ответ.
Поддельный микрофон она нашла рядом с флаконом «Маточного молочка», запасным куском сырной марли, пустой пробиркой и еще парочкой ингредиентов, которые Роз упаковала в рюкзак.
Тим поднес микрофон ко рту.
– Проверка, раз-два, – сказал он и ухмыльнулся. – Я готов, можете снимать меня крупным планом.
Девин соорудил «микрофон», скатав пропитанную волшебным молочком марлю в комок и прикрепив его резинкой к синей пробирке. Потом Роз прилепила прямо под марлей квадратную карточку с цифрой 4. Микрофон вовсе не походил на настоящий, но Девин заверил ее, что сенатор ничего не заметит.
– Его заботит только то, как выглядит он сам, – сказал Девин.
И, понаблюдав немного за сенатором Пусе, Роз пришла к выводу, что Девин прав. Политика интересовали исключительно камеры, а на своих избирателей, тех, кто пришел с ним поговорить, он не обращал ни малейшего внимания. Хотя их собралось немало: большая часть была в деловых костюмах, но было много людей и в обычной одежде. Одни размахивали плакатами с лозунгами протеста, другие – американскими флагами. Некоторые выглядели как студенты, они снимали видео на телефоны.
Роз поправила Тиму галстук-бабочку:
– Постарайся подобраться поближе, но не слишком близко, хорошо? Мы не хотим, чтобы нас поймали. – (Зрители притихли.) – Начинается! Давай, вперед! – Роз подтолкнула брата к толпе.
Вздернув подбородок, Тим уверенно заработал локтями, прокладывая себе путь среди студентов и протестующих.
– Дорогу, разойдитесь! Идет Тимьян Чудс, Четвертый канал. Новости законодателей вкусов.
Девин схватил Роз за руку и осторожно потянул за собой, подальше от толпы.
– Давай найдем местечко для лучшего обзора. – Они поднялись по ступенькам. Отсюда было видно и репортеров, и зрителей, и сенатора. – Вот он!
Тим бочком протиснулся сквозь толпу и вытянул руку, присоединив свой поддельный микрофон к двадцати настоящим. Тот идеально вписался: сенатор Пусе ни за что не догадался бы, что говорит в комок марли.
– …и благодаря мне мы сейчас несемся на всех парах к свободе, справедливости и… всему такому прочему. Спасибо. – Пусе откашлялся. – У меня есть пять минут, чтобы ответить на ваши вопросы.
Одна из репортерш, женщина с длинными волосами, сказала:
– Вы обещали открыть новые школы. Но вместо этого урезали школьные бюджеты.
Сенатор прижал палец к подбородку:
– Зато мы открыли десять подготовительных центов «Варбакс». Это ведь те же школы, просто название другое. Там учеников готовят к блестящему будущему бариста в кофейнях.
На глазах у Роз сырная марля на фальшивом микрофоне потемнела до бледно-зеленого, окрасившись свернувшимися обещаниями сенатора.
– Вы обещали создать новые рабочие места в энергетическом секторе! – выкрикнул другой репортер. – А вместо этого уволили сотни работников электростанций.
Сенатор Пусе свернул тонкие губы в подобие улыбки:
– Уволил? Едва ли. Эти люди застряли на бесперспективной работе, зато теперь они могут построить новую, головокружительную карьеру. Я называю это – дать возможность!
Марля потемнела еще сильнее и теперь переливалась изумрудно-зеленым.
– Ух ты, она и правда меняет цвет! – изумленно воскликнул Девин. – Как у Тима это получается?
«Если бы ты только знал», – подумала Роз. Тим тут ни при чем. Это все волшебство.
– Сенатор, – вмешался третий репортер, – вы не исполнили ни одного, даже самого мелкого из своих обещаний. Вы пообещали городу Крествуд разбить новый парк, но вместо этого построили там парковку.
У сенатора Пусе задергался глаз.
– Зато теперь им есть где парковать машины! Парк, парковка – какая, по сути, разница? Разве мы говорим не об одном и том же?
Два помощника повели сенатора к Капитолию, а третий объявил:
– На сегодня все. Сенатор благодарит вас за поддержку!
Толпа с криками захлестнула ступени, поглотив Тима, как орда зомби.
– Осторожнее! Вы испортите мне прическу! – вопил он. Вскоре ему удалось выбраться с противоположной стороны.
Вид у Тима был потрепанный, он прикрывал голову руками.
– Кучка варваров! – ругнулся он.
Роз с Девином уже бежали к нему.
– У тебя получилось! – воскликнула Роз, забирая у брата поддельный микрофон.
– Мне ничего не пришлось делать, разве что выглядеть великолепно, – сказал Тим, наконец приведя свои волосы в порядок – они снова стояли шипами. – Но это моя фишка. Спроси любую из моих…
– Ух ты! – Девин наклонился, чтобы посмотреть поближе. – Что это еще за штука?
Синяя пробирка, служившая ручкой микрофона, была почти до краев наполнена тягучей темной слизью. Она искрилась пузырьками, как густой зеленый сироп от кашля.
– Потом расскажу, – снова ушла от ответа Роз. Интересно, сколько еще Девин будет терпеть ее отговорки? – Пойдемте, нам пора возвращаться!
И прежде чем Девин успел припереть ее к стенке, Роз побежала вниз, перескакивая через две ступеньки. Рюкзак подпрыгивал у нее на спине.
Вдруг из него донесся испуганный писк. Жак! Бедный мышонок! Роз совсем забыла, что он сидит внутри.
Роз замедлила шаг… зацепилась носком левой ноги за лодыжку правой… И полетела вниз.
Она выбросила руки вперед, чтобы смягчить падение…
И нечаянно выпустила пробирку. Та взмыла в небо.
Роз со всего размаху грохнулась на тротуар, ободрав ладони о бетон. Но боли она не почувствовала, только беспомощность, когда смотрела, как пробирка крутится в воздухе, чтобы в конце концов разбиться о землю.
– Ты в порядке, эрмана? – спросил Тим, помогая сестре подняться.
Роз высвободила руку и присела на корточки рядом с тем, что осталось от пробирки. Крохотные осколки синего стекла плавали в серо-зеленой лужице. Сырная марля стала хрусткой и коричневой, цвета засохшей грязи. На глазах у Роз разлитая зеленая слизь превратилась в серую кашицу.
Свернувшиеся обещания были безвозвратно испорчены.
Столько стараний – и все впустую. Роз почувствовала, как глаза наполняются слезами. Зря родители доверили ей пекарню, зря подумали, что Роз может стать настоящим пекарем, – она не справилась. Мама с папой попали в беду, Алфи вообразил себя шотландским принцем, тетя Лили собиралась отравить лидеров свободного мира, а сама Роз постоянно врала Девину.
Нет, ей нельзя доверять. Она даже ходить нормально не может. Она потерпела полное, сокрушительное, стопроцентное фиаско.
– Роз, – Девин тронул ее за плечо, – тебе больно?
– Нет. – Она вытерла слезы. Она должна что-нибудь придумать. – Я подготовилась на случай, если что-то пойдет наперекосяк. Все будет хорошо.
Сидя на тротуаре, Роз принялась рыться в рюкзаке. Дрожащими руками она начала собирать еще один микрофон: сначала капнула маточного молочка на сырную марлю, потом кое-как прикрепила ее резинкой к запасной пробирке.
Затем Роз встала и показала новую подделку Девину и старшему брату:
– Готово. Пойдемте зададим сенатору еще парочку вопросов.
– Поздно, Рози, – сказал Тим. – Мы его упустили.
Роз и не заметила, как толпа разошлась, а микроавтобусы с телевидения разъехались. В груди поднялась паника, но Роз смогла ее усмирить. Она попадала в передряги и покруче. И сейчас тоже справится.
– Значит, найдем кого-нибудь другого. Этот город кишит политиками. Может, нам достаточно войти в это здание и…
Девин осторожно взял Роз за руку:
– Эй, все будет хорошо. Ты услышала, как человек нарушает обещания. Этого ведь достаточно для рецепта твоего дедушки?
Роз выдернула руку и отступила на шаг:
– Нет. Это не шутки, Девин. Мы должны соблюсти рецепт, иначе он не сработает.
– Что значит «не сработает»? – спросил Девин. Он искренне не понимал, о чем она говорит. – Объясни мне, что ты собираешься сделать? Испортить вкус торта? Но как это кому-то поможет?
– Просто поверь мне, – взмолилась Роз. – Я потом объясню.
Девин вскинул руки в воздух: