И хорошие доводы должны уступать лучшим.
Взгляните вокруг себя. Нет, не так, как смотрит свыкшийся со всем человек, которому уже давно приелись все чудеса природы. Так вы ничего удивительного не заметите. Посмотрите на мир взглядом, не утратившим способность удивляться. Быть может, тогда вы заметите в муравьиной суете, в поведении обезьян и собак нечто такое, что заставит вас иначе отнестись к миру животных. Вы увидите, что порою за их действиями кроется не просто хорошо отлаженный механизм инстинкта, но и то, что близко человеческим чувствам, человеческому образу мышления. Не кроется ли за всем этим разум, своеобразная цивилизация? И когда мы наблюдаем за миром животных, то не становимся ли сами объектом изучения с их стороны? Как в шутку сказал один ученый: еще не известно, кто за кем наблюдает через сложную систему микроскопа — человек за микробами или микробы за человеком…
Точно по такой же аналогии можно было бы подумать о животных: если они не наблюдают за человеком, то почему одни убегают от него, а другие, наоборот, идут к нему? Наверное, первые боятся его, а вторые ждут от него корма. Но только ли в этом суть?!
Факты и рассуждения
Люди часто выводят из самых верных оснований самые ложные заключения.
В июне 1966 года все газеты мира облетело сообщение о спасении в Суэцком заливе человека. Героями дня были дельфины. Корреспондент «Известий» Л. Корявин передал из Каира подробности.
Лодку относило в море. Уже давно скрылся берег. Волны били Махмуда по лицу, слепили глаза. Заглох мотор. Лодку бросало из стороны в сторону. «Надо держаться за спасательный матрас», — мелькнуло в голове Махмуда Вали. Удачно начавшаяся рыбная ловля могла окончиться трагически для каирского инженера. Огромная волна сбила Махмуда с ног и унесла в море. Но инженер не выпустил из рук матрас, пытаясь во что бы то ни стало удержаться на нем. Отчаяние охватывало человека. Сколько сможет он продержаться в открытом море без пресной воды, куда унесет его стихия, как дать сигнал о бедствии?
Сумерки окутали Суэцкий залив, Махмуд, прижимаясь головой к мокрому матрасу, чувствовал, как содрогается его тело под ударами волн. У него была одна мысль: «Только бы продержаться до утра». Стемнело. Сквозь сетку облаков едва просматривалась луна. Шторм спадал. Неожиданно увидел в волнах какой-то темный предмет, он то поднимался над поверхностью воды, то скрывался в гребнях. Акула! Сюда из Красного моря часто заходят эти хищники. Махмуд с силой стал бить руками по воде, стараясь отвести спасательный матрас от опасности. Вдруг прямо перед ним заблестела в свете луны круглая голова дельфина.
Да, это были дельфины, целая стая. Дельфины подошли ближе и, окружив его кольцом, стали для инженера надежной защитой от возможного нападения акул. Махмуд почувствовал, как один из них сразу ударил головой о матрас, который стал двигаться вперед. Толчки следовали один за другим. «Они играют со мной», — подумал Махмуд о дельфинах. Но это была далеко не игра…
Самое тяжелое ждало инженера впереди. Прошла ночь. Медно-красный диск солнца поднялся над горизонтом. Его палящие лучи разбежались по воде. Махмуд находился в открытом море за десятки километров от берега.
Солнце поднималось все выше, оно жгло спину, пекло голову. Целый день инженеру пришлось провести в этих мучительных условиях. Он едва мог пошевелиться от боли в обожженной спине, которую разъедала соленая морская вода. И все это время дельфины не покидали его. Они подталкивали матрас, на котором лежал Махмуд, к далекому берегу.
Уже вечерело, когда люди с берега увидели на поверхности воды кувыркающуюся стаю дельфинов. Они описывали ровные круги в одном и том же месте. Это привлекло их внимание. В бинокль было видно, что стая кружится вокруг какого-то продолговатого предмета.
Через несколько минут обессилевшего инженера подняли на борт катера.
Удивительные рассказы о дельфинах известны с незапамятных времен. Древнегреческий баснописец Эзоп рассказывал о дельфине, который спас собаку с погибшего судна, а затем сбросил ее обратно в море, когда собака отплатила ему неблагодарностью. В другой легенде рассказывается о поэте Орионе, который бросился в море, чтобы убежать от взбунтовавшихся матросов. Его тоже спас дельфин. В наше время в Новой Зеландии дважды принимали законы, охраняющие жизнь двух дельфинов. Один из них, Пелорус Джек, встречал приходящие суда и провожал их до самой гавани. Неизвестно, что его тянуло к обществу человека, но действия животного приводили в изумление всех туристов, которые приезжали сюда, к острову Д'Юрвиль, в проливе Кука, чтобы полюбоваться мастерством Джека. В течение нескольких десятилетий, до 1912 года, дельфин заменял лоцмана, проводя корабли через опасный Адмиралтейский пролив по маршруту Веллингтон — «Нельсон. Джек безошибочно проводил суда через опасное место, изобилующее подводными препятствиями. Еще более удивительным было другое: когда дельфин замечал сразу два судна, то приходил вначале к ближайшему и провожал его. Но если он замечал, что дальнее судно идет с большей скоростью, то вначале он подплывал к нему и проводил через опасную зону, а затем возвращался к судну, которое шло медленнее.
Знаменитый летчик из полка «Нормандия — Неман», Герой Советского Союза маркиз де ля Пуап, сменил воздушную стихию на изучение морских тайн. На Лазурном берегу Средиземного моря в специальном бассейне — океанариуме — он изучает жизнь дельфинов. Исследователь убежден в том, что эти загадочные морские животные принесут науке много открытий.
Свою статью «Разумное животное», написанную для журнала «Техника — молодежи», он также начинает с преданий старины глубокой:
«Дельфины — это люди. По капризу Диониса они сменили сушу на воду и стали похожи на рыб». Так гласит древнегреческая легенда о боге вина и веселья Дионисе, сыне Зевса, получившем от отца чудодейственную силу. Юный Дионис превратил в дельфинов моряков, намеревавшихся его похитить.
Вот откуда у дельфинов их почти человеческая разумность, извечная привязанность к людям, особенно к детям. Они словно замаливают свой первородный грех. Недаром, по мнению другого знаменитого римлянина, Плиния Старшего, голос дельфинов подобен человеческому стону. Дельфины не забыли о том, что они были людьми.
Примечательно, что современная наука не может четко объяснить, кто же был предком дельфина. Все живое на Земле в конечном счете вышло из воды. И дельфины тоже. Остаточные элементы в их скелете подтверждают, что они произошли от каких-то наземных четвероногих млекопитающих. Анализы крови позволили предположить, что китообразные, к которым относятся дельфины, и копытные — родственники. Но что заставило дельфиньего пращура вновь сменить 65 миллионов лет назад свое земное бытие на водное и кто же он, собственно говоря, был? Не веруя в богов, мы можем отнести такую метаморфозу лишь на счет капризной природы. Дельфины, как и более 22 веков назад, когда великий Аристотель впервые сделал их объектом науки, и сейчас приковывают к себе взоры исследователей».
А разум ли?
Оставим легенды древности. Поразмыслим над поведением дельфинов в случае с Махмудом Вали. Увидев, что человек попал в опасность, дельфины пришли ему на помощь, «препроводили» до берега. Казалось бы, вполне сознательные действия. Но не будем торопиться с выводами. Поразмыслим над другими фактами, взятыми также из жизни дельфинов.
Как известно, эти животные дышат воздухом. Живут они стаями. Естественно ожидать, что за сотни тысяч лет существования у дельфинов выработался инстинкт «спасательных действий». Он проявляется, в частности, в том, что, когда дельфины видят больного или раненого собрата уже не способного держаться на плаву, они поддерживают его на поверхности воды, дают возможность дышать воздухом.
Кстати, в одном из океанариумов ученые наблюдали, как дельфины пытались спасти мертвого собрата. Более того, известны случаи, когда таким же путем дельфины спасали погибших акул, своих врагов. Еще забавнее — пассажиры теплохода наблюдали однажды, как дельфин пытался спасти выброшенный в море большой кусок мяса: он много раз выталкивал его на поверхность воды.
Кусок мяса в данном случае был раздражителем: при виде его у дельфина срабатывал инстинкт сохранения рода. И, поскольку это всего лишь инстинкт, то он может и ошибаться (как, впрочем, и разум!) — внешними раздражителями могут оказаться и кусок мяса, и знакомый запах, и даже беспорядочные резкие движения человека в воде. А ведь именно так вел себя инженер из Каира в тот самый момент, когда около него появилась стая дельфинов. Он начал колотить по воде руками. Тут-то и обратили на него внимание морские животные! Инстинкт подсказал им поддерживать на воде матрас.
Да, но ведь дельфины не просто стремились к тому, чтобы не дать утонуть этому предмету, они пригнали матрас с человеком к берегу. Однако и этому есть вполне реальное объяснение. Достаточно вспомнить форму Суэцкого залива. Это — сильно вытянутый рукав, одним концом упирающийся в Суэцкий канал. Возможность выхода из него в Красное море совсем невелика, если плыть наудачу. Скорее всего выплывешь к берегу.
Вообще, когда заходит разговор об осмысленных действиях животных, весь наш опыт предупреждает: надо быть крайне осторожными в выводах. Каких бы то ни было!
Как тут, к примеру, не вспомнить веселую историю с муравьиными похоронами. Не один натуралист отдал дань изучению сообщества этих насекомых. Наблюдая их поведение, исследователи прошлого века отметили, что муравьи… хоронят своих собратьев. Не говорит ли это о их разуме? Ведь трудно допустить, чтобы об умерших товарищах заботилось живое существо, лишенное рассудка. Однако дальнейшее изучение жизни муравьев внесло, как говорят, существенные поправки. Да, мертвые тела не остаются в муравейнике. Рабочие муравьи уносят их в особое место, подальше от муравейника. Но почему это делается? Как теперь стало известно, большую роль в жизнедеятельности муравьев играет «язык запахов». Бежит муравей к себе в муравейник с пищей — он метит свой след особым пахучим веществом — феромоном, сообщая всем другим, откуда можно взять пищу. Почуяло насекомое какую-либо угрозу, опасность — и тут же выбрасывает другой феромон — сигнал тревоги.
С запахами связан и «обряд» похорон у муравьев. Разлагающееся тело начинает выделять «запах смерти», который забивает все остальные, столь важные для жизни, феромоны. И рабочие муравьи волокут мертвеца подальше от муравейника. Делают они это не раздумывая. Так велит инстинкт. Это было доказано простым экспериментом. Феромоном от трупа обмазали живого муравья и посадили в муравейник. Незамедлительно он был схвачен погребальщиками и препровожден на погост, несмотря на отчаянное сопротивление мнимого мертвеца.
С кладбища он, конечно, побежал обратно. Но еще по дороге его схватили те же муравьи и снова поволокли туда, где должны находиться все, от кого исходит «запах смерти». Веселые похороны живого муравья продолжались до тех пор, пока соответствующий запах не улетучился. Так потерпела фиаско еще одна попытка приписать животным человеческие свойства.
Стремление увидеть в повадках животных черты человеческого поведения — явление широко известное. Очень часто оно уводит исследователей далеко от истины. Вот почему ученые с большой осторожностью относятся к наблюдениям, которые говорят о сознательном поведении животных.
И все-таки…
Однако поток удивительных историй, участниками которых выступают животные, не прекращается. А их нужно объяснять.
Писатель В. Песков рассказывает о граче Гошке: «Он инвалид. Летать не может и потому приспособился жить возле людей. Люди работают во дворе, и грач деловито крутится под ногами, не упуская момента получить угощение. Я тоже решил угостить Гошку и вынес из дома два сухаря. Гошка ударил клювом. Убедился в твердости хлеба… Все, что я вслед за этим увидел, является сутью нашей беседы. Гошка схватил сухарь и резко заковылял по дорожке. Наверное, в запас хочет спрятать?.. Нет! Гошка, пройдя метров сто, кинул сухарь в тазик, из которого пили утки и куры. Кинул. Сейчас же достал. И съел теперь уже мягкий, разбухший хлеб.
Признаюсь, я бросил свои дела и, набив сухарями карманы, занялся Гошкой. Гошка понес к тазу второй сухарь. Но таза на месте теперь уже не было (я передвинул его далеко в сторону). Грач озадаченно покрутился и с сухарем в клюве пошел разыскивать воду. И нашел. Я заменил тазик противнем. Потом налил воду в собачью миску. Сделал лужицу на дорожке. Результат был всегда одинаков — Гошка находил воду и «доводил сухарь до съедобных кондиций…» Свидетелем находчивости других птиц — ворон — оказался Я. Балодис. В своем сообщении он рассказывает. На берегу Балтийского моря лежали огромные бетонные плиты — остатки развалин берегового укрепления. Летавшие тут вороны что-то выхватывали в мелководье, взлетали на высоту 30–40 метров, бросали это «что-то» на плиты и быстро спускались к земле. Оказалось, что вороны в мелководье подбирали устриц, но так как добыть их из раковин клювом нельзя, птицы догадались, что надо делать: бросали раковины с большой высоты на бетон и затем поедали устриц.
В Африке, в заповеднике Серенгети, два биолога наблюдали, как добывали себе пищу стервятники. На этот раз пищей были яйца страуса. Чтобы добраться до лакомства, птица брала клювом камень и с силой бросала его на яйцо. Крепкая скорлупа, выдерживающая удары клюва даже таких больших птиц, как грифы, от камня трескалась и яйцом можно было полакомиться. Правда, тут же стервятника оттесняли от пиршества грифы, а тот принимался за новое яйцо.
Это интереснейшее наблюдение потом отмечали неоднократно уже в эксперименте. Стервятникам подбрасывали яйца и ожидали, что произойдет. Заметив лакомство, птица тут же начинала искать подходящий камень. Таким мог быть даже весящий 300–400 граммов. Стервятник тащил его в своем клюве за десятки метров и бросал на яйцо до тех пор, пока оно не трескалось. Большие нахлебники — черные грифы снова принимали участие в трапезе…
Другое применение камню нашел осьминог. Устрицы для этих головоногих — любимая пища. Но как их достать из раковины? Осьминог захватывает одним из щупалец маленький камешек, другим держит раковину с устрицей и терпеливо ждет, когда устрица, не чувствуя опасности, начнет открываться. Тут же, стремительно он всовывает свой камешек между створками раковины и затем, уже не торопясь, высасывает ее содержимое. Шведский ученый Эрик Лундквист долгое время изучал жизнь ос. И вот однажды он оказался свидетелем такой картины. Оса убила очень крупную гусеницу. Обхватив добычу лапками, она, сколько ни напрягалась, никак не могла оторвать ее от земли. Тогда она соскочила с гусеницы, несколько раз обежала вокруг, лихорадочно ощупывая ее усиками, а потом вонзила челюсти примерно посередине и начала рвать жертву. Усиленно работая, оса разделила гусеницу на две части, схватила одну половину и уже легко подняла ее в воздух. «Я ждал около оставшейся половины. Вернется ли разбойница! Она вернулась очень скоро. Уверенно подлетела ко второй половине и забрала ее тоже».
М. Ф. Пакшин и Н. И. Кузьмин наблюдали в Керчи редкую картину. Воробей обосновался в ласточкином гнезде, построенном под карнизом дома. Ласточки пытались выгнать захватчика, но он не улетал. Тогда они начали издавать характерные для них призывные звуки. К гнезду слетелось много ласточек. Часть из них дежурила у гнезда, другие же непрестанно улетали и вновь возвращались. Оказалось, что они летают за строительным материалом, которым и замуровали воробья в гнезде. После этого большинство ласточек улетело, но некоторые продолжали возвращаться к гнезду, как бы желая проверить, достаточно ли крепка их тюрьма.
Около трех лет назад в Альпах был пробит новый туннель, соединяющий Италию и Францию. Прошло совсем немного времени, и этим транспортным сооружением стали пользоваться перелетные птицы. Сокращая себе путь, летят через туннель ласточки, дикие голуби, малиновки.
Известный натуралист Дж. Даррел в книге «Под пологом пьяного леса» рассказывает о хитреце еноте-крабоеде: «Я решил выяснить, каким способом этот взломщик выбрался из своей клетки, поскольку мне не приходило в голову ни одного мало-мальски правдоподобного объяснения. Я посадил его обратно в клетку, запер дверцу на крючок и издали стал наблюдать за ним. Прошло немало времени, прежде чем я увидел, как Пу высунул свой черный нос наружу и повел им в воздухе. Не обнаружив ничего подозрительного, Пу убрал нос обратно, а вместо него высунулась лапа с розовой ладонью и длинными тонкими пальцами, совсем по-человечески эта лапа потянулась к крючку. Нащупав крючок, Пу одним из своих артистических пальцев поддел и ловко откинул его. Затем он с виноватым видом толкнул дверь, и на пороге медленно показалась его задумчивая морда. В течение четверти часа я устанавливал на двери второй запор и укреплял крючок, но через три дня, изучив все хитрости этих механизмов, Пу снова удрал. К концу недели дверца его клетки ощетинилась всевозможными задвижками, защелками и крючками… но это привело лишь к тому, что нам самим приходилось тратить больше времени на открывание дверцы, чем еноту. В конце концов я навесил на дверцу висячий замок, и это решило дело. Но Пу и после этого часами сидел около двери клетки, просунув лапы за решетку и ощупывая замок своими чувствительными пальцами, а иногда даже не без надежды на успех, вставлял палец в замочную скважину».
Палатки лесозаготовителей стояли на обрывистом берегу Бирюсы, что в Красноярском крае. Неподалеку лежали большие штабеля сосновых и еловых бревен. От каждого штабеля к обрыву были проложены накатники — гладкие стволы лиственниц, по которым сбрасывали в воду тяжелые лесины. Бирюса принимала их и несла дальше, к Устюг-Текему, где бригада рабочих вылавливала бревна и составляла плоты, чтобы буксировать лес по Енисею. Однажды утром тайга приготовила сюрприз. Как обычно, рабочие вышли всей бригадой к штабелям и… дружно отпрянули назад. Громадный медведь стоял на обрыве и заглядывал в воду. Рабочих он, видимо, не заметил. Потоптавшись на крутояре, медведь подошел к ближайшему штабелю, облапал увесистое бревно и, кряхтя, поволок его к Бирюсе.
Около часа зверь с чисто медвежьим упорством носил и швырял в реку бревна, затем стал расшатывать целый штабель. Бревна закувыркались вниз, гулко шлепались в воду. Медведь посмотрел на реку, рявкнул и галопом умчался по берегу в ту сторону, куда поплыли кряжи.
С того дня медведь стал приходить к лесозаготовителям почти ежедневно. Но трудился он не всегда одинаково: иногда чуть не полштабеля сплавлял, а иногда ограничивался всего несколькими бревнами. И всегда убегал туда же — вниз по течению. Заинтересовавшись медвежьей работой, лесозаготовители подглядели, куда он спешил каждое утро. Увидели его в километрах в полутора на отмели. Шлепая лапами по воде, он вылавливал и выбрасывал на берег рыбу. Она была как неживая: ни одна не прыгала в траве, не шевелилась. И тогда все стало ясно: медведь выуживал из Бюрисы глушеиую рыбу! Бревна, сваливаясь в воду с высокого обрыва, иногда попадали в косяк хариуса, глушили рыбу, а течение ее прибивало к пологому берегу.
Об этих проделках медведя рассказал техник-строитель А. Максаев.
За пределами инстинкта
Итак, в фактах «необычного» поведения животных недостатка нет. Весь вопрос в том, как их объяснить. Установлено, что в основе психической деятельности животных лежит механизм рефлекса — ответная инстинктивная реакция организма на те или иные воздействия. Но разве мы не видим во многих и многих случаях того, что выходит за рамки инстинкта? Нередко на этот вопрос следует категорический, без тени сомнения ответ — не выходит! Каждый новый факт, новое наблюдение отвергаются только потому, что они противоречат утвердившемуся мнению. А проблема остается, остаются сомнения, поскольку традиционные объяснения поразительных случаев поведения животных далеко не всегда убеждают.
Кто не знает, что бобры отличные строители. Удивляют не только размеры плотин, которые возводят эти животные, но и умение найти самое удобное место для запруды и разнообразие типов бобровых жилищ. Мы привыкли объяснять это тем, что искусство бобров — одна из форм приспособления к условиям жизни, выработанная в процессе многовекового развития данного организма. Говоря короче, это инстинкт, сложная цепь безусловных рефлексов, не имеющих отношения к сознанию. Но… как вы объясните такой опыт. В плотину, построенную бобрами, у ее основания вставили дренажную трубку. Вода стала уходить из запруды. Животные быстро заметили неладное. Они тут же стали надстраивать плотину сверху, как поступали при ее постройке. Вода продолжала уходить. Что делать? Бобры начали искать причину. Обнаружив конец трубки в запруде, животные тщательно закупорили его илом. Но исследователи, предвидя такой результат, заранее проделали в дренажной трубке несколько боковых отверстий. Через них вода продолжала уходить. Перекрыть их бобры как ни старались, не могли. Не дали результата и их усилия замазать илом наружный конец трубки — мешала сильная струя воды.
Уже эти действия животных весьма затруднительно объяснить «слепым инстинктом». Они сделали еще большее: не добившись успеха, бобры принялись перестраивать всю плотину, изменили ее форму так, что основание плотины оказалось ниже стока воды через трубку. Дело было сделано.
В интересном фильме, отснятом Киевской киностудией, «Думают ли животные?» есть такой эпизод. Крысе предлагается «подумать», как достать пищу, лежащую в чашке на верхней полке. Ниже этой полки есть еще одна, к которой приставлена лестница. По ней животное взбирается на первую полку. Лакомый, так вкусно пахнущий кусок сыра теперь еще ближе, но дотянуться, допрыгнуть до него нельзя. Тогда крыса притягивает к себе легкую лестницу, приставляет к верхней полке и добирается по ней до пищи.
А на какие «выдумки» способны иной раз наши ближайшие родственники в мире животных! Хотя бы вот такой пример. В металлическую трубку помещали вкусную пищу и давали обезьяне (шимпанзе) металлический стержень. Не долго размышляя, она доставала из трубки с помощью стержня приманку. Затем задачу значительно усложнили. Теперь у обезьяны в руках был диск, сделанный из мягкого материала. Из такого материала можно было слепить стержень. И шимпанзе додумался это сделать. Отрывая от диска куски пластичного материала, обезьяна смастерила подобие стержня и снова добралась до вкусной пищи. Оцените по достоинству эту операцию: животное не только научилось пользоваться орудием для добывания пищи, но и сумело изготовить такое орудие!
Не шагнула ли в этом эксперименте обезьяна в область человеческого сознания? Нет, дальнейшие опыты показали, что она была не более чем смышленое животное. Когда ей дали диск из другого материала, гораздо более твердого, обезьяна не смогла ничего сделать. Она грызла диск зубами, старалась разломить его на части руками и только. Применить для обработки диска рубило, которое ей давали в руки, обезьяна не догадалась. Не помогло даже то обстоятельство, что экспериментатор наглядно показал шимпанзе, как следует пользоваться рубилом. Разума и сноровки первобытного человека обезьяне явно не хватает. Но и об одном инстинкте в таких случаях говорить не приходится. Бесспорно, что помимо него у высших животных есть другой, более сложный, в той или иной мере осознанный механизм для выработки поведения в изменяющихся условиях среды.
Мысли заведомо спорные
Мне думается, что ошибочно полагать, будто животному не нужен разум, не нужна смекалка. Казалось бы, куда надежнее его защищает врожденный инстинкт. Он срабатает в нужный момент — и сработает лучше, чем если животное вдруг решит поразмышлять, что ему следует сделать в создавшейся ситуации.
Только что родившийся звереныш, слепой и беспомощный, настойчиво тянется к соскам матери, еще не сделав первого шага в мир, не ведая ни о чем и ни о ком. И это дает ему возможность остаться живым, не умереть в первые же дни от голода… Молодые пауки без какой-либо помощи родителей сами начинают ткать паутину. Утята, выведенные курицей, без обучения, при первой же возможности лезут в воду — их гонит туда инстинкт предков и они находят там свою стихию.
Все это так. Но задумаемся над другим вопросом: а достаточно ли животным одних предупреждений инстинкта. Не ставит ли их реальная жизнь в такие условия, когда помимо родового инстинкта требуется — с необходимостью! — собственный жизненный опыт, а когда его нет, то и сообразительность — в самом прямом значении этого слова? Думается, именно так в жизни животных и происходит. Ведь готовых ответов на все случаи жизни у инстинкта животных нет и не может быть. Речь идет, конечно, прежде всего о высокоразвитых — млекопитающих и птицах. В борьбе за свое существование многие из них приобретают «личный» жизненный опыт. Поведение этих животных достигает подчас такой сложности, что не остается сомнений в существовании конкретного (пусть самого элементарного!) мышления. Примеров тому великое множество. В Англии, как и во многих других странах, молочники каждое утро развозят бутылки с кефиром, молоком, сливками, оставляя их у порога дома. Все шло хорошо до тех пор, пока какая-то голодная синичка не продолбила у бутылки крышку из фольги. В бутылке оказались вкусные и питательные сливки. Начало было положено! Прошло совсем немного времени, и опыт этой птички переняли другие синицы. И — что самое поразительное — таким же разбором у подъездов домов стали заниматься и их французские родственницы.
Особенно понравились синицам сливки. Кефир и молоко нравились меньше. И птички без большого труда разбирались в том, какого цвета крышечку следует продолбить, чтобы добраться именно до сливок. О сообразительности синиц можно рассказать больше. Ученые подвешивали внутри бутылки на нитке кусочек сала. Голодные птицы пытались склевать его через стекло. Ничего не получалось. Тогда они садились на горлышко бутылки и после долгих «размышлений» начинали тянуть ниточку клювом, чтобы извлечь из бутылки приманку.
Нитка слишком длинна. Синица не может вытянуть приманку за один раз. Как быть? На помощь привлекаются лапки. Птица придерживает одной лапкой нитку, пока не перехватит ее клювом снизу. Сообразительность приносит плоды — синичка сытно покушала. На Галапагосских островах водятся вьюрки. Их любимая пища — личинки, живущие в коре деревьев. Клювом этих личинок не достанешь. Вьюрок вооружается острой и тонкой иглой кактуса, и с ее помощью извлекает личинок из самых мелких щелей.
Большой знаток повадок животных Н. А. Зворыкин рассказывает о том, какие выводы делают для себя животные, побывав в передрягах. Волчица, попавшая под выстрел из засады, после этого уходила от охотников только открытыми местами. Волк, познавший «прелесть» капкана, предпочитал всюду, где чувствовал запах человека, ходить только по дорогам, избегая места с рыхлым снегом, где мог быть спрятан калкан. Такие животные, становясь вожаками стай, проводят за собой товарищей через самые хитроумные западни. Те же волки приноровились разбивать арбузы. Чтобы полакомиться мякотью, катят их с бахчи к оврагу и сталкивают вниз. Орлы и вороны поднимают высоко вверх и бросают на камни черепах и ракушки.
«Антиинстинкты»
Я ловлю себя на стремлении вновь и вновь приводить примеры разумного поведения животных — настолько они многообразны. Вот о каком поразительном случае рассказывает зоолог Дик Рекассель. В жаркий полдень пришло на водопой стадо антилоп импала. Одну из них схватил крокодил. Трагический исход был бы делом минуты, если бы не мирно дремавший в воде бегемот. «С сердитым фырканьем он устремился к месту неравной схватки, вздымая волны, словно приличная канонерская лодка, — рассказывает Рекассель. — Крокодил, естественно, не стал дожидаться рукопашной со столь грозным противником, предпочтя скрыться в мутной глубине».
Дальнейшее было еще более удивительным. Бегемот подтолкнул носом раненую импалу подальше от воды и… принялся зализывать раны антилопе.
«Редчайший случай в животном мире — самое настоящее проявление милосердия, причем к представителю совершенно иного вида! Увы, помощь пришла слишком поздно, — пишет Рекассель. — Через полчаса антилопа умерла от шока и потери крови… Любопытно, — заканчивает он, — что бегемот еще 15 минут оставался около нее, отгоняя слетевшихся грифов, пока, наконец, палящее солнце не загнало его обратно в речную прохладу». По шкале умственного развития, предлагаемой швейцарским зоологом А. Портманом, первое место занимает человек (214 баллов), второе — дельфин (195 баллов), третье — слон (150 баллов), четвертое-обезьяна (63 балла); затем идут зебра (42 балла), жираф (38), лиса (28), а самым глупым оказался бегемот, набравший только 18 очков.
И вот на что оказался способен «глупый» зверь!
А сколько баллов получила бы по это шкале обыкновенная корова, спасшаяся своими смелыми действиями от верной гибели. Наверное, намного больше, чем этот гиппопотам. История эта случилась в 1987 году в местечке Флатейри, в Западных фьордах Исландии. Отведенная хозяином на местную скотобойню буренушка, раньше очень мирная и покорная, вдруг с разбегу навалилась на дверь, снесла ее с петель и рванулась наружу. «Фьорд уже почти замерз, — сообщает корреспондент «Известий» В. Шмыгановский из Рейкьявика, — но, это не остановило беглянку: зов жизни оказался сильнее. 2,5 километра проплыла она в ледяной воде, пока не достигла противоположного берега залива! Потрясенный хозяин местной фермы Г. Бьёргмундссон обогрел и накормил гостью, а затем уладил все формальности с ее прежним хозяином».
— Я обещаю, что она никогда больше даже близко не подойдет к скотобойне, — заявил фермер репортерам. — Пусть живет вольно и сколько ей на роду написано… Корова эта раньше не имела клички. Новый хозяин назвал ее Морской Волной. Теперь не только семья фермера, но многие жители окрестных поселений полюбили «самую знаменитую корову Исландии» — так назвали ее по телевидению. Буренка быстро окрепла и теперь стало известно, что она отелилась. Хозяин остался верен себе и назвал телочку Хафдис-Океанская Богиня. Получается почти по индийскому обычаю: есть надежда, что в скором времени у фермера окажется целое стадо «священных» коров.
А ведь схожую историю описал в одном из своих рассказов известный советский писатель Фазиль Искандер. Его «герой» — мощный бык также сбежал из скотобойни и бросился в море. Тогда многие подумали, что это писательское воображение. А на самом деле, как же мы еще мало знаем о животных, объясняя все их поступки лишь инстинктами.
И снова о дельфинах. Вот что было опубликовано в «Советской России» в сентябре 1972 года: из Иоганнесбурга поступило сообщение о том, что дельфины помогли добраться до берега 23-летней Ивонне Владиславич. После того как судно, на котором находилась девушка, потерпело крушение в 40 километрах от берега, она решила добраться до берега вплавь. Очень скоро Ивонна увидела приближающихся акул. Однако раньше них около девушки оказались два дельфина, которые отогнали хищников. Как рассказывала потом Ивонна, во время плавания она несколько раз теряла сознание от усталости, и каждый раз дельфины осторожно подталкивали ее до тех пор, пока она не приходила в себя. Лишь когда Ивонна взобралась на буй около главного фарватера в Лоренсу-Маркиш и оказалась в безопасности, дельфины вернулись в океан. Южноафриканские океанографы считают, что «нет никаких оснований сомневаться в правдивости рассказа Ивонны о ее добрых попутчиках-дельфинах».
В ноябре 1988 года телеграфное агентство ЮПИ передало из Джакарты следующее сообщение. В штормовую ночь у западного побережья Явы затонул индонезийский нефтяной танкер. На борту находилось 13 членов экипажа, подать сигнал бедствия они не успели. Утром на берег маленького острова Дели в 250 километрах от Джакарты вышли двое моряков этого танкера — всю ночь их поддерживали на плаву дельфины, они же и помогли людям добраться до суши. Еще девять членов экипажа были подобраны спасательными судами. В вольерах лаборатории морских млекопитающих, созданной в 1984 году по научной программе «Баренцево море» наряду с другими животными содержится сивуч по кличке Рома. Ему всего три года. Но, как считают здесь, он очень умный. Находясь в своей вольере на озере Промерном, он спрятал акваланг своего друга-человека (В. Деревщикова) в самом глубоком месте водоема. А теперь ждал его прихода. Увидев Валерия издалека, с удовлетворением издал гортанный крик приветствия, слышный на весь поселок Дальние Зеленцы, где находится лаборатория. — Рома, где акваланг? — сразу спросил тренер.
Сивуч ткнулся носом в теплую ладонь человека и ушел под воду. Через несколько минут у деревянного помоста из воды показались акваланг и Ромина голова. А затем в воздухе мелькнула серебристая рыба, брошенная тренером, и тут же исчезла в пасти Ромы. Вкусно…
— Что же кроме этого умеют морские млекопитающие, — спросил корреспондент «Правды» В. Чебаков работников лаборатории.
— Все могут, — последовал ответ… Представьте себе морской подводный газопровод. Его надо периодически чистить. Загоняют мощный поршень в трубу, а он где-то застрял. Так часто бывает. Спускают водолазов. «Где поршень, дядя Вася?» «Кажется здесь». Режут трубу, а там пусто. Еще режут… Стоит к поршню прикрепить слабенький звуковой излучатель, животное моментально найдет это место и пометит его специальным маркером, надетым на мордочку. И не только это.
Разведочное бурение и добыча ведутся в пределах шельфа морей на нефть и газ. Чтобы спустить на глубину 300 метров водолазов и поднять обратно, требуется 12 дней. Обученные морские животные могут стать осмотрщиками нефтегазопроводов на больших расстояниях и глубинах свыше 60 метров, обозначить буйками места утечки нефти и газа. Кроме этого, поиск человека в море, проба грунта, воды на различных глубинах. Еще, к примеру, работает водолаз под водой. Ему срочно понадобился инструмент какой-то, баллон со сжатым газом, акваланг. Тюлень и сивуч принесут ему нужный предмет с судна по команде тренера.
Лаборатория существует пять лет. Там живут шесть серых тюленей, четыре гренландских, дальневосточный сивуч Рома и морской котик Клара. Были у ученых и белухи, обладающие, как и дельфины, отличной локацией. Любой металл отыщут на дне — корабль, дорогой прибор и т. д.
А какую замечательную дружбу животных наблюдал и поведал о ней в своих «Удивительных маленьких историях» писатель Николай Семенович Тихонов.
«Выйдя рано утром на балкон, я увидел, как на соседнем с нами участке бродят по траве два существа. Я замер от удивления. Рядом с нашим Рыжим ходила ворона, ходила размеренным шагом, а кот посматривал на нее и шел рядом. Это было зрелище необычное, я, признаюсь, не мог его объяснить. Кот дошел до штакетника, разделяющего участки, пролез по низу и зашагал уже между цветочных гряд, ворона легко перелетела штакетник и опустилась рядом с ним. Так они, шагая между цветов вышли на дорогу и пошли рядом к воротам, как будто старые знакомые.
Я рассказал обо всем домашним, оказалось, что не только я один видел это. Больше того, с каждым днем и мы, жившие в доме, и все приходящие были свидетелями столь необыкновенной дружбы. Утром, рано, часов в шесть, ворона появлялась перед нашей дачей и расхаживала, поджидая Рыжего. Он выходил, и они с вороной отправлялись прогуливаться по нашему участку или шли на соседний. Их видели на той же липе, где они были впервые, и там кот, повиснув вниз головой, цепляясь лапами за ветки, показывал свое искусство лазанья, а ворона сидела молча и смотрела на его акробатические упражнения. Потом он садился на ветку, а она начинала непрерывно каркать. Со стороны казалось, что она не то обсуждает его гимнастику, не то что-то рассказывает ему, и он терпеливо слушает. Так они сидели долго, а потом отправились снова гулять. Эта история стала притчей во языцех. Приходили люди специально смотреть на кота с вороной. Те не боялись людей и не думали обращаться в бегство, когда к ним приближались. Потом ворона улетала и появлялась на следующее утро.
Но кончилась эта история печально. Вдруг ворона пропала. Ее нашли у забора убитой. Мальчишки с соседнего участка упражнялись в стрельбе из духового ружья и попали в нее, когда она, делая вираж, слишком низко пролетела над соседним участком, чтобы попасть на наш…
Рыжий еще некоторое время рано утром выходил и ждал ее у дачи. И мы не имели никакого представления, каковы его переживания. Мы так мало знаем о внутренней жизни животных».
Наконец, хочется вспомнить о птицах — «коллекционерах». Обитают в Австралии небольшие птицы — «атласные беседочницы», родичи наших ворон. Их страстное хобби — «коллекционирование» всякого рода блестящих цветных вещичек. Они тащат к своему гнезду раковины и цветы, яркие птичьи перья и камешки, пуговицы и лоскутки материи — все, что привлекает расцветкой, блестит на солнце. И не только собирают, а по-настоящему любуются, играют со своим богатством. Натуралисты отмечают, что эта черная птица способна часами играть со своими безделушками. Особенно «распаляется» самец, показывая свою коллекцию самочке. Хватает в клюв то один, то другой яркий предмет, показывая их подруге.
Рассказывают, что в одном из таких «наборов» были найдены ножи, вилки, пряжки, зубная щетка, стеклянный глаз и… настоящие бриллианты. Опасные воры!
Впрочем, пальму первенства тут по справедливости надо отдать индийским воронам. Эти тащат понравившиеся им вещи даже из комнат. У цейлонцев исчезают таким образом перчатки и носовые платки, пудреницы и ленты. Однажды следователю пришлось разбираться с ограблением ювелирного магазина — систематически исчезали золотые оправы для очков. Преступниками оказались две индийские вороны.
С большим трудом клептоманию птиц можно увязать с «велением инстинкта!» Говоря о наших инстинктах, известный австрийский ученый Конрад Лоренц, один из создателей этологии — науки о поведении животных, остроумно замечает: «Я демонстрирую то огромное наследство, которое мы получили от животных и которое живет в нас по сей день. И если я говорю прямо, что молодой самец влюбился в галочку-самку, то тем самым не облекаю животных в человеческие одежды — напротив, я вскрываю остатки инстинктивного поведения у человека, полученные нами от животных».
Чем мыслить?
Когда доктору Моргейну из Института исследований дельфинов был задан вопрос, действительно ли мозг дельфина столь же эффективен, как и у человека, ученый ответил: «Эффективный» это какой-то туманный термин. Существует множество показателей, по которым определяют особенности мозга. В большей части этих показателей мозг дельфина не уступает человеческому. Возьмите, например, кору головного мозга — завитки (извилины), в функции которых входят сохранение информации и мыслительные процессы. Чтобы выяснить качество мозга, можно задаться вопросом: насколько сложными являются его завитки? Так вот, кора головного мозга дельфина имеет вдвое больше завитков в сравнении с человеческим мозгом. Можно спросить также, сколько мозговых клеток имеется в наличии в разных областях мозга? У дельфина таких клеток по крайней мере на 50 процентов больше, чем у человека. Другим критерием является количество слоев головного мозга. У зайца преобладающая часть коры состоит из четырех слоев разнотипных клеток; люди и обезьяны имеют шесть слоев, и столько же имеют дельфины. Так вот, пока мы можем констатировать только то, что дельфины-бутылконосы имеют очень большой, сложный и высокоразвитый мозг».
Впрочем, уточняет Моргейн, все это еще не означает, что дельфин обязательно разумен. «Одно можно утверждать с полной уверенностью: если такой сложный орган является результатом эволюции, которая продолжалась миллионы лет, то его роль не может ограничиваться такими примитивными функциями, как свободное плавание и поглощение пищи». Карой Акош, автор книги под весьма недвусмысленным названием «Думают ли животные?» высказал мысли, которые кажутся мне убедительными. «Животный мир прошел длительный путь развития от простых форм к сложным. Отсюда следует, что у животных, относительно близких к человеку, можно найти признаки основных качеств человеческого рода. Как бы ни отличалось поведение разных животных, все они родственны друг другу и несут на себе отпечаток общего происхождения. Чем ближе родство между отдельными видами животных, тем больше у них общих черт. Человек происходит из мира животных, а именно — из млекопитающих, а в более широком смысле — из группы сухопутных позвоночных. Следы этих связей человек несет на себе во всей своей организации. Насколько бы своеобразным и самостоятельным ни было мышление человека, его духовная деятельность также должна нести на себе следы родственных связей с животными.
Либо необходимо предположить, что так называемая духовная деятельность человека обязана своим происхождением какому-то чуду, либо (естествознание иначе и не может подходить к этому вопросу) свойства, из которых развились человеческие способности, должны в зародыше иметь место и у животных, более или менее близких к человеку. Развитие видов животных и развитие человека нельзя представить, если не найти признаков тех связей, которые и до настоящего времени сохранили следы общего происхождения ныне живущих родственных видов. Некоторые виды животных должны, следовательно, обладать такими особенностями, которые связаны с наиболее характерными способностями современного человека».
Мы упростили бы картину, если бы приняли это высказывание за мнение всех без исключения ученых. Дело обстоит гораздо сложнее. Впрочем, тому есть основание — сложна и противоречива сама проблема. Немало есть ученых (а не так давно их было еще больше), которые отрицают наличие у животных элементов рассудочной деятельности.
Сейчас, когда наука значительно усилила внимание к окружающему нас миру и перешла от простого накопления наблюдений к точному эксперименту, такая крайняя точка зрения все больше обнаруживает свою несостоятельность.
Однако тут же необходимо подчеркнуть — и обратить на это самое серьезное внимание читателей, — что столь же несостоятельна попытка иных буржуазных ученых безоговорочно переносить на человеческое общество законы существования и развития животного мира и наоборот.
Вокруг сознания
…в науке нет откровения, нет постоянных догматов;
все в ней, напротив того, движется и совершенствуется.
Сознание — это…
Можно сказать, что сознание — это осмысленное знание, осмысленное восприятие происходящих событий. Можно сказать и так: это осознанность своего положения, умение управлять своими поступками, а также контролировать свои чувства и мысли. Далее. Говоря о сознании, мы не можем не вспомнить слова В. И. Ленина о том, что в самой материи имеется свойство, в принципе родственное сознанию и в своем развитии порождающее сознание. Это — отражение, то есть способность того или иного предмета реагировать на внешние воздействия, изменяя при этом внутреннее состояние. Сознание — тоже отражение. Отражение в мозгу окружающего мира. Но не всякое отражение мы можем назвать сознанием. Если все формы отражения, существующие в природе, расположить одну за другой по мере усложнения, мы получим своеобразную лесенку, низ которой находится в неживой природе, а самый верх — отражение мира нашим человеческим сознанием. Сознание как особая специфическая форма отражения действительности появляется где-то на промежуточных ступеньках. В поисках этой ступеньки ученые особое внимание уделяют форме психического отражения действительности, а психика присуща только высшим животным.
Присуща она и человеку. Значит, психика объединяет нас с высокоорганизованными животными. Однако можем ли мы их психику назвать сознанием? В этом вопросе — главное. А чтобы ответить на него, нам нужно выяснить, что входит в сознание. Прежде необходимое уточнение: понятие «психика» шире, чем понятие «сознание». Не все, что входит в психику, может входить в сознание. Некоторые психические явления, как известно, находятся за пределами сознания.
Итак, что же входит в наше сознание? Ну, первое — это разумеется, мышление. Далее, в сознание входят воля — целевые устремления, желания, а также эмоции — переживания. Наконец, обязательным элементом сознания является понимание своего места в мире, оценка своих и чужих поступков, то есть короче говоря, самосознание.
Вот составные сознания. Поищем их у «братьев наших меньших».
Четвероногие интеллектуалы
Вылупившийся из яйца кукушонок, еще не научившись стоять, выталкивает из гнезда своих сводных братьев. Кто не знает этого классического примера инстинктивных действий. Избавиться от соседей — шачит выжить самому. Иначе кукушонку не хватит пищи. Поэтому в его генах и записан нужный приказ.
Инстинкт руководит многими действиями взрослых животных. Что при этом характерно? Инстинкту присуще всегда однозначное действие. Во всех таких случаях обнаруживается прямая жесткая связь: «ощущение — ответное действие», «воздействие — ответная реакция». Здесь нет ни выбора, ни эмоций.
А что происходит, когда начинает действовать мышление? В этом случае в жесткую связь «ощущение — ответное действие» вклинивается осмысливание, рассуждение. И тогда можно решить так, а можно и иначе. Здесь уже другая связь: «ощущение — осмысливание — принятие решения — действие». Само собой понятно, что это дает живому существу значительно больше возможностей приспособляться к постоянно изменяющейся обстановке.
Известный советский ученый, исследователь психики животных Л. В. Крушинский был свидетелем одного случая на охоте. «Мой пойнтер, — пишет он, — сделал, стойку у края кустов. Подойдя к собаке, я увидел, что почти из-под самого ее носа быстро побежал под кустами молодой тетерев. Собака не бросилась за ним, а моментально, повернувшись на 180 градусов, обежала кусты и снова встала на стойку, почти над самым тетеревом.
Поведение собаки носило строго направленный и наиболее целесообразный в данной ситуации характер: уловив направление бега тетерева, собака перехватила его. Это был случай, который вполне подходил под определение разумного акта поведения, проявившегося в экстраполяции траектории движения птицы…
Конечно, все многообразие рассудочной деятельности животных не может быть полностью исчерпано способностью к экстраполяции. Но сначала наблюдения за животными в естественных условиях, затем экспериментальные исследования все больше и больше убеждали меня, что способность к экстраполяции — одна из характерных и существеннейших особенностей элементарной рассудочной деятельности. Уловив простейшие законы, лежащие в основе изменения среды, животное предусматривает ее вероятное изменение в будущем и в соответствии с этим строит адекватную программу поведения…»
Да, пойнтеру пришлось решать совсем не легкую задачу. Тетерев исчез из поля зрения. Что делать? Собаке надо удержать в памяти образ птицы и догнать ее. А для этого необходимо быстро сообразить (пока видно, куда бежит тетерев), где скорее всего он выбежит из кустов или где притаится. И собака сообразила: сквозь кусты пробираться нелегко, лучше повернуть обратно, обежать кусты и встретить тетерева там, где он выскочит. Чтобы успешно справиться с подобной задачей, необходимо иметь способность к обобщению. Именно так — через мышление, пусть самое. элементарное, происходит «обучение жизнью» у многих животных.
Вспомним, что говорит об осознанных действиях животных Ф. Энгельс.«…Само собой разумеется, — пишет он в книге «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», — что мы не думаем отрицать у животных способность к планомерным, преднамеренным действиям… У животных способность к сознательным, планомерным действиям развивается в соответствии с развитием нервной системы и достигает у млекопитающих уже достаточно высокой ступени. Во время английской псовой охоты на лисиц можно постоянно наблюдать, как безошибочно лисица умеет применять свое великолепное знание местности, чтобы скрыться от своих преследователей, и как хорошо она знает и умеет использовать все благоприятные для нее свойства территории, прерывающие ее след».
В Париже, рассказывает Ю. Чирков, у подъезда отеля «Ниверне» когда-то сидел чистильщик. У него был черный спаниель. Собака поставляла своему хозяину клиентов. Она мочила в ручье свои лапы и как бы ненароком касалась башмаков прохожих. А чистильщик спешил предложить свои услуги.
Пока работы у хозяина было много, спаниель дремал рядом, надвигалась безработица — и четвероногий хитрец принимался за свои проделки. Слух о необыкновенном спаниеле дошел до посетителей отеля. Услышал об этом один богатый англичанин. Спаниель ему приглянулся, и он решил купить умную собаку. Мальчик, скрепя сердце, отдал своего друга за 15 луидоров.
Скоро спаниель оказался в Лондоне. Но ненадолго. Через две недели он, усталый и грязный, вернулся.
Чтобы добраться из Лондона в Париж, собаке надо было запомнить дорогу, и незаметно забраться на пассажирское судно, чтобы переплыть пролив.
Шимпанзе учат гасить огонь водой из бочонка. Погасив костер, обезьяна находит за ним вкусное лакомство. Вот она уже уверенно выполняет задание. Тогда ученый усложняет опыт. Те же самые действия нужно выполнить, находясь на плоту в озере, причем бочонок, из которого обезьяна брала воду, оставлен с водой на берегу. Как быть? Можно черпать воду прямо из озера (это проще, но это совсем новое!) или же воспользоваться перекидным мостиком, предусмотрительно оставленным на плоту. Обезьяна выбирает последнее: перекинуть мостик на берег. После нескольких попыток ей это удается. Она бежит, взяв кружку, на берег, набирает из бочки воду, возвращается обратно и заливает огонь. Эти эксперименты проводились сравнительно давно. И сколько тогда ни старались исследователи, шимпанзе так и не догадалась зачерпнуть воду из озера.
Значит, сделали вывод ученые, у обезьян нет понятия «вода вообще». Есть только вода конкретная — в бочке, в ведре. А поскольку это так, то можно сказать что человекообразные обезьяны не способны к обобщению, к абстракции.
Сказать так, конечно, можно. Но можно с этим и не согласиться. Если обезьяна не воспользовалась водой из пруда, из этого еще не следует, что она не способна обобщать. Возможно, та обезьяна не сумела использовать имеющиеся в ее голове общие понятия. Обладать такими понятиями и применять их в жизни далеко не одно и то же. Кроме того, возможно, в описанном выше эксперименте и было обобщение, но другое: «Вода из этого бачка и вообще вода из всех бачков годится для того, чтобы погасить костер». Наконец, вывод о неспособности всех шимпанзе обобщать неправомерен попросту потому, что умственные способности этих обезьян проверялись только на одном представителе. А кто знает, может быть этот представитель, был глупее других.
Время показало, что именно так и было в действительности. Позднее эксперимент с обезьяной, тушащей огонь водой, повторили и даже засняли на киноленту. Обезьяна гасила огонь сначала из бачка, а затем из тазика. Брала воду и кружкой, и миской. Более того, она набирала воду тряпкой и выжимала ее над огнем.
Вспомним о памяти
И. М. Сеченову принадлежит мысль о том, что именно в памяти своим корнем сидит вся интеллектуальная жизнь. Это так! Но ведь памятью (предметной) отличаются многие животные.
Известно, как хорошо запоминают расположение приманки крысы. Их не сбивают ни хитроумные лабиринты, ни вращение клетки, в которую они помещены. Эти животные способны «держать в голове схему пути и совмещать это с вращением лабиринта» — таков вывод исследователей.
Еще более интересный факт: вороны и сороки запоминают, сколько человек влезло в шалаш около их гнезда, и будут сидеть поодаль до тех пор, пока все люди не вылезут из него. Они начинают сбиваться со счета, только когда количество людей больше шести. А вот какие способности обнаружены у осьминогов (между прочим, о «разуме» этих головоногих сообщал еще Аристотель). Не находя удобной расщелины, осьминоги строят сами убежище из камней. Не кроется ли за этим нечто большее, чем инстинкт? Задавшись таким вопросом, ученые приступили к экспериментам. Восьминогому моллюску показали через прозрачную штору два одинаковых квадрата. Затем в одном из них появлялся краб — любимая пища осьминога. Схватить его мешала штора. Потом краба убирали и через несколько секунд поднимали штору. Путь свободен! Осьминог тут же бросается в тот квадрат, где появлялся краб. Опыт продолжали, с каждым разом увеличивая промежуток времени между тем, когда краба убирали из квадрата, и поднятием шторы. Выяснилось, что спрут почти полминуты помнил, в котором из квадратов появлялось его лакомство.
Другой эксперимент.
Осьминога помещали в аквариум, в котором за двумя прозрачными шторами имелись два отделения, а попасть в них можно было только через коридор, находящийся между этими отделениями. Пройдя коридор, осьминог мог повернуть налево или направо и таким путем забраться в одно из отделений. Приманкой служил тот же краб. Его помещали в одно из отделений так, что осьминог мог его хорошо видеть через прозрачную штору. Схватить краба можно было, только пройдя коридор.
Так вот, когда осьминогу показывали краба, он проходил коридор и, не раздумывая, безошибочно поворачивал в то отделение, где находилась пища.
Проходя через коридор, он уже не мог видеть краба. Значит, ему надо было запомнить, где тот находится. Более того, когда подопытный моллюск влезал в коридор, перед ним на некоторое время опускали штору, не пуская дальше. Оказалось, что даже после полутораминутной задержки в коридоре осьминог уверенно сворачивал именно туда, где находился краб. Память очевидная!
Осьминоги — очень хорошие ученики. После двадцати — тридцати сеансов специального обучения они начинают отличать горизонтальный прямоугольник от вертикального, белый диск — от черного и т. д. Не откроем ли мы скоро, что эти малопривлекательные до сих пор для многих таинственные обитатели моря «умнее» прославленных дельфинов?
А рефлексы бывают разные
Итак, животные «мыслят». Не противоречит ли это павловскому учению об условных рефлексах у животных? Вы обожгли спичкой палец и отдергиваете руку сразу же, не раздумывая. Болевое раздражение кожи нервные волокна передали группе клеток в центральной нервной системе, ведающих двигательными функциями мышц рук. Возникшее в них возбуждение тут же передалось по другим нервным волокнам мышцам. Они резко сократились — рука дернулась, огонь уже не обжигает палец.
Это безусловный рефлекс. Их у нас множество. Они врожденные. А рефлексы условные нужно создавать, вырабатывать. И. П. Павлов показал, что если какой-то безусловный рефлекс будет неоднократно сопровождаться раздражением, то через некоторое время раздражитель начнет вызывать этот рефлекс.
Простой пример. Вам делают укол иглой и одновременно звонят в колокольчик. После некоторого числа повторений звук колокольчика становится сигналом к тому, чтобы отдернуть руку. Игла не уколола, а рука непроизвольно дернулась.
Условный рефлекс создан. Такие рефлексы играют важную роль в жизни животных и человека. Ребенок, обжегшись огнем, в дальнейшем отдергивает руку еще до того, как огонь снова опалит ему кожу. Лесной зверь, близко познакомившись с какой-то опасностью, в другой раз ведет себя более осторожно.
Такое восприятие окружающей действительности человеком и животными И. П. Павлов назвал первой сигнальной системой. Кроме того, у человека существует и вторая сигнальная система. При этом условным раздражителем являются слова — образы и понятия. Если, скажем, человек испытал сильнейший испуг, связанный с пожаром, то при нем достаточно крикнуть слово «пожар», чтобы вызвать такой же испуг.
Обе сигнальные системы в нашем организме тесно связаны. Они и представляют работу нашей центральной нервной системы. А последняя регулирует всю деятельность организма. Известно, что в начале своей научной деятельности И. П. Павлов изучал инстинктивно-рефлекторную зависимость поведения животного от внешнего воздействия. Это было необходимо для того, чтобы утвердить материалистическое понимание психики животных. Однако позднее ученый все больше внимания начинает уделять изучению тех форм поведения животного, которые выходят за рамки инстинктивной деятельности. В 1935 году он высказывает интереснейшую идею. Речь идет о том, что «в попытках достать приманку в новой ситуации, — вспоминает его ученик Э. А. Асратян, — обезьяна осуществляет массу разнообразных хаотических движений… Случайные удачные из этих движений при повторениях постепенно закрепляются и совершенствуются, параллельно с этим идет процесс уменьшения числа неэффективных движений до полного их исчезновения. И. П. Павлов считал, что в отличие от выработки обычных условных рефлексов при выработке данного вида временных связей животное как бы постигает естественную нормальную связь между предметами и явлениями, формирует знания о них».
Сам Павлов, противопоставляя этот вид временных связей условно-рефлекторным, говорил: «Когда обезьяна строит свою вышку, чтобы достать плод, то это «условным рефлексом» назвать нельзя. Это… улавливание постоянной связи между вещами — то, что лежит в основе всей научной деятельности, законов причинности и т. д… Я об этом говорил, но из разговоров было видно, что это не особенно принято к сведению. Я теперь и пользуюсь новым случаем».
Самосознание и эмоции
Способность животных к мыслительным процессам проявляется в целенаправленных, то есть осознанных, действиях.
В клетке сидит шимпанзе. К нему входит человек. Он вставляет в замок ключ и открывает дверь клетки. Может быть, это сделать самой? И вот, в руках у обезьяны кусок проволоки. Она долго возится с замком, но ничего не добивается. Обезьяна «выходит из себя». Она возмущенно кричит, отбрасывает прочь проволоку, даже катается от злости на спине.
Но проходит меньше минуты, и обезьяна вновь берет кусок проволоки, снова терпеливо ковыряется в замке.
Лев отказывается от еды, когда из клетки исчезает (или погибает) собака, с которой он сдружился. Это не просто выражение скуки — лев неизменно отвергает всех других собак, которых ему предлагают взамен. А кто не слыхал о собаках, сохраняющих удивительную верность своим давно погибшим хозяевам. Польский зоолог Ханна Гуцвинская рассказывает о свогх наблюдениях животных, которые содержатся во Вроцлавском зоопарке. Она пишет о том, что животное, не имея товарища или соседа, с которым было в дружеских отношениях, часто отказывается от пищи и очень тоскует. Особенно нуждаются в этом больные животные.
В зоопарке подружились старая волчица и кошка. Эту бездомную кошку часто видели на территории зоопарка. При виде людей она убегала. Однажды, вспоминает Гуцвинская, мы с ужасом заметили, что испугавшаяся чего-то кошка мчится прямо в клетку, к дикой волчице. Позднее мы наблюдали, как они вместе ели из одной миски. В морозные дни животные лежали, прижавшись друг к другу. С наступлением весенних дней кошка возобновляла путешествия по зоопарку, и лишь протяжный вой волчицы заставлял ее вернуться.
Большая привязанность, существовавшая между птенцом лебедя и маленькой обезьянкой из рода саймири, спасла ей жизнь. Они очень сдружились во время пребывания в больнице. Обезьянка живо реагировала на крик птенца, прижималась к его пушистому тельцу и гладила его лапками. Как-то в осеннее ненастье саймири вдруг убежала из своего помещения и скрылась в парке среди деревьев. Опасаясь, что холодная ночь может ей повредить, мы попытались ее поймать, но потерпели неудачу. Тогда нам пришла в голову мысль обратиться за помощью к лебеденку. Птенец, недовольный тем, что его вынесли из теплого помещения, стал громко протестовать. Его приятельница немедленно отозвалась на крик и прибежала лебеденку на помощь. Прижавшись друг к другу, они отправились «домой».
А пристрастие некоторых животных к музыке? Н. Хук рассказывает о тюлене Сэмми. Тот часто плавал у берега. Однажды девочка на берегу начала играть на флейте. Сэмми выбралась на берег и положила голову ей на колени. Рыбаки наблюдали, как нерпы, услышав игру на баяне, высовывали головы из воды и слушали музыку. О «певческом мастерстве» канареек наслышаны многие, если не все. Но и тут можно рассказать нечто по меньшей мере удивительное. В Харькове живет учитель Ф. А. Фоменко. Под его руководством пернатые артисты исполняют в сопровождении оркестра… вальсы, русские народные песни, романсы. «Амурские волны», «Калинка», «Яблочко», «Русское поле», «Полонез» Огинского… Гвоздь программы — «Соловей» Алябьева.
Дома у Фоменко целая птичья школа: шкаф с десятью «классами», специальная методика обучения. Старые птицы обучают молодых. В артисты выходят не все.
Может быть, в пристрастии животных к музыке больше неосознанного, чем осознанного. Возможно. Но известно, например, что гиббоны и орангутанги часто поют — для собственного удовольствия. Сообщают и о том, что некоторые животные любят смотреть кинофильмы, телевизионные передачи. В одном из поселков на востоке Африки зрители Кинофильма были напуганы диким слоном. Он пришел смотреть кинокартину. Зрелище понравилось животному. Слон аккуратно появлялся из леса, как только начинался светиться экран, натянутый между деревьями, и уходил обратно, когда фильм оканчивался. Весьма эмоциональными телезрителями оказались обезьяны. Описан случай с четырьмя гориллами из Нью-Йоркского зоопарка. Когда осенью их перевели из вольера в клетку, обезьяны стали постоянно ссориться. Дело доходило до серьезных потасовок. Решили применить необычное средство: перед клеткой установили телевизор.
«Когда его включили, обезьяны застыли на месте, прижались к решетке и впились в экран глазами, — рассказывал служитель зоопарка. — Перебранки и скандалы исчезли».
Гориллы часами смотрели телепередачи. Но предпочитали вполне определенные передачи. Особенно нравились картины с быстрыми движениями на экране: ковбойские боевики, фильмы про индейцев, также танцевальные программы для молодежи. «Телевизиоманией обезьян заинтересовались ученые. Исследователь Клювер демонстрировал животным кинофильмы: «Обезьяны и змеи», «Собаки и кошки», «Играющие дети». Обезьяны внимательно следили за событиями, развертывающимися на экране.
Словом, многие элементы сознания можно наблюдать в мире высокоразвитых животных. И все же их совокупность нельзя назвать сознанием в полном смысле этого слова. Ведь все эти элементы — скорее исключения из правила, а не само правило. Это лишь зачатки сознания.
Рядом с людьми
Опыт и наблюдения — таковы величайшие источники мудрости,
доступ к которым открыт для каждого человека.
«С кем поведешься…»
Уже не одну тысячу лет домашние животные живут бок о бок с нами. И такое общение, конечно же, сказывается на их психике. «У наших домашних животных, — писал Ф. Энгельс, — более высоко развитых благодаря общению с людьми, можно ежедневно наблюдать акты хитрости, стоящие на одинаковом уровне с такими же актами у детей». И еще: «Собака и лошадь развили в себе, благодаря общению с людьми, такое чуткое ухо по отношению к членораздельной речи, что в пределах свойственного им круга представлений, они легко научаются понимать всякий язык.
Они, кроме того, приобрели способность к таким чувствам, как чувство привязанности к человеку, чувство благодарности и т. д., которые раньше им были чужды. Всякий, кому много приходилось иметь дело с такими животными, едва ли может отказаться от убеждения, что имеется немало случаев, когда они свою неспособность говорить ощущают теперь как недостаток. К сожалению, их голосовые органы настолько специализированы в определенном направлении, что этому их горю уже никак нельзя помочь».
Немало поразительных фактов дают нам наблюдения за прирученными или домашними животными. Обезьяна павиан на одной из ферм Южной Африки пасет большое стадо коз, причем ее никто специально не приучал к такой работе. Она жила с козами, была вместе со стадом с утра до вечера, а когда однажды заметила, что ей не хватает двух коз, вернулась домой и пригнала отставших к стаду.
Однажды фермер Шмидт из Австралии несказанно удивил чиновников налогового управления. Он попросил взимать подоходный налог с… обезьяны Джонни, которая выполняла в хозяйстве фермера целый ряд работ. Для чего это ему нужно? «Выплачивая налоги, мой Джонни, — отмечал Шмидт, — будет иметь право на пенсию, когда состарится и не сможет работать».
Озадаченные чиновники решили посмотреть на невиданного рабочего. Прибыли на ферму и ахнули. Джонни заправски водил трактор. На глазах у проверявших он сел за руль, проверил, выключено ли сцепление, запустил двигатель и отправился по указанию своего хозяина за сеном. На лугу без посторонней помощи нагрузил копнами волокушу, прицепил ее к трактору и подъехал к сараю.
Выяснилось, что Джонни может также косить траву, водить лошадей на водопой, выполнять много других дел по хозяйству. Животное занесли в список налогоплательщиков и обязали его платить налог. Джонни подарили фермеру артисты бродячего цирка за помощь в тушении пожара во время представления. На мысль научить обезьяну помогать в работе на ферме Шмидта натолкнул сам Джонни: он обожает подражать людям в их занятиях. Конечно, прежде чем обезьяна научилась выполнять поручения хозяину пришлось немало повозиться с ней. Но и результаты обучения оказались потрясающими.
Вот еще факт, свидетельствующий о сообразительности обезьян. Профессор В. Кёлер, изучавший шимпанзе, как-то поставил перед молодым самцом классическую задачу: достать прикрепленную к потолку гроздь бананов с помощью стоящего в стороне ящика. Однако шимпанзе повернулся не к ящику, а к самому исследователю: схватил его за руку и потянул к бананам. Как только профессор оказался под висящей гроздью, обезьяна прыгнула ему на плечи и достала лакомство. Задача была решена новым и более остроумным способом. А вот совсем удивительный случай, свидетельствующий, как далеко может шагнуть психика обезьяны, живущей рядом с человеком. А. Дениз рассказывает о шимпанзе Кэтти: «Расскажу об одном из ее фокусов. Его идея, как я думал, была навеяна методом применявшимся для утренней уборки клетки, в которых обезьяны спали. Мы вдохновляли шимпанзе на очистку клеток тем, что награждали их бананами, когда весь мусор из клетки был выброшен. Стимул действовал великолепно. Достаточно было пройтись утром вдоль клеток со связкой бананов в руках, как шимпанзе принимались за уборку, энергично выкидывая все, что не являлось неотъемлемой принадлежностью их жилища. А если случалось какая-нибудь заминка, то достаточно было сказать: «Вон там грязь, Фифи, убери!» — и Фифи заканчивала уборку, получив за это честно заработанный банан… Видимо, эта процедура вручения бананов за оказанные услуги и спровоцировала Кэтти на товарообменные операции. «Надо выкинуть что-нибудь из клетки, а взамен можно получить, то, что нужно». Этот Принцип Кэтти и решила применить на практике. Однажды утром во время обхода я увидел, что Кэтти окружена большой толпой посетителей. Они покатывались со смеху. Подойдя поближе, я увидел, что обезьяна протягивает толпе банан, который я дал ей рано утром. При этом она настойчиво показывала на кусок проволоки, лежащей перед клеткой. Некоторое время никто не мог понять, что обезьяне нужно. Потом один из зрителей догадался и кончиком зонта пододвинул кусок проволоки. Кэтти схватила добычу, а затем повернулась спиной к благодетелю и принялась уплетать банан… Когда банан был съеден, Кэтти взялась за проволоку. Она сгребла в руку несколько звеньев цепочки и, действуя ими как молотком, начала колотить по проволоке. Наконец проволока была согнута под прямым углом. После этого обезьяне потребовалось девятнадцать минут, чтобы отомкнуть замок на своем ошейнике». Самое поразительное здесь не в том, что обезьяна сообразила, как можно открыть замок, — она додумалась до обмена!
А если учить?
Сколько лет человек учится? По существу, всю жизнь. Так или иначе, каждый год он расширяет, углубляет свои знания. Разговоры со знакомыми, просмотренный кинофильм, прочитанная газета — все это дает нам новые и новые познания. У домашних животных всего этого нет. А если применить к ним определенную систему обучения, развивать их психические способности?
Ф. Энгельс пишет: «…пусть не возражают, что попугай не понимает того, что говорит… Научите попугая бранным словам так, чтобы он получил представление о их значении… попробуйте его затем дразнить, и вы скоро откроете, что он умеет так же правильно применять свои бранные слова, как берлинская торговка. зеленью».
И действительно, способность этих птиц пользоваться человеческой речью бывает поразительной. Венгерская учительница Рожеиа Сиунштейн из г. Печ четыре года тренировала молодого попугая. Он выучил 100 слов и освоил 27 грамматических форм. Говорящая птица безошибочно произносила предложения из 8-10 слов.
Много лет назад корреспондент ТАСС В. Коновалов рассказал об удивительных способностях попугая, живущего у преподавательницы Волгоградской детской музыкальной школы № 3 Л. Л. Лавлинской. Корреспондента ТАСС тот встретил в прихожей своим излюбленным вопросом: «Кто там, кто пришел?»
— Когда мы взяли Коку трехмесячным птенцом, — рассказывает хозяйка, — то поместили его в клетку около радиоприемника, который не выключали целыми днями. За четыре года попугай научился отлично копировать человеческую речь, усвоил много фраз и предложений и даже помогает мне воспитывать дочь, то и дело напоминая ей: «Наташа, учи уроки». В присутствии посторонних попугай не очень-то любит хвалиться своим мастерством. Лишь когда на перила балкона сели голуби, я услышал как Кока, стремглав метнувшись к окну, закричал: «Кыш, гули, кыш, негодники!»
— Кроме них, он не любит также мух, — пояснила хозяйка. — Летом, бывало, увидит в комнате хоть одну, и давай кричать: «Муха, муха!»
После этих слов попугай чинно прохаживавшийся по серванту, неожиданно начал декламировать: «Муха, Муха-Цокотуха, позолоченное брюхо. Муха по полю пошла, Муха денежку нашла…»
Я не поверил своим ушам. Уж чего-чего, а чтобы попугай читал стихи Чуковского — это я никак не ожидал. А Кока как ни в чем не бывало продолжал: «Пошла Муха на базар и купила самовар!» За время, проведенное мною в чэтом гостеприимном доме, попугай» немного привык ко мне, осмелел, разговорился. А когда я уходил, он запросто сел на мое плечо и несколько фамильярно предложил: «Давай с тобой поцелуемся? Ну, скорей!» и протянул ко мне свой маленький клювик». Индийский исследователь Иман Галгул в течение многих лет наблюдал за жизнью орангутангов в естественных условиях. Он подружился с одной из обезьян. Ученый назвал ее Бутаном. А дружба началась с того, что он подарил обезьяне металлическое зеркальце на цепочке. Обезьяна скоро потеряла зеркало. Галгул принес ей другое. Доверие к человеку укреплялось. Однажды ученый проделал такой эксперимент: начал пускать зеркальцем солнечные «зайчики». Орангутанг внимательно следил за каждым движением человека. Затем он направил «зайчикам в глаза обезьяны. Тогда Бутан сам попробовал ослепить «зайчиком» своего друга. И когда это удалось, он начал даже пргганцовывать от удовольствия.
Затем, посмотрев, как это делает человек, обезьяна научилась с помощью того же солнечного «зайчика» выгонять из гнезда диких пчел — направляя луч в отверстие гнезда. Когда ученый после длительной поездки вернулся обратно к орангутангам, Бутан по-прежнему «встретил его как друга. Знаками пригласил подойти к себе, вытащил из потайного места зеркальце и повел к пчелиному гнезду. А там, как хозяин пасеки, начал угощать ученого медом.
Натуралистам известны факты, когда животные многое усваивают даже при простом наблюдении за действиями человека. Собаку и кенгуру можно научить выполнять действия (некоторые,) футбольных вратарей. Обезьяны накрывают на стол, пользуются при еде ножом и вилкой, пьют из стакана, подметают пол, взвещиваются на весах. Очень показательные факты. И все-таки, в них чего-то не хватает. Не хватает обратной связи, отсутствует активная и постоянная информация со стороны самих животных. Ведь лишь в отдельных случаях можно уверенно говорить, что животное «понимает» происходящее вокруг или о чем оно «думает». Обучая животных, мы можем лишь догадываться о результатах своей работы. Проблема состоит в том, чтобы наладить двухстороннюю интеллектуальную связь человека с животным.
Какой она может быть? Есть две возможности. Первая — научиться «разговаривать по-звериному», то есть использовать систему сигналов, которыми пользуются животные. При этом мы поневоле опускаемся до уровня психики животного. Поэтому естественно, такой разговор многого дать не может. Нетрудно воспроизвести крик опасности, которым пользуется наседка, предупреждая цыплят. Петух тут же ответит криком беспокойства. «Разговор» состоялся, однако цена ему невелика. Никаких дополнительных неизвестных нам данных о психике кур мы не узнали. Несомненно, гораздо больше дал бы другой путь — обучение животных человеческому языку. И надо сказать, что решением этой столь заманчивой проблемы занимались многие с давних пор. Досужие языки утверждали, что некие дрессировщики добивались успеха. Однако при проверке все оказывалось, мягко говоря, сильно преувеличенным.
Обезьяна заговорила
Но вот произошло событие, которое прозвучало подлинной сенсацией. В Невадском университете (США) работали талантливые ученые-специалисты по вопросам психологии животных, супруги Б. и Р. Гарднеры. Они задумались над вопросом: «Почему так сложно научить обезьяну человеческому языку? А может быть, все дело в том, что обезьяна попросту не способна говорить как мы?» Правда, в «языке» обезьян насчитывается около 30 звуков, но все это, скорее эмоционально окрашенные крики. Почему же именно звуковому языку обучать обезьян? Ведь, помимо него, у нас есть язык жестов, которым пользуются глухонемые! Почему бы не попробовать обучить животных такому языку?
Исследователи приступили к работе. Учеником стала самочка шимпанзе. Звали ее Уошо. Было ей всего около года.
Ученые разговаривали в присутствии Уошо только на языке глухонемых. И что же? Прошло семь месяцев. Обезьянка выучила первые четыре жеста. Еще семь месяцев — и ее словарный запас пополнился новыми девятью жестами. Снова семь месяцев — еще 21 жест и, наконец, за 10 последующих месяцев — 30 жестов. Таким образом, за два с половиной года Уошо выучила более 60 жестов.
И вот что было самое существенное: животное правильно пользовалось знаками, научилось комбинировать их, «говорить» фразами. Говорящая обезьяна применяет известные ей жесты не только для обозначения конкретных понятий. Она уверенно пользуется такими словами, как «больше», «вверх», «идти», «снаружи», «внутри», «извините», «пожалуйста», «забавно», «запах»,услышать», «чисто», «собака», «кошка»…
Слово-жест «открыто» сначала относилось к двери, но затем Уошо перенесла его на мебель, на холодильник, а позднее на водопроводный кран. То же произошло со знаком «ключ». Жест «цветок» Уошо применяет к разным цветам: к розе и к сирени.
Усвоила Уошо и знаки, обозначающие «извините», «спасибо», «будьте любезны». Она осмысленно употребляет местоимения «я» и «ты».
Ученые научили шимпанзе чистить зубы. Запомнила она и жесты, соответствующие этой процедуре. И вот на второй месяц обучения, находясь в гостях у друзей Гарднеров, Уошо оказалась в ванной комнате. Увидев здесь зубную щетку, она тотчас же сделала жест, обозначающий чистку зубов.
У обезьяны в этот момент не было необходимости требовать зубную щетку — свои зубы она чистила только после еды. Значит, у нее появилось желание просто назвать предмет, сообщить людям, что она знает, как он называется.
Чем больше обогащался словарный запас Уошо, тем больше росло у, нее стремление группировать отдельные жесты-слова в связные предложения. Когда ей минуло шесть лет, она произносила уже такие фразы, как «Дайте мне, пожалуйста, ключ открыть дверь». Так в результате великолепного эксперимента впервые в истории между человеком и животным была налажена двусторонняя информационная связь.
Уже известно, что шимпанзе может «разговаривать» с человеком и с себе подобными, используя язык жестов. А сейчас специалисты располагают данными, что обученная этому обезьяна передает свои знания и подрастающим животным. Психолог Роджер Футе из Вашингтонского университета наблюдал, как шимпанзе Уошо, которого с 1966 года учили использовать «разговорные» жесты и знаки, без вмешательства людей вошел в роль учителя и начал преподавать этот «язык» живущему с ним в одной клетке десятимесячному шимпанзе Луису. Спустя пять лет Луис усвоил 55 знаков. Эксперимент регистрировался телекамерами.
За первыми опытами последовали другие. Новыми учениками Гарднеров стали шимпанзе Мойя и Пили. О работе с ними ученые рассказывали в 1975 году.
Обезьянки начали употреблять жесты-слова, когда им было всего три месяца, благодаря тому, что на этот раз ученые применили два очень важных нововведения. Учителями шимпанзе стали люди, свободно владеющие языком жестов — глухонемые и те, у кого родители были глухонемыми (воспитатели Уошо не говорили на этом языке бегло, а только осваивали его). И второе: учить шимпанзе языку знаков начали буквально с первых дней их появления на свет, тогда как Уошо «села за парту», когда ей было одиннадцать месяцев. «В нашем последнем эксперименте, — пишут Гарднеры, — мы используем опыт работы с Уошо, улучшая методы обучения, и мы планируем поддерживать эти благоприятные условия до тех пор, пока наши подопытные достигнут интеллектуальной зрелости. Таким образом мы сможем подойти ближе к самому высокому уровню двустороннего общения». Шимцанзе Мойя родилась в ноябре 1972 года и уже на следующий день была доставлена в лабораторию. Пили родился 30 октября 1973 года и прибыл в лабораторию 1 ноября. Были созданы все условия для развития детенышей. Уход за ними не отличался от ухода за человеческими детьми: круглосуточное питание, пеленание, прививки, стерилизация посуды и т. п. Воспитывались обезьянки в контакте с людьми. Они могли хватать игрушки, передразнивать жесты и действия своих воспитателей. Уже через несколько дней они стали отличать знакомых людей от незнакомых.
Первые слова у Мойя — «идти», «больше», «пить» — появились на тринадцатой неделе жизни. Первые слова у Пили — «пить», «больше» и «щекотать» — на пятнадцатой неделе. В возрасте шести месяцев Мойя пользовалась уже пятнадцатью жестами, а Пили тринадцатью. Таким образом, по сравнению с Уошо новые опыты оказались значительно эффективнее. И самое важное: исследователи пришли к заключению, что даже на первой стадии обучения обезьяны употребляют слова-жесты осознанно. Так, слово «щекотать» Пили употреблял в двух случаях: просил продолжать, когда человек переставал его щекотать, или же отвечая на вопрос: «Во что мы поиграем сейчас?» Иногда он употреблял другой жест — «еще», чтобы его продолжали щекотать. Тем же знаком обезьянки пользовались в других ситуациях, например, когда у Пили отбирали бутылочку с водой. Однажды шимпанзе повторил этот жест, когда с ним играли, закрывая его мордочку шарфом и открывая ее (своеобразные прятки). Пили это понравилось, и он попросил: «Еще!» Но самых выдающихся результатов в изучении интеллекта человекообразных обезьян, разговаривая с ними на языке глухонемых, добилась американская исследовательница Ф. Паттерсон. Она работает с гориллой Коко. Выступая с докладом перед учеными Паттерсон сообщила, что ее ученица знает уже 300 слов и умело ими пользуется. Через два с половиной года Коко в течение часа использовала в разговоре с человеком 251 жест. Интересно, что знакомясь с новыми предметами, горилла использует для их обозначения уже известные ей слова. Когда ей показали кольцо на руке, обезьяна назвала его «палец-браслет», а о маске, подумав, сказала: «глаза-шляпа». Иногда Коко обращается к людям сама, когда с ней не разговаривают. Увидев журавля, горилла сообщила рядом стоящему человеку: «Вижу птицу». После того как у нее появился «собеседник», молодой самец гориллы, Коко часто пыталась говорить и с ним. Паттерсон снимает на кинопленку поведение своей ученицы и разговоры с ней. Вот один эпизод: Коко разорвала на части губку, что ей запрещается делать. Пат герсон учинила обезьяне строгий нагоняй. Держа перед ее носом обрывки губки, она спросила: «Что это такое?!» Немного помолчав, Коко ответила «Неприятность», а затем потянулась к воспитательнице и обняла ее.
О совершенно очевидном интеллекте этой обезьяны говорит и такой случай. У Паттерсон побывал однажды репортер. Он попросил задать Коко вопрос, кого она больше любит: свою воспитательницу или ее помощника. Горилла посмотрела на Паттерсон, затем на помощника который находился тут же, и показала жестом: «Плохой вопрос» (!). Коко было около пяти лет, рассказывает Ф. Паттерсон, когда она поняла, что при помощи лжи можно выйти из трудного положения. «Опыт убедил меня, что моя подопечная прибегает ко лжи именно в этих целях. Как-то в мое отсутствие Коко в кухне своего вагончика прыгнула на раковину, и та, упав, разбилась. Позже я спросила обезьяну, она ли это сделала. Показывая лапой на раковину, Коко сказала, что это сделала моя ассистентка: «Кэйт сделала плохо». Конечно, я не могла бы никогда в это поверить. Но иногда Коко лжет очень изобретательно. Так, стащив у меня красный карандаш, она принялась его жевать. Когда я заметила это и сделала ей замечание, Коко показала жестом: «губы» и начала водить карандашом сперва по верхней, потом по нижней губе, будто подкрашивая их губной помадой».
Но человеком ей не быть
Выходит, если умело подтягивать животное до нашего уровня, то оно может многому научиться (речь идет, конечно, о наиболее высокоразвитых животных)? Увы, мы тут же должны разочаровать тех, кто ожидает здесь чего-то чудесного. «Как бы ни были усовершенствованы методы воспитания, развитие обезьян может быть доведено до уровня трехлетнего ребенка, дальше шимпанзе ни в коем случае не продвинется», — таков приговор ученых в наши дни.
Почему так? Да потому, что дальше стоят уже иные барьеры, в частности, уровень развития нервной системы животных, строение их головного мозга. А тут уже никакие ухищрения в методах обучения не помогут.
Всю глубину различий между психикой человека и психикой животных, пусть самых смышленных, можно проиллюстрировать на таком примере. Некоторые народы, населяющие бассейн Амазонки, умеют считать только до трех, иногда до пяти. Дальше следует понятие «много». Обезьяны, которых учат считать, способны определять количество предметов в пределах также до пяти. На этом их способности ограничиваются.
Если мы будем обучать самых отсталых людей, знающих лишь «один — два — три», то их можно обучить и алгебре. Животным же никакие университеты образование дать не смогут. Не составляют исключения и человекообразные обезьяны. Для этого обезьяне надо стать человеком. Не может она стать человеком еще и потому, что наше сознание формировалось и формируется на основе коллективного и сознательного труда. Коллективный труд — вот то главное, что сотворило человека, его сознание. Для обезьяны труд — это скорее игра. Для нас он жизненная необходимость. И это определяет содержание нашего сознания.
Сознание человека — это не просто отражение объективного мира. Оно общественно по своей природе, то есть возникло и развивается в результате практической, трудовой деятельности общественного человека. Сознание «с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока вообще существуют люди» (Ф. Энгельс).
И, наконец, как бы ни были высоко развиты элементы рассудочной деятельности животных, им далеко до сознания человека, способного осмысливать сам факт своего существования, познавать сущность предметов, верно ориентироваться в окружающей действительности, целенаправленно преобразовывать ее, вместе с этим преобразуя самого себя.
Когда воспитывают животные
Итак, вы убедились, как может поумнеть животное, если его воспитанием занимается человек. И здесь стоит вспомнить обратную картину: что происходит с человеком, если он уже в раннем детстве оказался на «воспитании» у животных.
Легенда рассказывает об основателях города Рима, которых вскормила волчица. Звали их Ромул и Рем. Детей похитил у матери ее брат Амулий, чтобы уничтожить их и самому стать властителем. Амулий приказал утопить Ромула и Рема в Тибре, однако слуги не выполнили приказа, оставили детей на берегу реки. Тут их и подобрала волчица — принесла к себе в логово и вскормила своим молоком.
Позднее Ромул и Рем попали к пастухам, выросли и отомстили своему дяде. А на месте, где они были спасены зверем, братья заложили новый город — Рим. Это легенда. Но вот вам уже вполне реальное сообщение. Пастух увидел в лесу среди волков ребенка. Когда волки разбежались, он поймал необыкновенного ребенка и привез его в Милан. Было это в 1975 году. Мальчик, которого назвали Роко, рычал, как зверь, не говорил ни слова, отвергал пищу. По виду ему можно было дать лет пять. Найденыша поместили в Институт детской психиатрии, где врачи пытались сделать из «ребенка-волка» человека, но он скоро умер. Об этом случае не стоило бы вспоминать, если бы он был единственным. Однако подобных случаев уже немало. Во всяком случае, не менее трех десятков. И каждые несколько лет мировая печать сообщает о новых находках таких детей.
Около тридцати лет назад недалеко от индийского города Лакхнау рабочий-железнодорожник Рауль, заглянув в вагон, долго стоявший в тупике, обнаружил там живое существо. У него были человеческие лицо и тело, но взгляд был чисто звериный. Слов оно не понимало. Передвигалось только на четвереньках, колени и ладони рук были покрыты плотными мозолистыми наростами. «Дикаря» передали врачам.
Спустя небольшое время в клинику явился торговец фруктами Прасад и попросил разрешения посмотреть на ребенка. Дело в том, что около восьми лет назад у него исчез совсем еще маленький сын, причем, скорее всего, его утащил волк, когда мать спала с ребенком во дворе, на циновке. «Если это мой сын, — добавил Прасад, — то на виске у ребенка должен быть небольшой шрам». Так оно и оказалось! Рама отдали отцу. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Пожалуй, самая сенсационная история с детьми, воспитанными волками, выпала на долю двух индийских девочек — Камалы и Амалы. В 1920 году их обнаружил " в» волчьем логове пастор Синг. В одной из деревень штата Западная Бенгалия он услышал рассказ о «лесных духах», которые будто бы появляются иногда вблизи крестьянских хижин. Очевидцы утверждали, что эти «духи» похожи на людей, но бегают на четырех ногах. Выслушав несколько десятков человек, Синг, человек любознательный, заинтересовался: а не кроется ли за рассказами о «духах» какое-то реальное явление?
Один из крестьян указал ему место, где «лесные духи» появляются чаще всего. Синг организовал там засаду и увидел невероятное: сначала появились три волка и два волчонка, а за ними неторопливо прошествовали два человекоподобных существа. Как и волки, они шли на четырех ногах. Синг решил проникнуть в волчье логово, куда скрылась эта невиданная семья. Крестьяне, сопровождавшие пастора, отказались ему помогать. Только через неделю, уговорив охотников, Синг подошел к логову. Два взрослых волка сразу же убежали, а волчица защищала своих детей до конца. Когда ее застрелили, в берлоге нашли двух волчат и двух одичавших девочек. Старшей на вид можно было дать семь-восемь лет, младшей — около двух. Младшая вскоре умерла, а старшая, Камала, дожила до семнадцати лет.
В течение девяти лет Синг подробно, день за днем, описывал ее жизнь. Камала сильно боялась солнечного света и огня. Из пищи признавала только сырое мясо, раздирая его зубами. Ходила на четвереньках, а бегала, опираясь на руки и подошвы ног с полусогнутыми коленями.
Днем девочка больше спала, ночью бродила по дому. В первые дни своего пребывания у людей «сестры — волки» каждую ночь протяжно выли, причем вой повторялся через правильные промежутки времени — около десяти часов вечера, в час ночи и в три часа утра. «Очеловечение» Камалы проходило с большим трудом. Очень долго она не признавала никакой одежды, срывала все, что пробовали на нее надеть. С особым упорством и страхом сопротивлялась мытью. Лишь через два года жизни среди людей Камалу приучили стоять и ходить на двух ногах, однако, когда ей хотелось двигаться побыстрее, она становилась на четвереньки. Постепенно Камала привыкла спать по ночам, есть при помощи рук, пить из стакана. Труднее было обучить одичавшую девочку человеческой речи. Даже через семь лет после того, как ее забрали из волчьего логова, она понимала не более полусотни слов. К пятнадцати годам Камала напоминала двухлетнего ребенка, а к семнадцати умственное развитие «волчьей воспитанницы» едва достигло уровня четырехлетнего человека.
Вспомним другие случаи, когда воспитателями маленьких детей оказывались дикие звери. В 1923 году индийские охотники из штата Ассам застрелили самку леопарда. В ее логове были обнаружены молодые зверята и… пятилетней ребенок; он кусался и царапался i не хуже своих «сводных» братьев и сестер. Когда одичавшего мальчика притащили в деревню, которую до этого нередко посещали леопарды, его тут же признала одна семья. Родители рассказывали, что отец ребенка, работая в поле, на несколько минут отошел от спавшего в траве двухлетнего сына. Услышав плач, он оглянулся и увидел, как леопард с ребенком в зубах скрылся в джунглях. Прошло только три года пребывания в «звериной школе», и как же изменился их маленький сын. Бегал он только на четвереньках, но зато быстро и ловко. Очень больно кусал всех, кто подходил к нему близко. Мясо ел урча, как зверь.
И здесь возвращение к человеку разумному шло с большим трудом. Только через три (года ребенок научился есть из посуды, стал ходить на ногах.
В 1966 году советский антрополог и приматолог профессор М. Несттурх рассказал в журнале «Знание — сила» об «усыновлении» ребенка обезьянами. Два полисмена поймали в Африке в стаде павианов десятилетнего мальчика. По-видимому, попал он к обезьянам при таких же обстоятельствах: родители оставили ребенка на меже во время полевых работ, и его унесла обезьяна. Около десяти лет жил мальчик с павианами. Питался, как и они, кореньями, плодами, яйцами птиц. Когда обезьяний приемыш возвратился к людям, ему дали имя и начали обучать всему тому, чего он был лишен, живя с животными.
Постепенно Лукас, стал все более походить на человека. К 1946 году ему было уже около пятидесяти лет. Но, даже прожив четыре десятка лет с людьми, он нет-нет да и показывал обезьяньи привычки. Сохранилась например, манера беспрерывно почесываться и дергать головой.
Итак, волки, леопарды, обезьяны… Кто еще? Если верить более древним рассказам, в 1661 году в Литве охотники нашли двенадцатилетнего мальчика в берлоге медведицы. Однако чаще всего в роли воспитателей маленьких детей выступают волки. Профессор Джезелл в своей книге, выпущенной еще в 1940 году, рассказывает о четырнадцати таких случаях. И объяснить это, пожалуй, не так уж трудно. Ведь многие их этих умных хищников проживают вблизи человеческого жилья. Неудивительно, что на оставленного в лесу или в поле без присмотра ребенка скорее всего набредает волк. Схватив добычу, он, как и некоторые другие хищники, предпочитает унести ее в безопасное' место или логово — к волчице с волчатами. А там беспомощный, плачущий ребенок, возможно, способен разбудить у волчицы инстинкт материнства.
Известно, что сначала волчица кормит своих детенышей молоком, а потом начинает подкармливать полупереваренной отрыжкой из съеденного мяса. На такой пище могут жить и дети. Правда, тут же возникает один вопрос. Уже через 8-10 месяцев подросшие волчата покидают родителей — в таком возрасте они могут существовать самостоятельно. А ребенок? Он еще совсем беспомощен. И приемные «родители», инстинктивно чувствуя (а возможно, и понимая!) его беспомощность, продолжают кормить своего несуразного детеныша. Даже проще того: хорошо усвоив за первые месяцы крик голодных зверенышей, ребенок побуждает затем своих «родителей» приносить ему пищу. Ч!то ж, такому объяснению можно поверить. Однако, с другой стороны, это еще не доказательство. Многие ученые берут под сомнение саму возможность длительного пребывания маленьких/ детей на «воспитании» у животных. Все подобные рассказы, говорят они скорее всего, плод фантазии. Такой точки зрения придерживается, например, профессор Чикагского университета Огборн. Но чем же тогда объяснить столь явно выраженные животные привычки, которые ученые наблюдают у детей, найденных в лесу? Объяснение есть.
А может быть болезнь?
Медикам известно тяжелое психическое заболевание аутизм, которое поражает иногда детей. При этом они проявляют признаки «детей-волков»: не говорят, а кричат или воют, скалят зубы, ходят на четвереньках. По ночам они не спят, а днем прячутся в «норы», сооружая их из подушек и одеял. Наконец, и едят такие больные нередко сырую пищу.
Нетрудно себе представить, что во всех случаях, когда люди находили звероподобных детей, они встречались не с «воспитанниками» животных, а с больными детьми, которые сбежали или заблудились в лесу. Что можно сказать по этому поводу? Очевидно, и такая точка зрения не может бцть сброшена со счетов при выяснении истины. Тем более, что в той книге Джезелла описано двенадцать случаев, когда оказавшийся в лесу ребенок долгое время жил самостоятельно, полностью приспособившись к дикой жизни.
Во Франции широко известна история одного такого «Тарзана». В 1797 году его поймали охотники под Авейроном. Двенадцатилетний парень не хуже обезьяны лазал и прыгал по деревьям. Питался он растительной пищей. По рассказам местных жителей они мтюго раз встречались в лесу с одичавшим мальчиком. Получается, что он прожил без людей несколько лет. Когда Виктор — так назвали парня — попал в человеческое общество, он сторонился всех, неоднократно порывался сбежать в лес. Как животное, перед едой тщательно обнюхивал пищу.
С годами «Тарзан» научился одеваться, освоил простейшие трудовые навыки, даже начал работать с инструментами. Умер он в сорок лет, не научившись, однако, ни читать, ни писать. Похоже на то, что Виктор болел аутизмом. Значит, мы еще не можем дать вполне уверенный, однозначный ответ на вопрос, что же представляют собой одичавшие дети, которых время от времени находят в лесах нашей планеты. Не отвергая возможности существования «детей — волков» и «детей — леопардов», мы все же не располагаем бесспорными фактами, которые доказывали бы такую возможность. Скажем, пребывание человеческого детеныша в логове хищника, снятое на кинопленку. Нет слов, получить такие кадры — редчайшая удача. Однако, если вспомнить, каких больших успехов добились в наши дни натуралисты, снимая скрытой камерой жизнь животных, можно надеяться и на такую удачу.
А в заключение надо сказать о другой стороне этой интереснейшей загадки живой природы. С детских лет многие из нас знакомы с приключениями индийского мальчика Маугли, который живет в джунглях вместе с животными. Он хорошо понимает их язык, наделен большим умом и превосходит всех животных своей сообразительностью. Увы, это всего лишь красивая сказка. В действительности дети, лишенные общества себе подобных, не получая человеческого воспитания, не обучаясь языку, неизбежно превращаются в умственно отсталых существ.
На примерах одичавших детей подтверждается хорошо известная истина, что для становления человека особенно важен возраст от двух до пяти лет. Именно в эти годы ребенок приобретает, усваиваем многое, что составляет потом фундамент его психики, его будущих знаний и навыков. Пропущен этот период — и из ребенка уже очень трудно воспитать полноценного человека. Особенно пагубно для мышления ребенка сказывается отсутствие речи. А ведь живя в обществе животных, он именно ее и лишается прежде всего.
Стоит здесь вспомнить легенду об индийском царе Акбаре. Однажды повелитель спросил своих мудрецов, на каком языке заговорит ребенок, если его с первого дня рождения лишить общения с другими людьми. Каждый ребенок, ответили придворные мудрецы, заговорит на языке своих родителей, даже если его этому никто не будет учить. Сын индийца заговорит на индийском, непальца — на непальском, а сын перса — на персидском… Царь усомнился в правильности ответа и поставил жестокий опыт. Нескольких грудных детей поселили в комнатах, ключ от которых находился у царя, а слугам, которым» было нрикаг зано прислуживать детям-пленникам, отрезали языки. Прошло семь лет. За все это время дети ни разу не слышали человеческих слов. И что же? Когда царь открыл двери запретных комнат, его встретили бессвязные вопли, вой, мяукание, шипение молодых звероподобных существ!
Таким образом, чтобы человек стал человеком, ему необходимы труд и общение с ему подобными.