Что сказать? Улис действительно заслуживал похвалы. Именно ее выражал Эрни на пару с Ренсом, когда их почтила-таки своим присутствием хозяйка дома. Вивьен улыбалась и выглядела просто чудесно. Фаргелон смотрел на девушку с некоторой тревогой, но ничто в ее поведении не говорило об отчуждении. Наоборот, ему достался ласковый, нежный взгляд, какие вообще-то для Вивьен не были характерны. Пытаясь справиться с собственными эмоциями, Эрни занялся кофе, в то время как Ренс расхваливал яичницу собственного приготовления. Улис же вновь пересказал свои новости, получив похвалу еще и от Вивьен.
– Только я не уверен, что Решка Маркус, он же Барентон Краус, знает, где портрет. – Помощник сыщика был на редкость честным парнем. Сейчас ему почему-то представлялось необходимым сообщить собеседникам об этом, в принципе и без того ясном, факте.
– А мне кажется, я знаю, где искать портрет Идореллы Маядскальской, – отправляя в рот кусочек расхваленной яичницы, поделилась с друзьями Вивьен.
Сказано это было столь будничным тоном, что мужчины даже не сразу поняли.
– Что?! – спустя пару секунд прогремело на кухне.
– Ну… – Под пристальными взглядами Леру постаралась дожевать побыстрее. – У меня вчера было много времени подумать над этим.
– Да уж, – проворчал Эрни.
Вивьен с улыбкой глянула на друга. Сыщик подумал, что она сегодня хочет его добить. А девушка тем временем начала излагать свои выводы по картине.
– Таким образом, – гордая собой почти так же, как Улис, рассуждала хозяйка «Полезных чудес», – что мы имеем? Портрет, скорее всего, переместился в безопасное для него место, не очень далеко от дома Краусов, но вряд ли на Гору или в резиденцию посла, при этом на него, вероятней всего, повлияло наше с Олещеркой покрывало, точнее, вложенная в него способность прятаться на самом виду! – Девушка победно оглядела присутствующих.
Те ответили ей преданными взорами.
– И-и? – приподнял брови Ренс.
– Ну это же очевидно! – возмутилась его сестра. – Эрни, скажи ему!
Фаргелон должен был догадаться. Однако его мысли сегодня вертелись где угодно, но не на территории аналитических выводов. При этом он буквально всем организмом чувствовал, что ответ очевиден.
– Безопасное, близкое, и где картина не вызовет недоумения, находясь на са-амом виду-у, – зачем-то потянула два последних слова Вивьен.
Несколько секунд молчания, и тишина взорвалась троегласным:
– Музей!!!
– Да!!! – Вивьен сама возрадовалась так, будто это она сейчас догадалась. Впрочем, то, что парни пришли к такому же выводу, несказанно ее порадовало. – По крайней мере, я надеюсь, что права.
– Сестренка, – усмехнулся Ренс, – уверен, ты права. А всего-то надо было на денек запереть тебя в комнате!
– Зараза! – В брата полетело кухонное полотенце.
Старший Леру привычно пригнулся, и оно попало в грудь Улиса. Тот его подхватил, чтобы не упало, и отложил подальше во избежание повторения «нападения».
Вивьен покаянно улыбнулась помощнику друга, но Ренсу все равно погрозила кулачком.
– У меня даже есть план. Во-первых, надо узнать, нет ли в каких наших музеях копии портрета Идореллы Маядскальской. Я думаю, оригинал просто подменил собой копию, как ни парадоксально это звучит. И выбрал он из всех музеев тот, что находится под кураторством посольства Форевии. Но мало ли, – пожала плечами девушка, – вдруг он какой-нибудь наш музей выбрал. Хотя я, если честно, не вижу причин для этого. Раз уж перемещаться в музей, так почему бы не выбрать музей, где своих куда больше, в том числе и произведений искусства Форевии. Не знаю, правда, имеет ли это значение, но, в общем, вы поняли. – Вивьен в какой-то момент осознала, что начинает говорить совсем уж странные вещи, и переключилась на более конструктивные вопросы. – Во-вторых, нужно как-то организовать, чтобы картину опознал эксперт. Думаю, лучше всего форевский и очень уважаемый. У меня даже возникла идея, как это лучше всего сделать. Я утащила из резиденции посла бумагу с гербом, а также у меня есть приглашение за личной подписью секретаря Лаужер-она Маядскальского. Надо выбрать какого-нибудь уважаемого эксперта, по возможности весьма эмоционального, и послать ему письмо от имени восьмого принца: мол, дорогой мой, у меня есть подозрение, что наш драгоценный портрет висит себе целый и невредимый в музее, и никто, кроме вас, не может его опознать. Приезжайте и дайте свое заключение. Если окажется, что это действительно наш обожаемый портрет, то, честное слово, я не я буду, а половину награды вам за это!
Вивьен так забавляли собственные слова, что под конец она не выдержала и рассмеялась. Мужчины тоже заразились ее солнечным настроением. Ренс только покачал головой:
– И это моя добропорядочная, законопослушная сестра. Кто бы мог подумать, сестренка, что в твоей милой головке такой криминальный ум!
– Не криминальный, не надо! – тут же открестилась девушка. – Я, наоборот, э-э-э…
– Содействуешь возвращению картины законному владельцу, – подсказал невероятно довольный Эрни.
– Точно! – подмигнула ему Вивьен. – Именно так!
– А по-моему, все-таки криминальный! – не унимался Ренс.
– А вот и нет! – не сдавалась его сестра.
– Неужели оригинал подменил собой копию, а никто и не заметил? – прервал их препирательства Улис.
Вивьен пожала плечами.
– Знаешь, Лаужер-он показывал мне копию и даже объяснял, в чем различие, – хозяйка «Полезных чудес» невольно передернула плечами при воспоминании о том, как это происходило, – но вот хоть убей, не верю я, что оно столь уж значительно и каждый может его увидеть. К тому же как часто люди вглядываются в вещь, которая много лет висит на одном и том же месте? Вот что изображено на крайней справа картине над прилавком в моем магазине?
Помощник сыщика задумался. Указанное произведение искусства действительно находилось там, где чаще всего стояла Ульрика, но вот что там изображено… вроде бы какой-то пейзаж. Улис с прискорбием обнаружил, что совершенно не может вызвать в памяти хотя бы примерный образ картины. Он помнил рамку, помнил, что ниже стояла высокая ваза из бежевого стекла, а картина слева была больше по размерам. Но это все, на что он был способен.
– То-то же, – победно заявила Вивьен. – Я вполне допускаю, что оригинал сияет для экспертов как костер во тьме, но для большинства работников музея картина на стене – что-то привычное.
– Но это же музей! Там экспертов море должно быть! – не сдавался помощник Эрни.
Однако его работодатель только покачал головой.
– Не думаю. Эксперты работают в своих мастерских да в библиотеках, появляясь в музеях лишь изредка. Обычные же экскурсоводы не так уж сведущи. Если Вив говорит, что отличие не бросается в глаза, они могли и не заметить. Но в любом случае стоит поторопиться. Удача может и отвернуться. Отличная работа, моя дорогая. – И он улыбнулся подруге.
Ренс не дал сестре слишком уж надолго утонуть в голубых глазах Фаргелона, а выдернул из этого состояния требованием предоставить ему бумагу и приглашение.
– Знаю я одного специалиста по подделке почерка. Он мигом нарисует то, что надо. Только текст нужен.
Эрни положил руку на локоть друга.
– Не торопись, Ренс, я не хочу в это втягивать еще больше посторонних. Письмо можно написать любым почерком. Как я понял, у секретаря принца много помощников. А подпись… для достоверности нужно скопировать точно, вдруг наш эксперт уже получал письма от посла. Я думаю, подпись можно, ну скажем, перерисовать, приложив к оконному стеклу. Пару раз потренироваться, и выйдет вполне уверенная, похожая подпись.
– Я могу попытаться сделать что-то вроде оттиска, – задумчиво проговорила Вивьен. – Ну знаете, горячим вареным яйцом пройтись по подписи, основательно так, но один раз, а потом быстро по другой бумаге. Только она нечеткая получится. Ну мне так кажется. Поэтому этот вариант потом можно дорисовать, вон тем же способом, что Эрни предложил. А я по нему могу уже оттиск сделать.
Мужчины потрясенно молчали. Нет, подобный способ всем им был известен, но вот что о нем ведала добропорядочная Вивьен, стало для них новостью.
– А ты это откуда узнала? – осторожно спросил Фаргелон. – Ну про яйцо.
Девушка посмотрела на него очень удивленно.
– А разве это не очевидно? Ну в смысле способ не очевиден разве?
– Нет.
– Правда? – еще больше удивилась хозяйка «Полезных чудес». – Эрни, право, я же с материалами всю жизнь работаю. Их свойства знаю. Поэтому, когда появилась задачка, ответ нашелся сам собой.
– Потрясающе… – как-то на редкость подавленно выдохнул сыщик.
Зато Ренс возликовал:
– Нет, я просто в восторге! И это моя сестра! Детка, я же говорил, у тебя криминальный ум!
– Что?! Да знаешь… да я… – Вивьен просто задохнулась от возмущения. – Это твое дурное влияние!
– Отличное влияние, мне нравится. – Ренс выглядел таким довольным, что его сестра невольно начала оглядываться в поисках чего бы еще в него кинуть.
– Так же можно свести с приглашения текст, кроме подписи, – заметил Улис, – и написать новый. Тогда и бумага будет со всеми положенными атрибутами. Наверняка серебряного тиснения на тех, что вы взяли, нет. А так будет. А что? Так делают. Кислотой там, к примеру, или уксусом с марганцовкой. Иногда и просто спиртом можно. Что не сведется, то обесцветится.
– Фи, – сморщила носик Вивьен, – следы непременно останутся. Не могут быть на письме от принца желтые пятна. Да и верхний слой можно повредить.
– Нет, Эрни, ты посмотри на этих гениев преступного мира, – не мог нарадоваться Ренс.
Сыщик только покачал головой. Вивьен периодически ему улыбалась, а план действий становился все четче. Что еще нужно в жизни?
Пока хозяйка «Полезных чудес» с Улисом выясняли плюсы-минусы различных способов подделки документов, будто всю жизнь только этим и занимались, Эрни, наклонившись к другу, шептал:
– Есть у меня одна знакомая дама, которой можно довериться. Она сможет не только опознать оригинал, но и подскажет, какому эксперту в Форевии можно написать.