Зулейха. Эх, если бы у тебя был такой отец, как у Солмаз.
Гюльзар. Чтоб они все поскорей в руки мурдешира попали!
Зулейха. Тихо, Ибрагим услышит.
Гюльзар. Ада, а как жена Ибрагима с ним спит?
Адиля. Откуда я знаю?
Зулейха. Эх, ну их всех к шайтану! Вставайте, пойдем в кино. Хорошая картина идет, Ада, называется "Чушь на постном масле". И погода отличная моросит потихоньку.
Гюльзар. Одевайся, Ада, одевайся, пойдем. Совсем как прежде. Хоть посмеемся от всего сердца. Подумаем, что нам снова по семнадцать лет. Обо всем забудем.
Зулейха. Может, мне после этого перестанет сниться пальто джерси.
Гюльзар. Слушай, ради аллаха, забудь про пальто джерси. Вставай, Ада, вставай, одевайся.
Адиля. Нет, я не пойду.
Зуаейха. Ну, Ада...
Гюльзар. Мы ведь не на день рождения дочери Салима идем...
Адиля. Нет, не хочется, вы идите. Только не упрашивайте.
Зулейха. Ада, давай поговорим серьезно.
Адиля. Серьезный разговор тебе не идет. И мне не хочется говорить серьезно.
Гюльзар. Ну конечно! Зачем это нам?
Зулейха. Ради аллаха, брось ты паясничать!
Гюльзар. Вспомните, что сейчас где-то далеко, в пустыне Атакама, прекрасная девушка мечтает о глотке воды - и благодарите свою судьбу. Вспомните, что сейчас где-то в далеких краях, на острове Ньюфаундленд, прекрасная несчастная девушка готова на все ради куска хлеба - и благодарите судьбу. Вспомните, что...
Адиля. Не смешно.
Гюльзар. Конечно, кто будет смеяться над какими-то словами, когда можно над нами самими? Старые кокетки...
Зулейха. Ада, меня злит, что ты никогда ничем не бываешь довольна. Я уж тебе говорила, для меня самым высшим счастьем было вот так, как ты, устроить свою жизнь и сидеть в своей хибаре. А к тебе, когда ни придешь, ты, вместо того чтобы радоваться, дуешься на весь белый свет. А нам больше некуда ходить, кроме как сюда... Что с тобой, Ада?
Адиля. Я сказала, прекратите эти разговоры! Надоело!
Зулейха. Вставай, Гюля, пойдем отсюда! В кино или еще куда...
Гюльзар. Пойдем! Представим, что нам снова по семнадцать лет. Пофлиртуем с детишками, что первый пушок над губой холят! Обхохочешься, на них глядя!
Зулейха. Вряд ли ты будешь смеяться от души, подруга. Губы раздвинешь - и ладно...
Гюльзар. И вправду! Мы ведь не лошади, чтобы ржать! Привет, Ада. Передай Халилу-муаллиму наши сожаления по поводу того, что чрезвычайной важности дела не позволили нам его дождаться.
Адиля. Непременно.
Когда подруги уходят, Адиля поднимается с дивана, смотрит в окно, включает радио, снова выключает, потом подходит к дивану, садится. Скрипач в черном фраке со скрипкой в руке возникает в комнате, приближается к Адиле, останавливается и начинает играть совсем рядом с ней. И вдруг появляется Мужчина. Увидев его, Адиля вскакивает с места.
Адиля. Вы пришли? Я знала, что вы придете. Я ждала вас. Знала, что и домой ко мне придете. Заходите. Заходите, садитесь.
Мужчина. А вы приветливы как настоящая хозяйка дома.
Адиля. Правда? Ну, что же... Сварить кофе? Может, чаю хотите? Или откроем шампанское? Давайте отпразднуем еще раз Новый год! Да, встретим вдвоем Новый год, послушаем музыку, потанцуем, а?.. Хотите, вы будете Дедом Морозом? Вы не обиделись! Может быть, вы расстроены, что не приходит ваше письмо?
Мужчина. Нет, письмо придет рано или поздно. И тогда мы больше не увидимся. Потому что мы больше не будем нужны друг другу.
Адиля. Нет, нет. Не хочу. Я не хочу расставаться с вами. Если вас не будет... когда вы не придете, все будет кончено.
Мужчина. Ну что вы...
Адиля. А не отдам вам это письмо. Я спрячу его от вас. Я его порву.
Мужчина. Нет, вы не порвете это письмо и не спрячете его, потому что вы знаете, что я его жду.
Адиля. Правильно...
Мужчина. А теперь одевайтесь. Одевайтесь, пойдем гулять. Я приглашаю вас на прогулку.
Адиля. Правда? Сию минуту... Где мой плащ? Вот он. Пойдемте. Пойдемте. Представим себе, что мы и на самом деле гуляем. Дождь моросит. Такой мокрый весенний вечер... Мне кажется, я всю жизнь ждала такой дождливый весенний вечер. Когда обычно в такую погоду я смотрела из окна на улицу, то думала, что и мокрые тротуары, и эта пустынная каменная улица тоже ждут... Они ждут наших шагов... Будем гулять до утра, не так ли?
Мужчина. До утра?
Адиля. Конечно, ведь нас-то никто не ждет. Мы никому не нужны. И вам никто не нужен. Не будем вспоминать, что наша прогулка может кому-то показаться смешной, для кого-то бессмысленной...
Мужчина. А почему эта прогулка должна кому-то казаться смешной?
Адиля. Почему? Почему... Не знаю. Я чувствую это... Как вам сказать?.. Вы помните, по телевизору показывали футбол с мирового чемпионата. Когда футболисты играли, у нас было уже утро, поэтому игру сняли на пленку, а вечером показывали по телевизору. Люди откладывали из-за футбола свадьбы. Город будто вымер - ни одного мужчины, словно война прошла. Все смотрела телевизор.
Артисты не знали, что делать,- театры пустовали. Все сидели у телевизора. Но не волновались, потому что знали, что мяч в ворота не влетит. Нам был известен счет. Мы знали, на какой минуте в чьи ворота влетит мяч, сколько их будет забито всего, кто будет их забивать. Об этом было в вечерней газете, ну и, конечно, по радио... А игроки во время съемки ничего еще не знали. Забив мяч в ворота, они обнимались, бухались на колени и молились, а мы знали, что они все равно проиграют. Мы знали, что их ждет. Знали, что отчаяние, слезы на глазах их противников - неуместны, потому что они выиграют. А они ничего не знали, они понятия не имели, что их ожидает... Я это запомнила навсегда. Я чувствую это постоянно, непрерывно. Мне все время кажется, что все наши радости, все печали - мнимые, бессмысленные. Десять лет мы проживем, или двадцать, или тридцать - не все ли равно? Но сейчас забудем обо всем... Забудем обо всем, будем гулять по мокрым улицам и радоваться.
Мужчина. Почему бы вам не взглянуть на эти десять, двадцать, сорок лет как на вечность?
Адиля. Вечность? По правде сказать, я никогда не понимала, что это такое... Если всерьез...
Мужчина. Есть одна легенда. Стоит алмазная гора высотой в тысячу верст, вершины ее не видно. Раз в тысячу лет на гору садится маленькая пташка и долбит ее своим клювом. Потом снова улетает. Улетает с тем, чтобы вернуться через тысячу лет. Вернуться, чтобы снова потюкать своим крохотным клювом. Когда эта пташка продолбит алмазную гору до основания, пройдет лишь один миг вечности...
Адиля. Один раз каждую тысячу лет... Двадцать лет тоже могут быть своего рода вечностью? А если эти двадцать лет живешь рядом с таким человеком, как Единственнов, или с таким, как Ибрагим или Халил? А что желать несчастливцам, подобным Зулейхе и Гюльзар?.. А на что им эти годы? Зачем им вечность? Ни к чему... Так же как и мне. Ведь вам они все о себе рассказали. И я тоже рассказала...
Мужчина. Вы могли бы позвать и других людей.
Адиля. Других людей? Кого это? Может, надо было позвать Садима, начальника отдела, где работает Халил? Было бы то же самое. Каждый раз он смотрит на меня так, что кроме Халила все понимают смысл его взглядов. Или учительницу Саадат-ханум? Эту взяточницу... Или Салеха, которого жена обманывает. Вы что, открыли бы ему на это глаза? Надо их было вызвать?
Мужчина. Нет.
Адиля. А кого же еще?
Мужчина. Вызвали бы своего Фазиля. День и ночь работает, содержит такую семью, а дома шутки, смех не прекращаются. Мы бы спросили у него, в чем секрет. Или вызвали бы учительницу Месьму, которую вы помните еще по средней школе. Совсем состарилась уже, но школу не оставляет. Мы бы спросили у нее, в чем дело? Наконец, вызвали бы вашего отца.
Адиля. Моего отца нет в живых. Он погиб на войне.
Мужчина. Я знаю. Мы бы спросили у него, почему, раз все так пусто и бессмысленно, вы, тридцатипятилетний мужчина, пошли на войну? Наверно, он ответил бы...
Адиля. Может быть... Может быть, он и ответил бы... Но разве изменилась бы наша жизнь от одного этого ответа?
Мужчина. Нет, от одного этого ответа ваша жизнь не изменилась бы. Потому что вы сами этого не хотите. Вы их забыли - и отца, и учительницу Месьму... Они вам не нужны. Нет, вы меня не прерывайте. Сегодня я должен вам сказать все... Они вам не нужны, потому что вы - сама по себе. Взгляните из вашего окна на город, так надоевший вам. Подумайте, что вы смотрите на него впервые. Подумайте о людях, живущих под этими крышами. Почему вы решили, что их существование бессмысленно? Вы думаете, зачем эти люди строят дома, заводы и фабрики, закладывают буровые? Для чего они так стараются? Ведь вы этого не знаете?
Адиля. И вы повторили эти холодные слова... Эти слова как лед холодные, очень холодные...
Мужчина. Потому что вы боитесь этих слов. В глубине своей души вы чувствуете, что эти слова правдивы, чувствуете, что повсюду жизнь продолжается, и эта жизнь, со всеми ее радостями, со всеми печалями, интересна, богата, но проходит мимо вас. А вы не осмеливаетесь в нее включиться...
Адиля. Вы стали вдруг таким резким!.. Я не хочу, чтобы вы были таким резким, таким, беспощадным. Я не хочу с вами расставаться. Я хочу, чтобы мы с вами до утра бродили по этим улицам...
Мужчина. А утром? Ведь утро не будет таким, как этот дождливый весенний вечер. Утром вы снова встанете и пойдете на работу. С работы снова вернетесь домой. Ночью, когда уляжетесь спать, еще до того, как уснете, снова поднимет голову ваш внутренний голос. Вы снова уснете под упреки этого голоса. И снова утром встанете и пойдете на работу. Так пройдут годы. И малая пташка своим крохотным клювом сковырнет вашу алмазную гору...
Адиля. Ничего. Я больше не боюсь этого. Я больше не боюсь этого, потому что есть вы. Мы каждый день будем встречаться. Снова отправимся в Джидырскую степь. Мы с вами пойдем в Кедабек, разожжем костер чуть пониже селения Большой Гара-Мурад, где упал вместе с колхозным конем мой начальник, испечем в золе картошку и навсегда забудем о моем начальнике...