«Эти воины легионерам и в подметки не годятся, — уныло подумал он. — Пусть их будет много, но у них нет единого руководства и боевой слаженности. С таким воинством идти в бой — погубить своих солдат».
Он повернулся к Флапию.
— Флапий, выдели мне воина для тренировки с мечом, приказал он.
Вечером, немного отдохнувший от дневных тренировочных боев, он вместе с Флапием направился в замок к барону.
Не сказать, чтобы Антон беспокоился о том, что его там ждет. Просветитель изменял его тело, магически перестраивая организм. Изменял нервные окончания, ускорял реакцию и укреплял связки и мышцы. Как боец он был готов сразиться с мечником и даже желал этого. Хотел убедиться, что уроки данные ему Сильтаком, не прошли даром. Кроме того нужно доказать свою рыцарскую удаль, без которой не будут уважать в приличном обществе. Поэтому, он ехал почти равнодушным к тому, что его ждет на пиру. Но вот Флапий был, что называется, на взводе. Не зная всего, но будучи опытным оруженосцем, он хорошо знал нравы этого «приличного общества» и ничего хорошего для своего господина он не ждал.
— Милорд, сегодня у вас будет сложный день, — набравшись смелости сурово произнес он таким тоном, будто провожал Антона в последний и смертельный бой, в его молодой жизни. Он говорил с таким надрывом, что Антон удивленно скосил на него глаза.
«Не верит в меня, — догадался он, — беспокоиться старый, это приятно».
А старый слуга меж тем продолжал, поучать.
— Будьте готовы доказать свою рыцарность.
— Рыцарность? — переспросил Антон, услышав странное по его мнению слово. — А что это такое?
— Это, милорд, ваша удаль, смелость и расчетливость одновременно. От сильных соперников уклоняйтесь. Слабым — не давайте спуска.
— Это как? — потешаясь про себя, спросил Антон. Этот разговор с болтливым, но верным слугой скрашивал скуку путешествия до замка.
— Это, милорд, значит следующее. Там среди лордов есть трое опасных соперников. Густав, чтоб он объелся однажды и сдох. Стольких славных рыцарей на тот свет отправил. Космин, темная сволочь. Чтоб он сгорел в огне рассвета. Эти самые опасные. С ними нужно быть особенно почтительным. Кланяйтесь, не переломитесь, выражайте им свое восхищение. Так поступают молодые воины из уважения к старшим. Вас правильно поймут и не осудят, милорд. Ну и третий, рыцарь Рассвета… Но вы сами, почти рассветный, поэтому просто прищемите этого зазнайку и не убивайте в память о отце, они были друзьями…
Антон кивнул. Флапий дал вполне дельный совет и к нему можно прислушаться.
— Хорошо, Флапий, я постараюсь, — мягко проговорил он. Неожиданно, Антон почувствовал прилив нежности к этому не в меру болтливому, но доброму и по своему, умному старику.
Заехав под арку ворот, они спешились. Антон уже переодетый в наряд, похожий на наряд Космина Темного, только в коричневых тонах, стал подниматься по лестнице в покои барона. Сегодня должны были прибыть последние вассалы барона и должна состояться передача золотых монет барону. Доход с владений. С этим нужно было прикладывать и подарки, барону или его жене.
Торвал сделал красивый медальон для барона, что бы преподнести тому в подарок. Для этого он использовал украшения, полученные от вождя степняков. На медальоне сверху был расположен крест и сам медальон освящен Госпожой Заката.
— Знатный подарок, — довольно проговорил Торвал, подавая его в красивой медной коробочке.
На середине лестницы дорогу Антону преградил Шардин. Он перекрыл лестницу своим телом и уперев руки в бока, вызывающе смотрел на Антона. Нахмурил брови, насупился и готов был разразиться гневной тирадой.
— О! сэр Шардин! — изобразив радость на лице, воскликнул Антон. — Рад вас видеть. Как поживаете? Много слышал о вас хорошего.
Сверху на них смотрели несколько рыцарей. Шардин от такой неожиданной речи Антона выпучил глаза и таращился на него. Затем выпустил воздух из груди, который собрал для скандала. Антон любезно поклонился, обнял того за плечи и с силой развернув, потащил наверх.
— Вы знаете, сэр Шардин, у меня в лагере стоит бочонок отличной настойки. Моя управительница поставляет ее в обитель ордена Заката. Вам понравится. Так что, приглашаю завтра на попойку.
Шардин только пыхтел и не знал, что сказать. Слишком неожиданно развернулись для него события, пошли не по сценарию и он завис обихаживаемый Антоном. А упоминание о выпивке сделало его почти другом Антону.
— Вы здоровы, сэр? — озабочено спросил Антон. Он разглядывал ошалевшего рыцаря с выпученными как у рака глазами.
— Да… только и смог недоуменно произнести Шардин.
— Очень хорошо. Сейчас я с вами прощаюсь, а завтра всенепременно жду у себя. Вы окажите мне честь? Придете?
Упоминание о том, что он может оказать честь владетельному лорду сломило Шардина окончательно.
— Да… — вновь ответил тот и с мукой в глазах посмотрел на мрачных рыцарей, стаявших выше по лестнице от них с Антоном. Тот отпустил ошалевшего от такой встречи рыцаря и любезно поклонился остальным. Те вынуждены были ответить тем же. Антон беспрепятственно прошел в зал барона. Где его встретил сэр Жемайло, Несказанно удивленный его радостным лицом.
— А чему вы радуетесь? — спросил он. — Тому, что вы еще живы? Так это ненадолго. Шардина видели?
— Да видел. — ответил вполне себе беззаботно Антон. — А что?
— И не беспокоитесь?
— О чем. О пьянке? — поинтересовался Антон, делая вид, что не понимает, о чем тот говорит.
— О какой пьянке? — Теперь на Антона вытаращился Жемайло.
— О той, что мы договорились с вами, сэр Жемайло и с Шардином. Завтра в полевом лагере.
— О пьянке с Шардином? — еще больше удивился Жемайло. — Так он что, не вызвал вас на поединок?
— На поединок? За что? Сэр Шардин очень обходительный и уважаемый рыцарь. Мы с ним очень хорошо поговорили по дороге сюда, без всяких ссор.
Жемайло казалось, впал в кому. Он, не моргая застывшими глазами смотрел на Антона. Потом еле слышно прошептал:
— Шардин обходительный…. И уважаемый…. Первый раз такое слышу…. А… А что сказали остальные?
— Ничего не сказали, поклонились и молча меня пропустили. Вежливые такие.
— Вежливые… — вновь не веря услышанному, повторил шепотом Жемайло. Наконец, не выдержав, он громко заговорил: — Вы шутите!?
На них стали обращать внимание.
— Нисколько, сэр Жемайло, и не кричите, на нас стали обращать внимание…
Шардин, обалдело смотря в спину уходящему Антону, поднимался следом. Тот поклонился искусителям и прошел мимо. Шардин поднялся до стояших рыцарей и остановился.
— Ты почему не вызвал щенка на дуэль, — негромко, но злобно спросил один из них. Ворслав.
Шардин скорчил мученическое выражение лица.
— Так настойка, сэры… и честь… — пробормотал он и, словно пребывая во сне, прошел мимо них.
Рыцарь, вопрошавший его, сплюнул.
— Вот же имперское воспитание у сквайра, не прошибить. Что делать будем, сэры?
— Натравим на него Густава — предложил другой. — Скажем, что щенок смеялся над его животом.
— А если он узнает что это неправда? — Спросил третий.
— А как он узнает? Густав, словно свирепый пес бросается на всех, кто ему покажется насмешником и не спрашивает что и почему. Прибьет щенка и спросу не будет.
— Поддерживаю, — согласился Ворслав.
— А кто скажет Густаву? — спросил второй.
— Ты предложил ты и скажешь, — ответил Ворслав.
— Э… — испуганно промычал рыцарь, — нет, я не согласен. Густав сначала убивает, потом интересуется, кто это был и что он сделал.
— Я скажу ему, — ответил четвертый, молчавший до этого рыцарь. — Скажу, что слышал разговор нового сквайра и Жемайло. Может он и этого преданного пса барона уберет.
Вот это правильное решение ответил второй рыцарь.
— А вы слышали? Спросил Ворслав, меняя тему разговора, — что наш барон пошел против воли герцога? Он не захотел сменить веру.
— Слышали, — хмуро ответил второй. Теперь рассветные будут нас убивать. Барон и собрал здесь вассалов, потому что опасается нападения войск герцога. Готовится к войне.
— Уходить нужно, — тихо проговорил третий.
— Куда уходить? Кому мы нужны? — Сквозь зубы процедил Ворслав. Барон богат и платит нам жалование, а герцогу мы не нужны. К нему прибыло два десятка рыцарей рассвета. Они ничего ему не стоят…
— Я знаю, что надо сделать, — проговорил четвертый.
— Что? — спросили трое хором.
— Если мы принесем голову барона герцогу, то он примет нас на службу.
Трое молча смотрели на четвертого. Молчание длилось минуту, другую. Наконец второй спросил, выражая мнение остальных:
— И как ты это себе представляешь?
— Просто. Мы в его свите. Война неизбежна. Первые схватки он выиграет, потому что опередил герцога, но тот соберет своих верных ему вассалов и выступит против барона. Причем, объявит его изменником. Вот тут и надо ударить Газану в спину…
— А что, дельный план, — согласился первый, — поддерживаю. — Все закивали головами.
Шардин вошел в зал, осмотрелся, увидел Антона, радостно заулыбался, подошел и встал рядом с Жемайло.
— Не возражаете? — спросил Шардин, — если я рядом встану сэр Антей? — И у Жемайло отпала челюсть.
— Сочту за честь, сэр Шардин, — вежливо и приветливо ответил Антон и подвинулся, давая место рядом с собой.
Всю церемонию представления прибывших вассалов сэр Жемайло, простоял, словно пришибленный поленом. Кого-то представляли, кто-то кланялся, все это прошло мимо него. Мир, который был знаком сэру рыцарю, вдруг перевернулся. И перевернулся с приходом молодого сквайра. Придя немного в себя. сэр Жемайло задумался:
— А ведь этот молодой сквайр очень умен. Так ловко обойти ловушки рыцарей свиты барона надо еще суметь и завоевать уважение Шардина это надо постараться. Более склочного рыцаря, он в долгой, своей жизни не видел. И вот надо же! Он почти друг сквайру! Надо будет к нему присмотреться — решил сэр Жемайло.
Началась вторая часть приема. Когда дошла очередь до Антона, он положил на блюдо у ног барона кошель с золотом и гербом своего домена и преклонив колено, двумя руками подал коробочку барону, сопроводив действие словами.