— Когда вы написали такое письмо? — спросил он.
— Не помню… я терял сознание…
Сильтак повернулся к нищему.
— Ферузг, можно как-то узнать? В обитель Рассвета кого-нибудь в ближайшие дни привозили?
— Да без проблем… если монеты есть.
— На, держи двадцать дибар. — Сильтак протянул медную монету нищему, тот живо ее схватил и скрылся в темноте пещеры. Вскоре он вернулся.
— Значит, так, — сообщил он. — Сегодня привезли бабу и шера. У обоих были мешки на голове. Держат их в обители. У обители сидит хромой Ульф. Он все это видел.
Услышав это, Антон схватился за голову. Пригнувшись, застонал. Он тихо, подвывая на высокой ноте, сидел и раскачивался из стороны в сторону.
— Надо узнать, как можно незаметно проникнуть в обитель, — вслух проговорил Сильтак.
— А что там знать, — на его вопрос ответила старуха. — Подвалы обители Рассветных выходят в подземный водоотвод. Там есть люк, через который сбрасывают мусор и объедки. Я иногда там бываю… когда монет не насобираю. Бывает, и хорошую еду выбрасывают. Не совсем испорченную…
— Покажешь? — живо спросил Сильтак.
Антон поднял голову, взгляд его стал более осмысленным.
— Ты хочешь их вызволить? — спросил он.
— Да, господин. Я вас не виню и не осуждаю. Не всякий вынесет пытки. Вас заставили. Это не предательство. Вы должны это понять и попробовать исправить положение. Пока человек жив, у него всегда остается надежда.
Он посмотрел на старуху:
— Так ты покажешь это место? — спросил он.
— Двадцать дибар, и я тебя, старик туда отведу. — Старуха довольно улыбнулась щербатым ртом.
— Держи монету. — Гладиатор подал ей пятьдесят дибар.
— Я с вами, — подхватился Антон.
— Нет, господин, — решительно, но спокойно ответил Сильтак. — Вам нужно отдохнуть. Завтра мы вызволим наших товарищей, а перед этим вы должны хорошо выспаться.
— Я не могу… спать…
Старуха положила руку на голову Антону, и он, вдруг обмякнув, зевнул и закрыл глаза, что-то невнятно пробормотал и улегся на бок. Старуху некоторое время трясло. Из уголков рта некрасиво потекла слюна.
— Ты что сделала? — подозрительно спросил Сильтак.
— Я взяла на себя его боль. Пожалела… только и всего. С тебя еще пятьдесят дибар, старик.
— Интересный у тебя дар, — подивился Сильтак. — Будет тебе награда, но чуть позже. Не обману. Ну, пошли, что ли?
Антон проснулся свежим и хорошо отдохнувшим. Рядом сидел Сильтак и что-то жарил на костре. Увидев, что Антон проснулся, он радостно улыбнулся.
— Есть будете, господин?
— Буду, — Антон поднялся, потянулся и присел к костру, вокруг которого сидело четверо незнакомых ему нищих и старуха, что привела его в пещеры.
— Держите, — Сильтак протянул Антону жареную колбасу в лепешке.
Сильтак молча смотрел, как Антон утолял голод. Потом поднялся.
— Пойдем, господин, поговорим — произнес он.
Антон поднялся, отряхнул крошки со штанов и пошел следом за гладиатором. У реки они сели на поваленное дерево. Сильтак, глядя на гладь реки, начал говорить:
— Ситуация у нас такая, господин. Над вами, скорее всего, был проведен ритуал Озарения. Что это значит, знают только посвященные. Я тут перехватил одного их стражей и поговорил с ним. Он сказал, что вас перевели из орденского замка в городское подворье для ритуала Озарения. Через месяц или чуть меньше вы сами к ним прибежите служить… Но пока вы нормальный человек. Сдал вас скупщик. Его подручный бандит по прозвищу Кистень напал сзади и оглушил. Он же сообщил Рассветным, где вас забрать. Поэтому план такой. Мы сначала наведаемся к скупщику. Потом через пещеры попадем в обитель. Убьем там всех и вытащим Торвала с Франси и отвезем в замок… Ну, а что дальше будет, никому не известно. Вы согласны с моим планом?
Антон некоторое время обдумывал слова Сильтака. Он уже не страдал моральными муками, он хотел исправить то, что сотворил по принуждению. Его не сжигала ненависть или чувство мести. Нет. Ум его был свободен от горячих необдуманных поступков. Он должен освободить тех, кто ему доверился. И, если на его пути будут стоять Рассветные, значит, он их убьет. Это решение давалось ему просто. Стал привыкать. В этом мире смерть ходит бок о бок с жизнью. Никогда не знаешь, ты убьешь кого-то, или тебя убьют. Конечно, он понимал, что такое святотатство, которое они устроят в обители Рассветных, не останется не замеченным, и те поймут, что без него тут не обошлось. Но также понимал, что не он начал эту войну и имеет право на ответные действия. Его, владетеля земель, тайно схватили и принудили к выдаче своих подданных, еще и провели над ним ритуал. Если он останется жив, то подумает, что делать дальше. А сейчас план Сильтака его полностью удовлетворял.
— С планом согласен. С чего начнем?
— Вы, господин, слишком приметны, и вас узнают сразу. Могут донести, а нам нужно все сделать тихо, поэтому сбреем вам бороду, прицепим к спине горб. К скупщику окольными путями вас проводит Ферузг, а я там вас уже буду ждать. В полночь пойдем освобождать шера и Франси.
— Спасибо, Сильтак.
— Не за что, господин, добро, как и зло, всегда к человеку возвращается. Вы помогли мне стать свободным, дали приют. Я просто возвращаю долги. Идемте, там вас уже ждет цирюльник.
— Ты не боишься, что нищие нас предадут? — спросил Антон.
— Они не предадут. Нищие — это поставщики жертв на костер Рассветным. Когда те не могут поймать колдунов, то сжигают нищих. А нищие платят им той же монетой. Если можно пришибить Рассветного, они это делают, и весьма ловко. Они не просто попрошайки. У них свое общество. И держатся они друг за друга ого как. Я много получил от них нужной информации. Не просто так, конечно, за монеты…
— Откуда у тебя деньги?
— Ограбил сутенера. В порту один гад девочками торгует…
Джоси, скупщик краденого, был доволен. Он расправился с ненавистным сквайром, который держал его в страхе. Джоси и сам не мог себе объяснить этот страх. Он боялся, и все. Страшно боялся и ничего с этим поделать не мог. И, хотя сотрудничество со странным благородным было выгодным, он решил любым способом от него избавиться. Случай представился вскоре. Тот, нашумев на торговой площади, сам к нему пришел. Такой шанс Джоси упустить не мог. А Кистень все сделал как надо. Он еще на этом и «наварился». Рассветные расщедрились и дали ему три империала серебром. В лавку он пришел поздно. В стороне сидел нищий, незнакомый горбун.
Открыв лавку, он позвал сонного ночного сторожа из своей банды.
— Фабо! Я тебе деньги плачу за сон? — как обычно без злобы крикнул Джоси.
— Хозяин, а что такого? Все тихо. И лишь одним глазком…
— Одним глазком он. Выйди посмотри, там новый нищий появился, горбун. Предупреди, чтобы отстегивал десять дибар за день, иначе прогоню.
— Иду, хозяин, иду, — охотно закивал Фабо. Он бочком выскользнул из лавки и осмотрелся. Горбуна увидел сразу.
«Ну надо же, как его жизнь погнула!» — подумал Фабо и направился к нищему.
— Слышь ты, горбун? — лениво произнес бандит и пнул ногой парня. Но тут же закатил глаза и стал оседать. За его спиной стоял Сильтак и, поддерживая Фабо, осторожно опускал того на землю. Прислонил спиной к тонкому деревцу и надел на голову широкополую соломенную шляпу. Подмигнул горбатому и направился к лавке. Через минуту выглянул и тихо свистнул.
Горбун поднялся и быстро заскочил в лавку, накинул засов и повернулся к прилавку. Там, на полу, со связанными руками сидел и дрожал бледный и потный скупщик.
— Привет, — живо поздоровался Антон. — Все забываю тебя спросить, как твое имя.
Скупщик, таращась на Антона, молчал. Старик гладиатор подошел и слегка пнул скупщика ногой.
— Отвечай, когда тебя благородный господин спрашивает.
— Я… Я… меня зовут, — дрожа и заикаясь, пролепетал скупщик, — Джос-си.
— Джоси, значит. Ну ладно, Джоси, скажи мне, что тебя побудило на меня напасть и отдать Рассветным? Ты на что надеялся, что они меня убьют? Владетеля земель у Алуринских гор?
— Я… Я… не делал этого… Мамой клянусь, господин. Это наговоры.
— Наговоры, говоришь. Понимаю. В городе много злых языков, и все, что говорят, слушать необязательно. Так ведь?
— Все верно, ваша милость, оболгали меня…
— Сильтак, он так и не понял, — укоризненно покачал головой Антон. — Что мы пришли сюда не сказки его слушать. Отрежь ему ухо для начала.
Не успел скупщик сказать хоть слово, как гладиатор ухватил Джози за ухо и отрезал кинжалом и быстро сунул тому в рот, открытый для крика. Снизу ударил по челюсти сапогом. Клацнули зубы, и Джози громко завыл.
— Будет орать — отрежь ему язык, — абсолютно невозмутимо произнес Антон. В его сердце была пустота. Не было гнева и жалости. Он смотрел на скупщика равнодушным взглядом, как смотрят на пустую бутылку, валяющуюся в кустах. Скупщик проникся и примолк. Он, тихо поскуливая, держал руку у отрезанного уха, сквозь его пальцы текла кровь.
— Не надо! — плача, попросил Джози. Прошу… Меня заставили…
— Да мне все равно, Джози, — ответил Антон. — Отдай мне мои вещи, и мы уйдем. Я не собираюсь тебя калечить или убивать. Где моя одежда? Мой молот, деньги и амулет?
— Все здесь, ваша милость, — приободрившись, быстро и горячо зашептал скупщик. — Кроме амулета. Амулет у Кистеня. Он скоро придет…
— Сильтак, сходи с Джози и забери мою одежду, молот.
Вскоре мешок с вещами и молот стояли у ног Антона.
— Джози? — спросил Антон. Во сколько ты оценил мою жизнь.
— Что?.. Как это?.. — скупщик растерянно поморгал глазами.
— Ну, сколько тебе заплатили за меня Рассветные? — пояснил Антон.
— Э-э-э… и, заметив, как опасно прищурился сквайр, залепетал: — Мне дали три золотых империала серебром…
— Немного. А во сколько ты оцениваешь свою жизнь?
— Мою жизнь? — Джози вспотел и облизнул губы. Он затравленно посмотрел на Антона на спокойно стоявшего старика.
— Я это к чему спрашиваю? К тому, сколько дать наемному убийце. Я тебя не трону, но не могу оставить без наказания твое предательство.