Антон имел такой характер, что если что-то решал, то старался делать это сразу. Если откладывал, то возвращался к этому вопросу спустя длительное время. Новые заботы, текучка не давали ему взяться за продуманные дела, и он откладывал их на завтра. А завтра на послезавтра…
Он спустился ниже на этаж, где скребли и мыли пустые помещения бедуинки.
— Зухра! — громко и повелительно позвал Антон, упершись взглядом в отставленные широкие соблазнительные зады, обтянутые шелковыми шароварами. Зады испуганно дернулись. Раздался многоголосый:
— Ой! — И один зад развернулся передом, выставив напоказ узкую талию и большие, налитые, с черными сосками, оливкового цвета полушария.
Бедуинка без всякого стеснения прогнулась в спине и, довольная произведенным эффектом, улыбнулась:
— Я здесь, мой господин.
Антон растерянно проморгался и откашлялся.
— Кхм… Это… — он облизнул мгновенно высохшие губы. — У меня есть трое холостых мужчин… Кхм. — Он отвел глаза от бесстыдно открытой на обозрение груди женщины. Из твоих кто замуж за них пойдет?
— Я пойду, — живо ответила та. — Зарида пойдет и Рабият. А за кого?
— А за кого ты хочешь?
— Я за Сильтака… За мастера боя.
— За кого? — удивился Антон и вновь посмотрел на женщину. — Он же старый!
— Да Рассвет с вами, господин. Какой он старый? Он в самом соку мужчина, и он нас всегда защищал…
— Мгм… Кхм, — Антон был огорошен. — А он согласится?
— Вы ему только скажите, господин, и он согласится.
— Ладно. Значит, ты пойдешь за Сильтака. Кто пойдет за краснодеревщика, Брунко?
— Я пойду! — еще один зад сменился налитой грудью.
— А ты кто? — Антон не успел узнать всех по именам.
— Зарида, господин. Вы ему руки только вылечите…
— Уже вылечили… Ясно, а кто за плотника?
— Я! Я! — перед глазами Антона появились еще две пары оливковых холмов. Причем, у одной пары шаровары низко сползли, открывая поросшую курчавыми волосами низменность. Но руки быстро исправили это нарушение формы одежды, подтянув шаровары.
— Решайте, кто пойдет за плотника, кто за свинаря, — предложил Антон и тут же пожалел об этом.
— Я пойду за плотника… Нет, я пойду за плотника. — Две бедуинки встали друг напротив друга в воинственных позах.
— Тихо! Ослицы! — прикрикнула Зухра. — По старшинству. Ты, — она ткнула в одну, — Рабият, пойдешь за свинаря, он постарше. Ты, Залия, за плотника…
— А я? — повернулась последняя бедуинка, почти девочка, с невызревшей грудью. — Почему мне все достается последней?
— Тебе замуж еще рано, — уверенно проговорил Антон.
— Это почему, господин? — она чуть не плакала. Но в голосе уже слышались слезы.
— У тебя сиськи не выросли.
Девочка не выдержала и зарыдала.
— Я за Эрзая хо-очу-у…А сиськи вырастут. Честное слово. Я обещаю.
Антон повернулся к Зухре за поддержкой. В его глазах читался немой вопрос: «Что делать будем?»
Та сурово посмотрела на сестру.
— Ты с ним разговаривала? — спросила она.
— Не-ет.
— Ну, вот когда поговоришь, тогда и решать будем.
— А если он не захоче-ет?
— Тогда господин купит тебе другого мужа.
— Правда? — ее слезы мгновенно высохли. — Такого же красивого, как Эрзай?
— Постараюсь! — нерешительно буркнул Антон. — Мне еще с мужчинами нужно поговорить. Ты давай… это… расти, значит.
Четыре женщины мгновенно надели полотняные рубахи, накинули платки, спрятав лицо, и уставились на Антона горящими черными глазищами.
— Вы куда? — удивился он.
— Мы с вами, господин, к мужьям. — за всех ответила Зухра.
— Со мной?.. Ну, пошли… — неуверенно произнес он, не зная, как выпутаться из создавшейся ситуации и что будет, если мужики не захотят взять в жены бедуинок. И где размещать семейные пары, если они согласятся? Но делать нечего. Слово не воробей, вылетело, теперь лови его…
Сильтак учил новобранцев обращаться палкой. Антон поманил его пальцем.
— Это Зухра, Сильтак, она хочет за тебя замуж. — он вытащил за руку старшую из сестер. Подтолкнул ее к мастеру боя… Совет вам да любовь.
Неожиданно гладиатор поклонился и, выпрямившись, произнес:
— Благодарю, господин. Я буду беречь жену и воспитывать. Иди, жена, занимайся своими делами. Встретимся вечером.
— Зухра поклонилась Сильтаку, потом поцеловала руку Антону.
— Спасибо, господин. — И полетела в замок, почти не касаясь ногами земли. Сильтак как ни в чем не бывало направился к новобранцам.
«Ну если тут прошло, — с облегчением подумал Антон, — может, и там сладится». Он посмотрел на невест. Те с неприкрытой завистью глядели в спину Зухре.
— В мастерской лежали на лавках и болтали плотник и краснодеревщик. Причем Брунко не заикался. Увидев хозяина, они вскочили.
— Брунко! — уверенно произнес Антон. — Руки тебе вылечили, пора и жениться. Вот Зарида, отдаю ее тебе в жены… Береги ее и воспитывай.
Он увидел, как покрылся красными пятнами краснодеревщик и, тряся головой, начал что-то говорить. Ссссс…
— Не благодари, Брунко, — остановил его Антон. — Иначе до вечера будешь свое «ссссс» тянуть. Отплатишь за мою доброту работой.
— Хорошо. Я согласен, господин, — без запинки ответил краснодеревщик. — А то у меня ввввв-ыкупа нет для жены.
— Отдаю ее тебе бесплатно. Иди работай, Зарида, — повернулся он к счастливой женщине. — Вечером встретитесь.
Антон нацепил на лицо суровую маску.
— А ты, — посмотрел он на плотника, почему не женат?
— Так у меня земли нет, милорд, кто ж из крестьянок за меня пойдет? А в деревне работы плотнику мало. Крестьяне сами умеют топором работать.
— Хорошо. Вот тебе жена, — он ухватил руку женщины и потянул, но та уперлась.
— Я Рабият, — пискнула она и вытолкнула вперед сестру.
— Ладно. Вот тебе жена, — он ухватил за руку другую женщину. — Береги ее и воспитывай. Ваша семья ни в чем нуждаться не будет. Ты будешь получать плату за работу в пятьдесят дибар каждые десять дней. Еда за мой счет.
Плотник бухнулся в ноги Антону, словно его подстрелили.
— Не знаю, чем вас отблагодарить, милорд…
— Работай хорошо, и этого достаточно.
Не вставая с колен, плотник спросил:
— Я могу жену отвести в свой дом?
— А у тебя есть свой дом? — удивился Антон.
— Есть, милорд.
— Хорошо, вечером отведешь жену туда и уйдешь сам. Будете жить в своем доме. Утром приходите в замок работать. Понял? И как твое имя?
— Все понял, милорд. Мое имя Имр, милорд.
— У меня будет свой дом! — пискнула Залия и гордо посмотрел на сестру. Но та лишь фыркнула и отвернулась.
Остался свинарь, от которого вечно воняло навозом, и знакомить невесту с будущим женихом под запахи свинарника Антон не захотел.
— Сбегай к свинарю и скажи, чтоб шел к сеновалу, — приказал Антон плотнику. — А ты, Рабият, подожди нас здесь.
— Я могу стать второй женой Имру. — неожиданно произнесла Рабият. Плотник остановился. Посмотрел на Антона. А тот на Залию.
— Я не против, — спокойно произнесла она и обняла сестру. У нас будет дом… В котором хватит места всем.
— Я тоже не против, — обрадованно произнес плотник, жадно пожирая глазами сестер.
«Еще бы, — подумал Антон. — То не одной, то сразу две».
— Забирай, — махнул он рукой, — облегченно подумав:
«Баба с возу — кобыле легче. Значит, свинарю не повезло».
— Идите работайте, — отправил он женщин домывать башню. — А к вам, — повернулся он к мужчинам, — есть дело. Но сначала давайте осмотрим мастерскую.
Женщины упорхнули, Антон огляделся. Посередине мастерской стоял стол, по стенам два верстака, на стенах пилы, инструменты. Какие-то заготовки. В соседнем помещении оказалась жилая комната с очагом и кроватью. Тут же стояли небольшой искусно сделанный стол и шкаф.
— Ну, здесь с женой и разместитесь — сказал Антон. — А теперь к моему делу перейдем. Я приказал до отъезда доставить сюда несколько стволов молодого Алуринского ясеня. Он здесь?
— Здесь, милорд — кивнул плотник, — на дворе лежит.
— Очень хорошо. Сейчас я расскажу вам свою задумку, а вы подумайте, как все сделать. Надо ствол распластать на тонкие полоски.
— Насколько тонкие?
— Я не знаю, как объяснить, — поджал губы Антон. — Но если увижу нужный размер, то скажу. — Он огляделся, увидел кусок кожи. Потрогал его и показал: — Вот примерно такой толщины. Затем эти полоски выложить полотном вдоль, и на это полотно наклеить полоски поперек и опять вдоль. И так в несколько слоев. Это называется фанера.
— Сейчас, господин, все сделаем! — уверенно взял в свои руки работу и управление плотником Брунко. — Имр, тащи ствол. Я поставлю греть клей.
Плотник, не споря, вышел и вскоре вернулся со стволом дерева на плече.
— Какой длины должны быть полоски? — поинтересовался Брунко. В работе он преобразился. Не заикался, командовал и был очень уверенным в себе. Он деловито разжег в печи над котлом с клеем огонь, достал острый скребок, который здесь заменял рубанок, и посмотрел на Антона.
— Давайте сделаем полотно фанеры в форме рыцарского конного щита, — подумав, предложил Антон.
— Как скажете, господин, — Брунко положил на козлы дерево, потер ладони и… тут Антон увидел, что такое мастер восьмидесятого уровня. Пара движений пилой — и бревно было распилено. Неуловимым для глаза движением краснодеревщик положил отрезанный кусок на стол и, словно сыр ножом, начал нарезать ленты скребком одну за другой. Антон только успевал вертеть головой из стороны в сторону, следя за его движениями.
— Не стой столбом! — прикрикнул Брунко на Имра. — Раскладывай полоски. — Имр подхватился и быстро, хотя не так ловко, как работал Брунко, разложил ленты на столе. Намазал их клеем и тут же стал класть новый слой крест=накрест. От клея в мастерской стояла невыносимая вонь. Дышать было трудно, но Антон стоически держался.
Работа кипела. Мастера быстро собрали полотно фанеры из пяти слоев. Антон завороженно смотрел за их руками и в сердце своем завидовал их способностям.