— Благородный?
— Нет. Но этот воин, которого вы убили, состоит в страже Рассвета…
— Если ты не благородный сэр, тогда закрой свой рот и не отсвечивай. Мне нанесено оскорбление одним из твоих людей, и он не захотел извиниться. Тут все слышали, как он просил разбить ему голову, и хотел на это посмотреть. Я выполнил просьбу этого чудака, так что можешь признать это самоубийством.
— Но вы убили его не на дуэли… — Рассветный был несказанно удивлен словами Антона, который формально говорил правду, и попробовал его все же обвинить в убийстве.
— А он не был благородным сэром. Благородный аристократ никогда не будет грубо толкать другого сэра. Он это заслужил. Тут есть кто-то, кто посмеет оспорить мое право на справедливую защиту чести сквайра?
— Ты просто бесчестный человек! — сказал, как плюнул, второй воин. Он, не отрываясь, смотрел на лежащего в крови товарища.
— Вот видишь, — напоказ простодушно произнес Антон. — Его товарищ тоже считает, что убитый бесчестный человек.
Все от такого заявления оторопели. Антон на шаг приблизился к воину, который выпучил глаза и перевел взгляд с убитого на Антона.
— Это я тебе, недоумок, сказал, что ты бесчестный человек.
— Кому тебе? — играя под дурака, спросил Антон.
— Тебе, вонючий сквайр.
— Он у тебя, Рассветный, тоже самоубийца? — не глядя на воина, спросил Антон воина в балахоне, и следом неожиданно для всех врезал тому сбоку в висок молотом. Тот не просто упал, а отлетел, как тряпичная кукла, под ноги толпе, и та в страхе подалась назад. Антон опять действовал невероятно быстро. Даже Сильтак, который приготовился атаковать мечника, обескураженно почесал бритый подбородок. Эрзай тоже ничего не успел сделать и откашлялся. — Кхм… Кхм.
Пораженный всем случившимся, Рассветный служитель тихо произнес с вопросом в голосе.
— Вы и этого убили?
— Я? Нет. Что ты! Это он сам самоубился о мой молот. Никакого чувства самосохранения. — Антон говорил внешне спокойно, но внутри у него нарастала паника. Он понимал, что поступил правильно. Поединка было не миновать, и исход поединка был неясен, поэтому он действовал на упреждение, даже не задумываясь о последствиях. Но теперь, когда непосредственная опасность миновала, он осознал, что за все то, что он сейчас натворил, надо будет отвечать. Кроме того, он очень удивился, что убить кого-то оказывается просто и легко. Нет мучительных сомнений, нет моральных мук после содеянного, но есть страх. Чем это ему аукнется?
«Твою мать! Что я наделал?.. Как быть?» И чем страшнее ему было, тем наглее и напористее он становился.
— С тебя, Рассветный, причитается. Твои люди, за которых, ты отвечаешь, на меня напали. Чем расплачиваться будешь?
— Я?.. Расплачиваться? Да как ты сме… он поднял руку и… не договорил, потому что посмотрел, как Антон, играючи, подкидывал свой окровавленный молот в руке. А из руки служителя Рассвета лишь брызнуло неярким светом, и свет тотчас погас. Его магия не работала рядом с Антоном, и он тут же изменил свое решение — Вот его забирайте, — показал он пальцем на аптекаря.
— Забирай раба, Сильтак — произнес Антон. Он немного успокоился. Первый раунд с Рассветным он выиграл и поэтому пошел дальше. — А также оружие и доспехи этих негодяев…
— Я не раб! — взвизгнул аптекарь.
— Хочешь пойти с ним? — кивком головы Антон указал на человека в балахоне, и аптекарь тут же встал рядом с Антоном. — Хочешь жить? — небрежно произнес Антон, помогая разоблачать убитых. И толкнул аптекаря к Сильтаку.
Рассветный скрылся в толпе. А Сильтак шепнул Антону:
— Нужно срочно направляться к Закатным в святилище. Скоро тут будут Рассветные.
Антон на мгновение прислушался к себе. Чувство опасности молчало. Страх от содеянного и возможной расплаты отступил.
— Успеем, — так же шепотом ответил он.
Сильтак и аптекарь быстро собрали доспехи и оружие. Эрзай натянул тетиву на лук и стоял рядом с Антоном, контролировал пространство. Сильтак нагрузил всем этим бедного узника Рассветных и, подталкивая того, направился в припортовое святилище Заката. Им уступали дорогу и долго смотрели вслед. Эрзай молчал. Некоторое время он шел молча, но затем не выдержал.
— Я думал, ваш батюшка сумасшедший, но вы его… истинный наследник. — не зная, как обозвать Антона, дипломатично закончил Эрзай.
— Ты, Эрзай не понимаешь, — вступился за Антона Сильтак. Мечник специально оскорбил господина. Он хотел дуэли на своих правилах. Но господин показал ему и Рассветным, что для него, как варвара, правил нет. Если сегодня выживем, то дальше будет легче.
— В том-то и дело, — буркнул Эрзай, — если выживем.
— Ты можешь уйти, — спокойно отозвался на бурчание Эрзая Антон. Ты мне ничего не должен.
Антон, не зная, как вести себя дальше, на недавнее происшествие махнул рукой и решил обо всем рассказать в святилище Заката.
«А там посмотрим», — успокоился он. Эрзай тоже лишь махнул рукой и подтолкнул аптекаря.
— Шевелись, склянка слабительного.
Их нагнали у входа в святилище Заката. Пятеро воинов, тот же парень в балахоне и неизвестный ему служитель Рассвета в белой, расшитой золотом мантии.
— Именем Рассвета, стойте! — приказал служитель в белой мантии.
— Не могу, — продолжая движение, ответил Антон и тем самым ввел в удивление и Рассветных, и двоих братьев Заката, что охраняли вход.
— Почему? — задал вопрос Рассветный.
— Я служу Закату, — нашелся Антон и показал свой крест боевым братьям Заката. — И подчиняюсь только госпоже Заката. Так что извините, мне некогда. Нужно ей принести жертву. Если есть ко мне вопросы, подождите у входа.
В святилище его встретил Достойный.
— Что случилось, мирской брат? — увидев выставленный на обозрение крестик, спросил он. — Я Достойный Рагнар.
— На меня напали в портовом рынке. Это была сознательная провокация, Достойный. Вот два свидетеля, которые это могут подтвердить. — Антон указал на Эрзая и Сильтака. Те одновременно закивали. — Два мечника под предводительством Рассветного оскорбили меня, специально толкнув и обозвали вонючим сквайром. Я их убил. А доспехи и оружие убитых приношу в дар нашей госпоже Заката.
— Это хорошая жертва, брат… ответил Достойный и, помедлив, спросил: — Это было на дуэли?
— Нет. До дуэли не дошло. Один попросил разбить ему голову, второй плевался и оскорблял меня без перерыва. Я просто отправил их к Закату своим молотом.
Достойный долго смотрел на Антона.
— Тут, видишь, какое дело, брат… — Ему на ухо что-то зашептал один из братьев. Он покивал и произнес: — Рассветные требуют Суда справедливости.
— И в чем этот суд заключается? — спросил Антон.
— Будет схватка. Против тебя выступит Озаренный, он говорит о преднамеренном убийстве. Он говорит, что видел сам, как ты это сделал.
— Да, — кивнул Антон. — Там был кто-то в балахоне. Он признал неправоту своих людей и откупился рабом. Теперь он осмелел и решил меня оклеветать?
— Он откупился? — Достойный был очень удивлен.
— Да. Вот он, раб! — Антон ухватил понурого аптекаря за плечо и вытащил вперед. — Скажи правду, как дело было! — приказал он аптекарю.
Тот кивнул и твердо произнес:
— Все так и было. Он откупился мной.
— А ты кто? — Достойный не мог справиться с удивлением.
— Меня оговорили, что я колдун, а я простой аптекарь, у меня диплом есть…
— То есть тебя забрали как колдуна, а потом отдали в качестве выкупа этому мирскому брату? — уточнил Достойный.
Аптекарь закивал. Достойный не выдержал и расхохотался.
— Тебе покровительствует сама наша госпожа, брат, — смеясь, произнес он. — Пошли к Рассветным, зададим им перцу.
Их ждали. И к Рассветным прибыло подкрепление в лице десятка воинов.
Достойный с неодобрением посмотрел на стоящих Рассветных.
— Кто требует суда справедливости? — спросил он.
— Я! Озаренный Рандульф, — вышел вперед знакомый Антону парень в балахоне. И Антона что-то толкнуло в спину. Он сделал два шага вперед и бесцеремонно схватил противника за шиворот. Сильно тряхнул. И вновь нужные слова сами посыпались из его рта.
— Как ты смеешь позорить своим заявлением светлый образ Рассвета. Ты, который струсил и отдал мне своего раба, теперь требуешь суда справедливости? Жалкий червь… я сверну тебе шею, чтобы ты не позорил своим присутствием культ, в котором состоял мой отец.
В Антоне погибал неродившийся актер. Он так искренне и вдохновенно играл роль возмущенного аристократа, что открыли рты все присутствующие на его представлении. А Озаренный испугано заблеял в его руках:
— Я приношу свои извинения… Вышло… вышло недопонимание…
Антон отпустил парня, поправил ему балахон и хлопнул по плечу:
— Ступай, Рассветный, ты прощен. Наша госпожа Заката не одобряет излишнюю месть.
Первым пришел в себя Достойный Рагнар. Он тут же хорошо поставленным голосом объявил:
— Раз все выяснено, попрошу освободить площадь перед святилищем.
Сначала неуверенно, но затем все быстрее Рассветные и их охрана стали покидать площадь. Подождав, когда они уйдут, Достойный тихо произнес:
— Мирской брат, забирай свои дары и больше в мою обитель не приходи. Госпожа не принимает твои жертвы.
— Почему? — удивился Антон резкой перемене настроения Достойного.
— Потому, что ты опасен. Ты не соблюдаешь общепринятых правил. Из-за тебя может начаться война культов…
Он отвернулся и зашагал прочь, а Антон невесело усмехнулся.
— Боится Достойный, — подтвердил его мысли Сильтак. — И дело не в госпоже. Ему его покой дороже.
Антон немного постоял в задумчивости.
«Не принимаешь дары, Достойный, и не надо, — думал он, — мне пригодятся. А из города нужно уходить, пока Рассветные не опомнились и не приняли мер к моему задержанию. Доложат куда повыше, и те, скорее всего, велят найти меня и наказать. Они унижены, а униженные власти мстительные, как черти».
— Нам нужно разделиться — произнес он. — Эрзай, забирай аптекаря и выдвигайся к постоялому двору. Меня не жди, отправляйтесь сразу в замок. Ты, Сильтак, уйдешь в сторону. И будешь следовать за ними. Будешь отслеживать ситуацию, не приближаясь. Заметишь слежку — незаметно уберешь. Я иду к скупщику. Оттуда к выходу из рынка. У причалов буду ждать тебя и наших коней. В город не пойду. Все понятно?..