– Лик? – спросила Роз. – Как у вас дела? Почему ты продаешь кексы?
– Предлагаешь раздавать их бесплатно? – очень серьезно уточнила Лик.
– Нет. Я в том смысле, почему вы до сих пор не закрылись?
– Чип постоянно забывает, сколько времени, – объяснила Лик. – И какой сегодня день. Еще он забывает, что уже испек кексы, и печет их снова, поэтому кексы стоят на всех витринах, и на всех прилавках, и во всех шкафах, и вообще везде.
Роз виновато поморщилась. Не стоило давать Чипу и миссис Карлсон больше одного круллера забвения.
– С этим я потом разберусь, – сказала она. – Сейчас мне нужно, чтобы ты кое-что сделала. Спустись в подвал и найди банку, на которой написано «Цветок просветления». А потом доставь ее нам так быстро, как сможешь.
Лили протянула Роз ключ-карту, и Роз продиктовала младшей сестре адрес с обратной стороны.
– Я знаю, что делать! – сказала Лик. – Люблю тебя!
Роз только успела сказать: «Попроси Чипа…» – как Лик повесила трубку. Роз отдала телефон обратно Тиму, который протирал его краем футболки до тех пор, пока не решил, что экран безупречно чист.
– Лик бросила трубку. Там творятся… странные вещи.
Лили выгнула бровь:
– В каком смысле странные?
Роз задумалась, как объяснить, что происходит в пекарне, но лифт дзынькнул в последний раз, двери разошлись в стороны, и взору Тима, Лили и Роз открылся роскошный номер размером с дом семьи Чудс.
– Мне кажется, мы на месте! – Над входом в номер сияла цифра 44. – Наконец-то!
Они вышли из лифта, изумленно разинув рот.
– Как интересно, – сказала Лили, оглядывая пентхаус. – Какое… своеобразное убранство.
Стены были оклеены обоями в красно-зеленую клетку, а вместо занавесок на окнах висели кружевные шотландские флаги – синие с белым крестом. В углу лежал плюшевый единорог в натуральную величину, рядом с ним на пьедестале красовался снежный шар размером с футбольный. Внутри шара зеленели холмы – шотландское нагорье в миниатюре.
Тим опустил на нос солнечные очки:
– За нами следят.
На диване в противоположном конце гостиной перед самым большим плоским телевизором, что Роз видела в своей жизни, сидел поддельный кузен Алфи с длинными волосами. Он держал в руках джойстик от приставки, но не играл, а молча смотрел на незваных гостей. Роз улыбнулась – ей хотелось верить, что достаточно дружелюбно – и сказала:
– Йэн, верно? Мы пришли, чтобы…
В тот же миг в комнату влетел один из секретных агентов в килте. Расставив крепкие ноги и скрестив на груди мускулистые руки, он прорычал с шотландским акцентом:
– Что вам нужно от О’Мэйли?
– О, приношу свои извинения, – пролепетала тетя Лили, вскидывая подбородок и улыбаясь охраннику. – Я шеф-кондитер Лили Ле Фей, работаю на Международный кулинарный кооперативный совет. На сегодняшнем ужине я сидела рядом с Шеймусом.
Мужчина смерил ее взглядом:
– Да, помню.
– Вас ведь зовут Дугал, да? – Лили подалась вперед, и внезапно ее рубиновое платье чудесным образом разгладилось и снова стало блестящим и великолепным, как сама Лили. – Бедняжку Шеймуса увели из банкетного зала прежде, чем он успел отведать десерт. Я так долго трудилась над ним и надеялась, что принц окажет мне честь и съест хотя бы кусочек. – Она продемонстрировала охраннику тарелку с «Аляской».
– Это очень мило с вашей стороны, мисс Ле Фей, – сказал Дугал. – Но боюсь, Шеймус не сможет к вам выйти. После того, что случилось на банкете, его бабушка позвала лучшего мозгоправа в городе, чтобы помочь парнишке.
– Мозгоправа? – недоуменно моргнула Роз.
– Мозгокрута? – Дугал поскреб подбородок. – Доктора для мозгов?
– Вы что, собираетесь оперировать ему мозг?! – воскликнул Тим.
Йэн досадливо застонал и одними губами что-то сказал Дугалу. Тот кивнул:
– Точно, психиатра. Вот оно. Там, откуда я родом, мы такими глупостями не занимаемся.
Роз потащила Тима вперед.
– Именно поэтому мы здесь, – сказала она. – Мы с братом – семья Ал… в смысле, мы из приемной семьи Шеймуса. Он вырос с нами.
Дугал кивнул:
– Наверное, тогда-то у парнишки чердак и потек.
– Но у нас нет чердака, – сказал Тим.
– Нет, я про чердак, который голова, – пояснил Дугал. – Хотя вы, наверное, так не говорите.
– Конечно, для него это не прошло бесследно, – вмешалась Роз. – Его ведь вырвали из теплых объятий единственной настоящей семьи, которую он знал.
– Не, я не про то, – фыркнул охранник. – Чердак потек из-за того, что рос с такими, как вы. – Дугал щелкнул каблуками. – Идите за мной.
Пентхаус Алфи-Шеймуса оказался настолько большим, что в нем имелся даже собственный зал для совещаний. За ближним концом длинного черного стола сидел пухлый мужчина в твидовом костюме. На носу у него поблескивали очки в металлической оправе.
– Это вот у нас доктор, – сказал Дугал. – А это вот у нас…
– Алфи! – закричала Роз и кинулась к младшему брату, который сидел за дальним концом стола. Морковно-оранжевую копну его волос по-прежнему венчал берет с помпоном, топорщившийся во все стороны.
Роз ждала, что Алфи ей обрадуется. Но он никак не отреагировал на появление сестры. Алфи сидел неподвижно, глаза его стеклянно блестели, а зрачки сузились до размера булавочных головок.
– Оставьте его мозги в покое! – потребовал Тим.
Доктор кашлянул в кулак:
– Кажется, я ясно объяснил: нам не должны мешать!
– Доктор Лимони, – обратился к нему Дугал. – Йэн О’Мэйли предложил, чтобы я проводил сюда этих ребятишек. Они выросли с Шеймусом. Вдруг они помогут?
Лили улыбнулась и сказала:
– Мы просто посидим тихонечко и понаблюдаем.
Они заняли места рядом с Алфи. Роз расстегнула карман, чтобы Жак выбрался наружу и удобно устроился у нее на колене.
Ворча под нос, Дугал вышел из зала и закрыл за собой дверь.
– Я прошу лишь об одном, – сказал доктор Лимони, поправляя галстук. – Ни звука!
– Разумеется! – подмигнула ему Лили и сделала вид, что застегивает свои красные губы на замок.
Доктор Лимони покраснел и уткнулся в заметки.
– Ладно, Шеймус, давай попробуем еще раз. – Он постучал по блокноту авторучкой. – Как тебя зовут?
Алфи не ответил. Он сидел молча, с лицом абсолютно вялым и безучастным, словно спал с открытыми глазами. А ведь обычно Алфи был до того энергичным, болтливым и суетливым, что Роз готова была отдать все на свете, лишь бы его утихомирить. Но при виде такого Алфи она едва не расплакалась.
– Хорошо, тогда какой твой любимый цвет? – продолжал доктор.
Роз не заметила, чтобы губы Алфи шевельнулись, но точно услышала какой-то звук.
А потом его берет зашуршал, как пакет с попкорном в микроволновке, и Роз поняла, в чем дело. Гус все еще сидел у Алфи под шапкой и пытался подсказывать на ухо ее зомбированному брату.
– Эм, доктор. – Роз подняла руку, как в школе. – Когда Алфи, то есть Шеймус, жил с нами, нас учили подчиняться только прямым приказам. – Она сказала это достаточно громко, чтобы Гус услышал. Кот ведь понятия не имел, что Алфи заколдовали. – У наших родителей просто волшебный дар повелевать детьми и заставлять их следовать правилам.
– Вот оно что! – прошипел берет Алфи. – Тогда понятно!
Доктор Лимони выглядел потрясенным до глубины души.
– Какой кошмар! Неудивительно, что у мальчика такие проблемы. Шеймус, я приказываю тебе отвечать на вопросы.
И в тот же миг Алфи как будто включился. Глаза оживились, губы растянулись в улыбке. Берет заелозил у него на голове.
– Меня зовут Алфи Чудс, мой любимый цвет… ситцевый. – Он озадаченно наморщил лоб. – Погодите, а ситцевый – это вообще цвет?
– Наконец-то мы сдвинулись с мертвой точки. – Доктор Лимони торжествующе взмахнул ручкой. – Шеймус, назови свою любимую еду.
Алфи облизнулся:
– Разумеется, мыши!
Жак на коленке у Роз испуганно вздрогнул:
– Сакрэ блё![36] Этот кот сошел с ума!
Роз была вынуждена с ним согласиться. У бедняги скоттиш-фолда, целый день просидевшего под беретом на голове у Алфи, явно помутился рассудок.
– Погодите-ка, – сказал Алфи. – Я не ем мышей! Ха! Глупости! А как насчет рыбы? Да, люди едят рыбу.
Косматые брови доктора Лимони поползли вверх.
– Любопытно. А чем ты любишь заниматься в свободное время?
Берет снова начал нашептывать Алфи ответы, и тот послушно их повторял:
– В основном я охочусь за птицами. Погодите, нет. Я очень «смешно» шучу. – Он изобразил пальцами кавычки. – А еще я люблю… гладить достопочтенного Аспарагуса Чудса, славнейшего в мире кота, – торопливо проговорил Алфи, – с восхитительной шерсткой и до того изящно сложенными ушками, что они являются предметом зависти всех прочих кошачьих. Если по какой-то причине я не смогу исполнять возложенные на меня королевские обязанности, я назначаю Аспарагуса Чудса моим наследником!
– Доктор, – сказала Лили, – мне кажется, мальчик излечился. А вы как думаете?
Доктор Лимони с ней согласился.
– Я увидел достаточно. Позвольте мне внести ясность: Шеймус ведет себя очень странно. На грани сумасшествия. Но поведение, которое сочли бы ненормальным, если бы речь шла обо мне или о вас, для людей королевского происхождения считается абсолютно приемлемым. – Доктор убрал блокнот в портфель. – Таким образом, у меня нет другого выбора, кроме как объявить мальчика здоровым. – Он протянул Алфи карточку и вразвалочку вышел из зала.
Карточка была полностью белой, за исключением двух слов, отпечатанных жирным черным шрифтом: «ПОЛНОСТЬЮ ВМЕНЯЕМ».
Вскоре в зал проскользнул Дугал. Он опустил мясистую лапищу на плечо Алфи:
– Значит, с головой у тебя порядок, парниш? Хорошо, хорошо. Твои американские родственники и Лили Ле Фей явно тебе подсобили.
– Мы принесли вам десерт, – сказала Лили, подталкивая к Алфи через стол тарелку с десертом. – Он излечит все ваши недуги.
– Вам обязательно нужно попробовать эту «Запеченную Аляску», малыш Шеймус, – сказала Роз.