С
СЕКСОТ — секретный сотрудник, шпион, агент. СЕКСОТЫ вели наблюдение за людьми на улицах.
СМЫЧКА. Должна была возникнуть, по мысли большевиков, между городом и деревней уже во время Гражданской войны — но так и не возникла. Деревня не захотела поставлять городу бесплатно сельхозпродукцию. Убедившись в этом, Сталин начал колхозное строительство.
СОВОК. Все говорят, что не любят этого слова, но употребляют его. Я слова совок не боюсь, беру пример с лауреата Нобелевской премии Светланы Алексиевич. Более того, признаюсь, что была — и, возможно, так и осталась — совком.
СПЕЦИЗОЛЯТОР. В 1920-е то же, что и тюрьма. В СПЕЦИЗОЛЯТОРАХ сидели троцкисты.
СТАХАНОВЕЦ. От фамилии Стаханова, который поставил рекорд производительности труда в угольном забое. СТАХАНОВСКОЕ ДВИЖЕНИЕ — выдуманное движение масс, желавших походить на Стаханова.
СТУЧАТЬ. СТУКАЧ. Доносить. Доносчик. Считалось и до сих пор считается, что СТУКАЧИ работали, так сказать, по зову сердца. Сомневаюсь, что таковых было много. Думаю, к стукачеству людей принуждали.
Т
ТЕЛЕГА — донос, который, к счастью, не шел прямиком на Лубянку, но все же дискредитировал человека.
ТОРГСИН. В 1930-е в России люди относили в ТОРГСИН золото, серебро, хрусталь и другие ценные предметы. Взамен получали боны. На эти боны могли купить еду и предметы первой необходимости (обувь, одежду, ткани) хорошего качества — словом, все то, что исчезло из открытой продажи, то есть из обычных магазинов.
ТРЕУГОЛЬНИК. Триумвират, состоявший из представителя администрации (государства), представителя парткома (партии) и представителя профкомов (профсоюзов). На деле имел не очень заметное влияние на судьбу человека.
ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЙ ГОД — то же, что и годы Большого террора. Время массовых казней партийной и государственной верхушки, созданной при Ленине. Плюс всех, кто попался под руку. Пугал размах репрессий и их жестокость. Разгул террора.
ТРОЙКИ. В годы Большого террора «тройки» мгновенно приговаривали людей к высшей мере наказания — естественно, без права апелляции, без права на адвоката и т. д. На следующий день приговор приводился в исполнение.
ТРОЦКИСТ. Самое страшное обвинение в СССР. Самое бранное слово.
ТРУЖЕННИК ТЫЛА. В годы войны все трудоспособное население Советского Союза.
У
УДАРНИК КОММУНИСТИЧЕСКОГО ТРУДА — примерно то же, что и СТАХАНОВЕЦ. В 1930-е УДАРНИКИ, не щадя сил и здоровья перевыполняли план.
УКЛОН (ЛЕВЫЙ, ПРАВЫЙ) УКЛОНИСТ — то же самое, что и ОППОЗИЦИОНЕР в 1920–1930-е. В 1930-х УКЛОНИСТ превратился во ВРАГА НАРОДА.
УКРАШАТЕЛЬСТВО. С украшательством домов при Сталине боролся Хрущев, планируя массовое, более дешевое, строительство.
УРАВНИЛОВКА. Каралась в советских учреждениях: хороших сотрудников не следовало уравнивать с плохими.
Х
ХЛЮПИКИ — бесхребетные, буржуазные интеллигенты (вокабулярий Ленина).
ХУНВЕЙБИНЫ — чересчур активная молодежь. Слово из лексикона Мао Цзэдуна (ломать — не строить).
Ц
ЦК — ЦЭКИСТ. Работник центрального аппарата ЦК Партии.
Ч
ЧАСТНИК. Он же хозяйчик — кустарь; человек, не находящийся на госслужбе, работавший дома. ЧАСТНАЯ ЛАВОЧКА — пренебрежительное название любого негосударственного и тем самым глубоко несолидного и некомпетентного учреждения.
ЧЕЛНОКИ. ЧЕЛНОЧНИЦЫ. Слово из лихих 90-х. Мужчины и женщины, которые привозили в нашу страну особенно необходимый ширпотреб из зарубежья. За несколько лет ЧЕЛНОКИ одели и обули страну, закрыли тему дефицита и бесконечных очередей за всем необходимым. Ворочали тюки по 40 кг.
ЧЕРНОСОТЕНЕЦ — слово родом из царской России, которое, увы, нельзя назвать устаревшим. Черносотенцев мы встречаем сейчас на каждом шагу, и они не утратили своей воинственности.
Ш
ШАРАШКА — особый вид тюрьмы, где чекисты пытались использовать знания заключенных интеллигентов для решения производственных, а иногда и своих узкопрофессиональных проблем. (См. «В круге первом» А. И. Солженицына.)
ШКУРНИК — нечестный человек, заботящийся исключительно о собственном благополучии.
ШТУРМОВЩИНА. Слово несет отрицательный заряд. Означает излишнюю инициативу, деятельность и огласку, связанные с какой-либо частной проблемой.
Щ
«ЩИТ И МЕЧ». Произведение классика советской литературы, Героя социалистического труда Вадима Кожевникова, многолетнего главного редактора литературно-художественного журнала «Знамя». С помощью Юлиана Семенова, В. Кожевникова и их собратьев ЧК, чекисты, сиречь гэбэшники, наводившие ужас на всю страну, возвеличивались как герои, постоянно побеждавшие иностранные разведки. Своего апогея эта галиматья достигла в знаменитом фильме «Семнадцать мгновений весны» (режиссер Лиознова) по одноименному произведению Ю. Семенова. Великий Штирлиц, советский разведчик, легко побеждал там симпатичнейших, но опасных немецких королей сыска и кинжала от Гиммлера до Мюллера — гестапо.
Э
ЭМИГРАЦИЯ. В наших краях, то есть в СССР и РФ, это слово переживало и переживает странные метаморфозы. В СССР на сленге того времени, эмиграцию в упор не видели. Так в Литературном энциклопедическом словаре (1987) в обзорной статье «Русская литература» это слово вообще отсутствует. А между тем, после революции 1917 года эмигрировал практически весь цвет русской словесности: Бунин, в будущем лауреат Нобелевской премии; Мережковский, номинант на Нобелевскую премию, и Зинаида Гиппиус; Вячеслав Иванов и Георгий Иванов, Владислав Ходасевич и Александр Куприн, Борис Зайцев и Марина Цветаева, Алексей Толстой и Аркадий Аверченко, Саша Черный и Тэффи… Не считая молодого Набокова, который бежал от большевиков как сын своего отца, политического деятеля, и дяди — богача Рукавишникова. Не считая Блока, который умер уже в 1921 году, и Гумилева, убитого большевиками в 1921-м. Фактически вне России жил и сам «буревестник» русской революции — Максим Горький, посещая родину только в случае крайней необходимости. И именно благодаря этим посещениям погубил свой образ в глазах, как тогда говорили, «всего прогрессивного человечества».
Внутренней эмиграции, по уверениям части интеллигенции во главе с Анной Ахматовой, тоже не существовало. А как же Андрей Белый? — спросим мы. — А как же Пришвин и Вересаев?
Вторая волна эмиграции в СССР (1960–1970) получила название «еврейской», или «эмиграции евреев на свою историческую родину». Имеет мало общего с еврейской эмиграцией в Палестину, начавшейся еще в первые годы ХХ века на Западе. На самом деле вторая волна была эмиграцией инакомыслящих — людей, не согласных с советской системой. Проходила она в 1960–1970-е, когда начали уезжать бунтари типа Андрея Синявского, а также молодые интеллектуалы, например, Саша Соколов — автор книги «Школа для дураков» — или скульптор Соков, не имевшие никакого отношения к политике и не подвергавшиеся никаким гонениям по национальному признаку. Вспоминаю Сашу Соколова и недавно скончавшегося в Нью-Йорке Сокова потому, что они были друзьями К&М. Часть интеллигенции эту эмиграцию осуждала. Эмигранты в глазах советских интеллигентов убоялись трудностей, преследований и бежали в благополучные страны Запада в погоне за достойной, спокойной жизнью и интересной работой, что, по мнению некоторых наших интеллектуалов, было предосудительно.
Я
ЯЧЕЙКА — первичное объединение коммунистов (членов партии «б»). ЯЧЕЙКИ существовали решительно во всех организациях и учреждениях, а также в домах по месту жительства — для неработающих пенсионеров, беременных женщин и кормящих матерей. Большевики должны были находиться в родном коллективе при любых обстоятельствах до самой смерти.
Уже закончив, как мне казалось, свои заметки о языке сталинской эпохи, я неожиданно наткнулась на статью профессора Виктора Макаренко в «Независимой газете» от 28 мая 2019 года под названием «Шутник народов». В этой статье анализируетcя юмор Сталина, его шутки в публичных выступлениях, неизменно вызывавшие в аудитории «смех и аплодисменты», «веселое оживление», иногда даже «оглушительный смех».
Примеры «шуток» Сталина В. Макаренко черпает из его «Собрания сочинений», которое при жизни Вождя было буквально в каждом доме у всего активного населения СССР и состояло в основном из речей Сталина на съездах ВКП(б).
Как же изволил шутить Великий Вождь? Над кем и над чем потешался? Кого сражал наповал своим остроумием? Или, как тогда выражались, кого «пригвоздил» к позорному столбу истории своими издевками?
На многочисленных примерах Макаренко показывает, что Сталин потешался над уже поверженными врагами. Шутил с одной целью: высмеять «слабых», унизить их, дискредитировать, чтобы потом уничтожить окончательно и бесповоротно.
Цитирую статью В. Макаренко дальше: «… Вождь всегда смеялся над конкретными людьми. Более того, его смех всегда назывался им по фамилии». Эти фамилии автор статьи в «Независимой газете» тут же приводит: Троцкий и Томский, Бухарин, Каменев и Зиновьев.
Заметим, до того, как эти деятели подверглись сталинскому осмеянию, они проделали хотя и длинный путь, но за весьма короткий срок. До 1924 года, до смерти Ленина, были ленинскими соратниками, вождями революции 1917 года, после 1924-го вплоть до 1930-го слыли уклонистами или оппозиционерами, а в 1937–1939 стали врагами народа. Всех их поголовно либо казнили, как Бухарина («любимца партии»), как Каменева и Зиновьева, либо довели до самоубийства, как Томского, либо убили, как Троцкого, вложив ледоруб в руки специально выращенного убийцы Меркадера…
Анализируя сталинские шутки, Макаренко показывает нам, что язык этих шуток был на редкость примитивный, даже убогий, и всегда одинаковый.
На Троцкого, Бухарина, Каменева и Томского следовало на первых порах «надавить», еще — лучше «толкнуть» и «погнать палкой», «покрепче прижать», «дать по хребту», «отлупить», «вогнать ума в задние ворота». Наконец «вымести» (видимо, на свалку истории), а также заставить «ползать на брюхе».