Для начала их всех выпихнули из вертолетов, летящих в трех метрах над водой. И до пляжа, где разворачивалась основная программа, еще предстояло доплыть…
Потом они искали буйки, а на дне под ними сундуки с картами и подсказками… Рифмовали, ибо ведущий соглашался отвечать только на вопросы в стихах. Ограничение на мат не внесли. Топов понесло…
Играли в шахматы полуголыми фигурками белых и смуглых девушек, стоящими на песке.
В финале скомкали программу, просто плюнули на несколько последних предложений и до утра пели у костра песни военных лет. Но остались довольны.
Николай получил бонус. Родственница – премию. А я записала историю для вас. Развлечения ради, улыбки для.
Такие дела.
Тютя
Во-первых, ему не повезло с фамилией: Тютяев…
Во-вторых, с ростом и комплекцией: задохлик.
В-третьих, с характером: слюнтяй.
Имя Алексей – за ненадобностью почти не употребляли. Учителя обращались по фамилии. Одноклассники звали Тютей.
Лешин папа тоже не отличался богатырской комплекцией, но на работе пользовался уважением, а вреднейшая с двумя другими зятьями теща – батю Тюти никогда не шпыняла. Наоборот, относилась заботливо, а ругала изредка. Порядка ради, тонуса для…
Так что, возможно, тщедушная фигура играла не самую главную роль в том, что Тютя, доведенный до ручки презрением ровесников, помышлял о самоубийстве.
План сложился давно. Но Тютя боялся высоты, поэтому откладывал реализацию. Ему исполнилось двенадцать – жуткий возраст.
На день рождения мама убеждала пригласить домой друзей. Если бы они были!
Обещала напечь пирожков с яблоками. Да кому они нужны?
Как раскрыть родителям глаза на правду, Леша понятия не имел. Мама считала его золотым ребенком. Папа-дальнобойщик пропадал в поездках по стране. Младшая сестренка братика доставала просьбами поиграть и слюняво целовала в щеки и нос. Так что дома понимания не находилось. Никто не замечал размеров катастрофы. Или Тютя сам себя накручивал?
Да, Боренька Садовский отвешивал ему лещей при всем классе. Девочки смотрели и хихикали… Но он не одного только Лешу прессовал. Да, Ирочка Козлова написала на доске перед контрольной: Тютя гандон. Но… Мама Ирочки была, как мы сейчас выразимся, женщиной с пониженной социальной ответственностью. И Козлова-младшая обзывала регулярно почти всех, кроме разве что уже упоминаемого Бореньки.
Мало ли кто плелся в хвосте школьных рейтингов популярности, а потом раз, и добивался заоблачных высот. Первые станут последними? Или наоборот?
Тютя страдал. Сутулился. Грыз ногти. И решил прекратить свое бренное существование самым простым образом. Одним шагом. Вниз.
Приятным теплым утром пятницы, в один из последних дней учебы Тютя выбрался на крышу школы. Да, он был таким идиотом, что собрался броситься с пятого этажа. Тютя не знал, что скорее поломается, чем мгновенно умрет. Или не думал. Не был силен в анатомии и физиологии. А суицидальных блогов в Сети еще не водилось за неимением Интернета в принципе. Дело было тридцать лет назад, в практически пещерные докомпьютерные времена.
Итак. Тютя приметил, что люк не заперт, и вылез наружу. Огляделся. Аккуратно поставил портфель у входа.
Внизу во дворе было тихо. Только что прозвенел звонок на урок. А шум из классов до крыши не долетал.
Тютя дошел до парапета, или как там называется небольшой бордюр по краю? Сесть на него и свесить ноги он не мог решиться. Встал рядом.
И услышал всхлипывание, писк, смех. Сбоку. За небольшой будкой то ли для вентиляции, то ли для второго меньшего размера выхода творилось что-то непонятное.
Тютя зачем-то пошел на звуки. Обошел будку кругом. И обнаружил двух оболтусов из восьмого «Б». Которые курили, пересмеивались и… И? И по очереди опускали руки с сигаретами в старое мятое ведро. Тыкали… Тютя протиснулся мимо малость прифигевших бэшек и заглянул внутрь. На дне железной емкости возилась и всхлипывала маленькая серая зверюшка. Тютя с недоумением посмотрел на садистов. Он просто не сразу поверил в происходящее. Потянулся, прикоснулся пальцем к пыльной шерстке.
Жека, он был повыше ростом и пошире в плечах, козырно сплюнул Тюте под ноги и пояснил.
– Осторожно, цапнет! Лапы у нее перебитые, не выскочит. Но ерепенится еще!
– Ага, – подтвердил второй мучитель, Диман.
Тютя вытряхнул несчастную крысу к стене будки, на крышу. И с размаху ударил ведром в наглое широкое прыщавое лицо Жеки. Пошла потеха.
Вдвоем опытные в жестких пацанских драках Диман и Жека не могли одолеть одного задохлика, который, пренебрегая правилами и своей безопасностью, вгрызался в уши и запястья, выл, плевался, целился пальцами в глаза.
Битва продолжалась недолго. Физически сильный противник был деморализован. И начал отступать.
Тут очень вовремя, привлеченные боевыми кличами и ором, на крышу выскочили физрук и физик.
Помятые, грязные, дезориентированные хулиганы стали оправдываться. Мол, он сам на нас напал. Набросился. А мы что? А мы ничего.
Тютя же прижимал разбитыми руками к груди маленькое серое тело. И шептал.
– Ничего. Ничего. Ничего.
Физрук скривился. Он терпеть не мог крыс. А немолодой уже физик вздохнул. И сказал, что ветклиника на другом конце города. Это во-первых. А во-вторых, что пасюка лечить вряд ли будут.
Тютя кивнул и полез вниз, забыв про портфель.
Малышка тихо скрежетала у груди, словно прищелкивала зубами. Хвост обвивал запястье мальчика.
– Ничего. Ничего.
Тютя шел по городу, не очень понимая, что не отпросился с уроков. Что он грязный и помятый. Что скула ободрана. Под глазом шикарный почти черный фингал.
– Ничего. Ничего.
Ветеринар действительно не хотел принимать. Тютя сначала постыдно разревелся. А потом заорал, что не уйдет. И вообще, ей же больно!
Почему ей? С чего он решил, что это девочка?
Ветеринар брезгливо потянулся к тушке, и она оскалилась, встретила его пальцы зубами. Промахнулась малость, мужчина успел отдернуть руку. Непоследовательно велел:
– Неси в кабинет.
Вскоре выяснилось, что у крысы сломаны две лапки. А одну придется отрезать.
– Зачем тебе это? И ей, калеке, это на фига? Давай усыпим. Больно не будет.
Тютя мотал головой.
– Лечите. Я деньги принесу. Я найду и заплачу. Честное слово.
Домой он явился под вечер.
В прихожей споткнулся о свой портфель… Его принесли из школы одноклассники.
Мама встретила в боевой стойке: руки в боки.
Посмотрела на сына и передумала орать. Ребенок держал у груди картонную коробку, в которой дремала трехлапая крыса в лубках. Вернее, трех с половиной лапая. Переднюю отрезали не целиком, а больше чем наполовину.
– Какая мерзость, – скривилась мама.
– Мне ничего не надо на день рождения. Ничего! Но пусть она останется.
– У нас и клетки-то нет…
– Папа же отнес в гараж, а не выбросил. Ну ту, которая от попугая осталась.
– Она точно заразная.
– Мам, мы же были у ветеринара. Она здоровая.
В коридор вышел жующий отец. Увидел зверюшку, закашлялся. Мама крепко и сильно стучала мужа по спине. Когда отец обрел дар речи, спросил:
– Это твой подарок? Уверен?
– Да. И еще долг ветеринару. Но я придумаю, отработаю.
Отец полез в сумку, достал кошелек.
– Сколько?
Леша ответил.
– Недешевое животное получается, – хмыкнул отец. И вернулся на кухню.
Он вообще был не из болтливых.
Мама, которая не обрела поддержки у мужа, велела сыну сухо и решительно:
– К мелкой не подпускай! Запрещаю!
Надо сказать, что крыс тогда не держали. По крайней мере, в провинциальных городах. Котики, собачки, несколько видов простых попугаев, черепашки, белки, иногда морские свинки. Вот почти и весь список домашних питомцев. А тут – пасюк.
Грэя оказалась артистичной хитрой дрянью. Умной. Наглой. В меру ласковой, когда ей это было выгодно. Умела подлизаться даже к бате. Избегала только бабушку, которая приходила дважды в неделю. Во время визитов батиной тещи Грэя не гремела, не стучала. Тихо сидела в углу клетки. Даже усами не шевелила.
В остальное время лазила по дому. Ездила на плече Леши. Выглядывала из кармана.
Освоила массу трюков. Умильно выпрашивала вкусняшки. Смешно танцевала. Кувыркалась. Приносила апорт. Сидела столбиком. Приходила на кличку. Делала уроки с хозяином.
Как? Очень просто.
Скакала вокруг мальчика по столу и грызла карандаши. Или вытягивалась колбаской на книжной полке и наблюдала… Ждала приглашения к игре.
Физика Леше, что называется, поперла. Он дорос до призовых мест на городской олимпиаде. Хмурый Константин Сергеевич занимался с ним с удовольствием.
В классе хозяина Грэи больше никто и никогда не называл Тютей! До самого выпускного стал Лехой. Жека и Диман обходили его в школьных коридорах по широкой дуге.
Физрук затолкал дерзкого доходягу к своему приятелю в бокс. Леха честно занимался четыре раза в неделю. Заработал первый юношеский разряд. Муха. Вес пера. Называйте как хотите. Из плюгавого и тонкошеего слабака он стал стальной пружинкой.
Спортивная карьера, впрочем, Лешу не привлекала. Армия. Вуз.
Сейчас он Алексей Михайлович. В рост не пошел, но мал золотник, да дорог.
Замечательный врач. Уникальный специалист. Жена красавица и умница, выше мужа на голову. Живут дружно. У их детей есть собака и два кота.
Крыс Алексей Михайлович заводить не может. Воспоминания о Грэе мешают.
Она обожала петь. Человеческое ухо не различает этот диапазон звуков, воспринимая лишь отдельные щелчки и скрежет. Но на самом деле пение крысы похоже на птичье. Что-то среднее между трелями соловья и скворца.
Грэя в душе была как минимум оперной дивой, садилась рядом с Лешей, горлышко дрожит, усы врастопырку, глазки блестят, пальчики здоровой передней лапки сжимаются. Иногда после выступления тянулась, совала нос в ухо мальчика. Фыркала.
Спала не на подушке – мама была категорически против! Рядом, в изголовье. Оказалась невероятной аккуратисткой. В клетке чисто. Свои делишки строго в пластиковый лоток в уголке. Ни одной ее какашки на полу никто ни разу не находил.