— Значит, для тех, кто мне служит, я милорд, а для всех остальных ваша милость?
— Не для всех, милорд. Равным и тем, кто ниже вас по положению, вы сэр.
Барон Газан Рейдеранский для вас милорд, а граф Мольт Кинсбрукский Ваше сиятельство, тот служит герцогу Овруму Маренхейскому, а герцог для вас Ваша светлость.
— С ума сойти! я не запомню все эти… обращения и звания.
— Ничего страшного, милорд, мы обещали вам помочь, значит, поможем…
Тронулись минут через пятнадцать. Антон сначала сидел рядом с Франси и, покачиваясь, дремал. Потом его разморило солнышко, и он, сняв кафтан, залез под тень тента, расстелил солому и лег. Ничего интересного по пути он не увидел. Дорога шла вдоль реки. Повсюду, куда доставал взгляд, слева тянулся однообразный лиственный лес. Справа от дороги — холмы, заросшие густой травой.
«Видимо, это край обжитых земель», — невесело подумал Антон и закрыл глаза. В сон он погрузился сразу. Сказалась бурная ночь и сильное нервное напряжение, которое он испытал в связи с переходом в другой мир. Как это ни странно звучит, но он не оставлял надежды вернуться домой. Этот мир был для него чужим. Пугал своей дикостью и тем, что он не желал принимать его таким, каким он был. Был он, по его мнению, абсурдным, злым и неприемлемым для его мироощущения. Все эти светлости, сиятельства, условности и правила, которые для него, человека двадцать первого века, были не чем иным, как глупостью. А глупость он ненавидел и, замечая ее в людях, сильно раздражался. Так и этот мир вызывал у него болезненное раздражение.
— Панченко? Что тут у тебя? — услышал он вопрос, обращенный к его временному наставнику и начальнику в одном лице.
— Да вот, сами посмотрите, труп. Свежий. Видимо, из-за того, что он воровал собак и кошек у соседей, его и порешили…
— Разберемся. — Артем увидел начальника убойного отдела[8] горотдела полиции майора Лапина. — Криминалисты скоро будут. Труп кто обнаружил? Ты?
— Я, товарищ майор.
— А зачем ты сюда пришел? Шум услышал?
— Нет, проверочные мероприятия по заявлению соседей. Что, мол, он у них кошек и собак крадет по ночам.
— Кошек и собак? — Майор осторожно обошел тело. На столе лежала папка. — Твоя, капитан? — спросил он.
— Никак нет, стажера. Александра… тьфу ты! Все время путаю. Антона Загнибеды.
— Кого загни?
— Загнибеды, товарищ майор.
— Понятно. А сам стажер где?
— Пропал, товарищ майор. Он сюда был направлен для взятия пояснения… мною… Я ждал его, ждал и, не дождавшись, зашел… и тут вот такое…
Майор, ходивший по кругу, остановился.
— Ты хочешь сказать, что сюда первым прибыл стажер, а когда ты вошел, то нашел труп. А стажера не было?
— Все так и было.
— Ты комнаты, двор проверил? Может, и его труп где-то лежит?
— Дом внутри проверил. Двор не проверял, — стушевался участковый. — Там на пороге остались стоять кроссовки стажера. Он, значит, был босиком, в одних носках. Я подумал, что босиком он во двор не пойдет.
— А кроссовки точно его?
— Так они красные. Их не спутаешь.
— Не спутаешь… А если тело стажера вынесли? У него оружие с собой было?
— Табельный пистолет, товарищ майор.
— Хреново, Панченко. Утерю табельного оружия на горотдел повесят.
Антон стоял рядом. Все слышал и видел, но не мог приблизиться к полицейским. Невидимая стена не давала ему сделать всего один шаг. Он кричал, звал, махал руками. Но взгляды офицеров проскальзывали, не цепляясь за него, и уходили в сторону. Появился криминалист дядя Яша. Увидел расхаживающего майора и закричал:
— А ну стоять!
Антона мгновенно выбросило из сна.
— Стоять, я сказал, стерва. Что везем, куда?
— Бартал, ты чего прицепился? Мало вам было, что вы сервиз столовый украли, все деньги, что отложил милорд, так еще и на дороге разбойничаете. Едем в обитель Заката. Милорда горцы убили, надо отпевать.
Антон услышал возмущенный голос Франси и сел.
— А в бочках что?
— В бочках самогон, оплата за отпевание.
— Так у бочек нет хозяина! — радостно проговорил хриплый мужской голос. — Имрус, ты слышал, старый дуралей помер. Мы немного поторопились уйти. Слезай, старая, с повозки и ступай обратно в свой свинарник.
— Бартал, ты бы совесть поимел, что ли. Сколько можно грабить? Ты же клялся защипать…
— Совесть иметь, старуха, по нынешним временам непозволительная роскошь. Слезай, пока я тебя пикой не пощекотал, и радуйся, что ты выросла из моего вкуса. Я старух не люблю, а то и тебя взяли бы с собой, — и мужчина по-лошадиному заржал. — Верно говорю, Имрус?
Антон сначала испугался. Голос был резким и очень уверенным. Перед такими людьми Антон пасовал. Но то, что его грабят те, кто уже ограбил, Робарта, сильно разозлило. Возмущенный и взведенный, вылез из-под тента.
— Опаньки! А кто это у нас тут? — удивленно произнес усатый воин в остроконечном шлеме с наносником и копьем в руке. На теле воина, сидящего на статном коне, была надета кольчуга. Другой был наряжен в стальную кирасу и находился по другую сторону повозки. Оба на отличных строевых конях.
Антон быстро окинул взглядом местность. Кругом только темная чаща леса. Бандитов было двое.
— Это сын сэра Робарта, молодой милорд, — пояснил Флапий.
— Вот оно как, — проговорил усатый. — Так ты это, милорд, снимай кафтан и портки да ступай себе обратно, живее будешь.
Такое пренебрежительное обращение разозлило Антона еще больше. Его унижали, и унижали на глазах новых подданных. Если он сейчас сдастся и отступит, он перестанет себя уважать до конца своих дней.
— А вот это ты видел! — Антон ударил по сгибу локтя ладонью.
— А это что? — невозмутимо спросил Усатый.
— Это хрен тебе через плечо!
Сомнений как поступить у него не было. Тут или он умрет, или они. Злость, страх, ярость, обида сплелись в один клубок, и, быстро выхватив пистолет, не мешкая, снял пальцем с предохранителя. Навел ствол в смеющееся усатое лицо и нажал на курок. Раздался громкий выстрел, и усатый как подкошенный свалился с коня. Антон живо повернулся ко второму и с каким-то диким, необъяснимым наслаждением выстрелил прямо в удивленно раскрытые глаза.
Встал в полный рост и огляделся. Из-за холма выскочили еще двое всадников. Убрав пистолет Антон выхватил меч. Кровь казака заиграла в нем песней боя, Заглушая страх и все остальные чувства. Потеряв осторожность, он ловко запрыгнул на коня усатого и, ударив того пятками, заставил сделать скачок вбок, рванув удила, направил коня навстречу всадникам. Конь почувствовал волю всадника, всхрапнул и помчался вперед. А Антон, громко свистя и улюлюкая, вращая мечом, как шашкой, с диким упоением устремился в схватку. Ветер в ушах, запах конского пота, залихватская скачка пробудили в нем спящие древние инстинкты. Он не думал о жизни или смерти. Он рвался в бой, как рвались его предки, желая обрести свободу. Неожиданно первый воин натянул удила и вдруг стал сползать с лошади набок. Второй постарался развернуть коня, но стрела, влетевшая ему под шлем сбоку, сбила его с седла. Когда Антон подскакал к лошадям, остановившимся возле тел своих хозяев, драться уже было не с кем. Следом подскочил Флапий, держа короткую пику наперевес. Закружил возле тел и копьем добил бандитов.
— Эх! — воскликнул он возбужденно. — Как в старые добрые времена! На Святой земле. А здорово вы их, милорд! Пух, пух и готово.
Антон оглянулся и увидел Эрзая, стоявшего на своем возу с луком в руках.
— А это кто такие? — спросил Антон показывая мечом на тела.
— Наемники, милорд, те, что служили вашему отцу и, обокрав вас, скрылись. Но недолго голубчики радовались, вон вишь, как вышло.
— А почему вы их раньше не перебили? Вон как Эрзай с луком обращается.
— Так ваш отец не давал такой команды, а нам убивать не с руки. Повесят. Мы люди подневольные. А тут на вас напали, вы напали… и понеслось.
— Тогда собираем трофеи, и отруби им головы. — скомандовал Антон. Доспехи и оружие тоже можно продать. Верно?
— Верно, милорд, только головы зачем рубить?
— У замка на колья повесим, чтоб другие видели, что с грабителями бывает.
— Вот оно, посвящение в Закат, — тихо проговорил Флапий, качая головой, и Антон не понял, осуждал он его за излишнюю жестокость или, просто как факт, констатировал его посвящение. Но Антон в горячке несостоявшейся схватки даже ухом не повел. Он словно переродился. Раньше ему казалось, чтобы убить человека, нужно много смелости, даже отчаяния или сумасшествия. Сейчас он спокойно смотрел на тела убитых и не испытывал ни малейшего сожаления по поводу их участи.
— Франси! Эрзай! Собирайте все ценное с убитых, — закричал Флапий.
— Сколько еще наемников осталось? — спросил Антон, поглядывая на лес.
— Трое, милорд. Но заводил вы убили. Теперь остальные, скорее всего, уйдут подальше. Слух о том, что появился в наших местах новый молодой лорд, что не прощает обид, скоро разнесется по окрестностям…
Глава 3
Флапий с помощью Антона очень ловко избавлял тела убитых от их имущества. Видимо, поднаторел в этом непростом деле. Антону оставалось лишь складывать добро в кучу. Флапий снимал с трупов все, что считал нужным и достойным, но когда он стал стягивать штаны с одного из убитых, перевернув того на спину, Антон подумал о плохом.
— Флапий! — с подозрением обратился он к слуге. — Ты зачем штаны стягиваешь?
— Как зачем, милорд? — тужась и кряхтя ответил тот. — Тяжелый, гад. Нажрал брюхо на дармовых харчах. Уф. Наконец-то! — сдернув малиновые штаны, с облегчением произнес слуга. Флапий взял в свободную руку топор наемника и одним ударом отрубил голову. — Портки-то из бархата, — пояснил он стоявшему и пялившемуся на него милорду. — Франси их в порядок приведет, и носить будете. Но, увидев, как скривился Антон, довольно ощерился: — Ну или мне отдадите, а лучше вон Эрзаю. Он любит перед деревенскими бабами покрасоваться. Приоденется, задерет свой коршунский нос,