Женя не очень понимал жалобы друзей, которые ругали своих шнурков, стариков, предков – как только ни называли родителей его ровесники.
Он не представлял, что отец может выпороть, ударить, обозвать. Дома это было не принято. Самое большое наказание – стоять в углу, лишиться сладкого пирога. Ну, было дело, за ухо его оттаскали разочек. Когда швырялся яйцами с балкона в прохожих и угодил в плечо офицеру. А тот, не будь дурак, успел засечь, из какого окна подарочек прилетел, и пришел пообщаться с родителями. Мама отчистила майорский китель от художества. Извинилась за хулиганство сына. Угостила пострадавшего чем-то вкусным. А папа, как выше изложено, чуть не прибавил Женьке асимметричной лопоухости. Единственный раз, который подходит под определение рукоприкладства в семье Кузнецовых.
С семи лет Женя ходил в спортзал на самбо. Тренером папин друг работал. Так что три младших брата нашего героя тоже в свой черед оказались в секции. Денег Васильич с них упрямо не брал. Вроде как в армии Кузнецов-старший – многодетный отец, – а тогда просто Васька-сержант спас ему жизнь.
Сестренка танцевала в школьном бесплатном кружке. И рисовала дома. Родители экономили на всем, на чем можно и нельзя. Но при этом толпа детей была занята делом.
В армию Женя пошел сам. Как имеющий разряд по самбо получил предложение служить в десантных войсках. Согласился. После дембеля остался на контракте. Потом поступил в военное училище. Насчет оружия, особенно холодного, стал не вполне вменяемым. Не уставал тренироваться. Ухаживал за образовавшейся небольшой коллекцией – с любовью и тщанием.
Евиным дочерям не очень понятна дрожь, которую в сыновьях Адама вызывают классные ножи. Сказать девочкам, что эти опасные железки радуют сердце лучше самых милых котиков, – значит ничего не объяснить.
Но из песни слов не выкинуть, изрядное количество мужчин впадает в состояние, близкое к экстазу, когда берет в руки тяжелую качественную сталь.
Женя служил не очень долго. Сорока лет не было – ушел на пенсию, последствия ранения дали о себе знать. Вернулся в родной город, занялся машинами.
Сначала поработал на приятеля. Потом открыл свой первый авторемонт. Дела не шли – бежали в гору. Через год у Жени Кузнецова точек было уже пять. Городок стоял у федеральной трассы. Женя и сам не заметил, как стал если не богат, то не беден точно. Съехался жить со своей энергичной молодой бухгалтершей.
Да, забыла упомянуть. Он был и есть феерично некрасив. Не нос – клюв, даже клювище, кривое (раз несколько сломанное) к тому же. Не глаза – медвежьи маленькие цепкие зыркалки под низко сидящими бровями. Лоб как у питекантропа – это при том что умом судьба Женю не обделила. Руки, как у гориллы – длинные, мощные. Кожа слегка в оспинках, обветренная. Добавим небольшую сутулость – хотя самбо не бокс, но вот привык парень немного горбиться. Учтем коротковатые ноги. Представили?
Другие Кузнецовы были людьми симпатичными. А про Женю говорили, что весь в прадеда пошел. Такой же озорник и балагур. Прадед за словом в карман не лез, женским вниманием не был обделен. Фронтовик-разведчик, из цепких объятий которого ни один язык не вырвался. За отсутствие должного пиетета перед начальством Ивана Ивановича раза три понижали в звании. Так что войну прадед закончил едва ли не рядовым. Зато орденов у него было несколько.
Женя хорошо помнил вредного предка. Тот с правнуками играл в шашки и нарды, гулял в парке.
Пока старший служил, а потом свое дело поднимал, младшие братья и сестра нарожали родителям толпу внуков с внучками. Эта пестрая куча-мала на праздниках собиралась вместе. С визгом бросались на дядю Женю, который без подарков не появлялся. Мама – она же восемь раз бабушка – намекала, мол, когда же, сына моя дорогая, когда осчастливишь птенчиком?
Женя все не спешил побаловать маму с папой. Хотя остепенился. Почти семейную жизнь вести начал. Плодиться и размножаться его не тянуло. Он погрузился в бизнес по самую макушку. Мотался по стране. Вкалывал сутками.
Однажды вернулся неожиданно. Застал свою гражданскую жену с красивым водителем. Женю переклинило. Никого не убил. Но выгнал из дома – загородного, в зимнюю ночь – голышом. Постельное белье выкинул на помойку. Кровать разломал. Матрас разодрал.
Вышел на крыльцо курить. Любовнички поняли, что хозяин остыл – успели замерзнуть, но от дома не уходили – попросили одежду, сумки… Там же кошельки, документы.
Женя лениво ответил – мол, не-а, идите лесом! Они пошли. В полукилометре был поселок. Там их какая-то сердобольная душа пустила, обогрела, дала позвонить в полицию.
Жене впаяли хулиганство. Как же. Немного обморозились. Словили воспаление легких и бронхит. А по чьей вине? Эта судимость, хоть и с условным сроком, нашему герою еще аукнется. Но позже.
Папа сына не ругал. Вздыхал и называл идиотом – да, было. Но потом, когда мать ушла с кухни в зал и не слышала, шепнул, мол, понимаю тебя. Бывшая гражданская жена конкретно нагадила в делах. Женя едва разгреб. Но бизнес он бросил не по этой причине.
Подобрал, когда ехал домой на заправке, голодного тощего мальчишку, обутого в рваные ботинки не по размеру. Без носков, без перчаток. Нос синий, сопли до груди.
Покормил, завез в магазин. Купил недорогую, но нормальную одежду. Дал с собой немного еды. Парень явился через неделю. Не один – с младшим братом.
Женя хладнокровно пошел на второй круг. Еда. Шмотки. Мальчики зачастили в гости. Родители, запойные алкаши, о них совершенно не заботились. Женя не заметил, как начал таскать детей с собой в зал все к тому же вечному Васильичу. Не понял, как и почему разрешил оставаться у себя ночевать…
На момент встречи с одним из моих друзей Женя занимался с двадцатью трудными подростками. Сейчас их немного больше. Бывшая судимость, хоть и снятая, изрядно мотает нервы. Женя не может открыть официальный подростковый клуб и возглавить его. Впрочем, с этим он справится. Выкрутится. Есть и соображалка, и связи. Вопрос решится в ближайшее время.
Бизнес давно почти полностью продан. Пара бывших друзей, которые, что называется, вышли в люди, помогают Жене одеждой, питанием, обувью, витаминами для детей. Наш герой тренирует пацанов бросать ножи, фланкировать. Крутят шашками так, что любо-дорого. Девочки из плохих семей доставляют ему отдельную головную боль. Во-первых, каждая обязательно начинает строить глазки. Во-вторых, они испорчены окружением, рано начинают заниматься сексом, сбивают этим с толка мальчиков из клуба. Начинаются разборки из-за ревности, прочие дрязги. Женя разрешает каждую такую ситуацию не без труда. Плюется, злится. Но что делать?
Объединение, пока не оформлено официально, по факту существует. Жизнь в нем бурлит.
Женя советуется с психологом, ведет разъяснительную работу. Но важнее и эффективнее всего этого, по его словам, простой пример и совместная деятельность. Мотоциклы и оружие для подростков почти магия. Да. Мотоциклы и оружие. Моцики и железо. Байки и ножи. Называйте как хотите. Но дети и подростки бросают воровство, проституцию, втягиваются в дело. Точат, режут, куют, гоняют, дружат. В их неофициальном клубе приняты совместные празднования, есть походы, бесплатные кружки по двум языкам и математике.
Женя пристраивает подопечных на работу и подработки. Таскается в школы, выслушивает всякое разное про поведение своих архаровцев. Отец и один из братьев стали ему помогать. Так что дело обрастает неравнодушными взрослыми людьми.
Прозвище у Жени самое банальное – Кузнец. Подростков дразнят Кузнечиками.
Кто-то из подопечных уже шагнул во взрослую жизнь. Вполне нормальную. Как это называется – социально адаптировались, встроились в общество.
А Женя задумал создать авиакружок. И при нем летные курсы плюс прыжки с парашютом. Я знаю, у него все получится.
Это история о том, что можно ковать судьбу и счастье, что из обломков корявых выходят дивные и разные штуковины. Какие-то для красоты. Какие-то для пользы дела.
P. S. В этом году Женя женится. Встретил классную, добрую и веселую лапушку. По профессии Светлана врач-педиатр. Да. Семейный подряд организуют, не иначе.
Мальвина
Когда я увидела ее в первый раз, споткнулась, засмотрелась, едва лоб о косяк процедурного кабинета не расколотила. Это мы с деткой в поликлинику пришли. И не знали, что там такая местная достопримечательность трудится.
Невысокая, с очень прямой спиной, цок-цок каблучки, талия если и не как у Гурченко, то стремится к такому осиному силуэту. Белый халатик туго перетянут поясом с яркой пуговкой. Пышное, с нижними юбками (!) платье. И – вишенкой на торте – высокая сложносочиненная прическа светло-фиолетового цвета: с локонами, косичками, шиньоном, на шпильках и честном слове держится, чуть покачиваясь. К росту дамы – то, что она накручивала на голове – явно прибавляло сантиметров пятнадцать, если не двадцать.
Носик вверх, сильно подведенные глаза, яркий лак.
Цок-цок по коридору мимо остолбеневшей меня и офигевшей дочки. Цок-цок. Смешное и нелепое, по моему мнению, а по реакции ребенка понятно, что прекрасное явление проследовало дальше по делам рабочим. И унесло с собой не только шуршание шелка и капрона, но и нежный аромат ландышей.
Цок-цок…
– А… это наша Мальвина, ну, Марина Петровна! – пробурчала санитарка, моющая полы в метре от меня – видимо, непроизнесенный вопрос читался на физиономии.
– И кем она работает?
Я ждала чего угодно, от начмеда до фтизиатра, но не была готова к ехидному ответу.
– По экономической части она у нас.
– Главбух?
– Да хто ж их там разберет… – пробормотала уходящая санитарка. Итак, это… которое «дыша духами и туманами» дивное создание лет сорока пяти – кассир или бухгалтер? Зачем в белом халате? Держите меня трое.
Так как дочь была часто болеющим ребенком, мы встречали Мальвину постоянно. Стали раскланиваться и здороваться. Мелкая завела знакомство. И радостно вырываясь из моих рук скакала навстречу, чтобы сообщить: