— Хм… Верные слова, красавчик — произнесла Ксила.
Антон глянул за плечо Сильтака. Лицо нищенки выглядывало из-за него. Просто кинув взгляд на разрумянившееся лицо, он догадался, что Ксила не из простой семьи.
— Ты аристократка, Ксила, зови меня сэр. Не надо таких выражений, как господин и красавчик. Хорошо?
Женщина на мгновение запнулась, лицо ее пару секунд выражало полную растерянность, но затем она взяла себя в руки.
— Как скажете, сэр. Нам пора уходить, пока кто-нибудь не обратил внимание на открытые двери и не проявил излишнего любопытства. — Тут ночью такое не приветствуется.
Они ушли вглубь лабиринта пещер вдвоем. Антон и Сильтак. Сильтак нес в руке корабельный фонарь и шел впереди. Перед уходом Антон придержал рукой за плечо мальца, что собирался уйти и «растворится» в ночи.
— Постой! — остановил он его. — Как твое имя?
— Инсгмар, господин, — уже без запинки ответил мальчик.
— Инсгмар, я владетель замка и скоро стану рыцарем. Если ты поедешь со мной, то я сделаю из тебя оруженосца. Что скажешь?
— Правда? — мальчик не веря смотрел на Антона. — Настоящим оруженосцем?
— Правда.
— Ваша милость!.. Я… Я буду верен вам, как собака. Только возьмите меня! — В глазах мальчика появилось спавшее и не проявлявшееся до этого момента стремление жить. Жить, не просто влача существование, а жить со смыслом. Он во все глаза всматривался в лицо Антона, боясь увидеть там, что над ним насмехаются.
— Жди меня здесь. Как вернусь, вместе уедем.
Сильтак усмехнулся.
— Умеете вы, господин, подбирать правильных людей. Из него выйдет отменный оруженосец, не чета Флапию.
— Инсгмар, — обратился он к мальчику. — После полуночи сюда приведут четырех коней, забери их и охраняй до нашего возвращения.
Мальчик встрепенулся.
— Так это ж совсем скоро! Я на выход… А… А мне их отдадут?
— Отдадут. Скажешь, что твой дед, бывший гладиатор, приказал забрать их. Они послушают.
— Ты мой дед? — парень оторопел.
— Да, — переглянувшись с Антоном, ответил Сильтак, Двоюродный. Отец сестры твоего отца.
— Но я не помню своего отца…
— Зато он помнил. Я искал тебя и нашел. Ты же из приграничного Истаргома?
— Да-а.
— А я из Кечкемета, что по ту сторону границы, откуда родом и твой отец.
— Мама говорила, что он убит в бою.
— Да, мой мальчик, он, как и я, был гладиатором. И погиб…. В общем, хватит расспросов, мы пошли, а ты иди забери наших коней.
Мальчик ушел. А Антон удивленно уставился на старика.
— Ты зачем его обманул? — спросил он.
— Я его не обманул, — невозмутимо ответил Сильтак. — Я один, и он один. Я дал ему новую жизнь и надежду, господин. Я научу его тому, что знаю сам, он способный.
— А как же твоя новая жена?.. Как она примет нового внука?
— А он метис имперца и пустынника. Не беспокойтесь, примет как своего.
— Ну, как знаешь, — не стал спорить Антон. — Пошли?
Они прошли минут двадцать по сухому руслу и вышли к развилке. Из одного рукава, узкого и низкого, вытекал ручей.
— Нам сюда, — показал рукой с фонарем Сильтак и первым шагнул в ручей. Антон пригнулся и пошел следом. Вода доходила до щиколоток и была ледяной, но Антон не обращал на это внимания. Он был обут в кожаные рваные сандали и не стал переодеваться для похода в свою одежду. Он нес свой молот, с которым, можно сказать, сроднился, и небольшой крест из сосны. Расстояние тут мерили локтями, вершинами и льгами. Но для Антона были привычны метры. Ими он и считал пройденное расстояние. Два шага — полтора метра. Пройдя по извилистому руслу около пятисот метров, они снова вышли к развилке и снова пошли по руслу ручья, только теперь это был широкий туннель метра четыре шириной и высотой метра два с половиной.
— Держитесь правой стороны, — посоветовал Сильтак. — Там сухо. Пойдем вдоль стены.
Теперь впервые им попались здоровенные крысы. Они с возмущенным писком прыгали в воду и убегали с их пути. Так они вышли к стене из песчаника, откуда падал небольшой водопад.
— Подсадите, милорд. Пойдем прямо. Если будем обходить, то дорога будет заметно дольше.
Антон подставил руки, и Сильтак легко вскочил ему на сцепленные ладони, а потом взобрался на плечи. Залез на выступ и исчез. Вскоре он появился с веревкой в руке и скинул один конец вниз.
— Лезьте, господин, тут невысоко.
Антон подал ему крест, затем перелил из нательного креста силу в руки и легко взобрался на выступ.
— Здесь придется проползти. Немного… — пояснил Сильтак, — вершин сорок, а там снова нормальный ход, можно идти, не сгибаясь, скоро уже доберемся. — Он пополз первым. Следом, таща крест, полз, обдирая колени и локти об острые камни, Антон. Несколько раз он по забывчивости приложился затылком и при этом, не выдержав, матерился на русском языке. Ползущий впереди Сильтак заметил:
— Это что за язык, господин? Я такого не знаю.
— Мой родной забытый язык, Сильтак, не обращай внимания. Ух! Ё… когда уже это закончиться? Твою…
— Скоро, господин. Можно сказать, уже пришли.
И действительно, пещера, в которую они выползли, была достаточно широкой и высокой. На камнях Антон в свете фонаря увидел гнилые овощи, мусор, разбитые бочки, корзины и рванье. Заметив его взгляд, Сильтак пояснил:
— Рассветные сюда скидывают всякий ненужный хлам. Помои и остатки пищи. Осторожно, уходите вправо, они сюда еще и гадят.
Антон опасливо придвинулся к стене и пошел следом за Сильтаком. Метров через сто они остановились. Над водой, над их головами, находилась ржавая решетка, а за ней виднелся почерневший деревянный люк.
— Придется, господин, потерпеть. Посижу на ваших плечах, — улыбнулся Сильтак. — Надо замок на решетке открыть.
— Без проблем, Сильтак. Залезай.
Антон уперся руками в крест, погрузив его в воду, и широко расставил ноги. Гладиатор ловко, словно обезьянка, залез ему на плечи и сел верхом.
— Вы, господин, — гремя отмычками, разглагольствовал гладиатор, — единственный известный мне владетель, который позволил бывшему рабу сесть ему на шею.
Антон лишь усмехнулся:
— Многие говорят, что я странный аристократ. Но у благородных свои привычки. Кто-то любит истязать рабов и слуг, я вот сажаю их себе на плечи.
— Хе, хе, — засмеялся Сильтак. — Вы ничего не делаете просто так, а все со смыслом. Даже целительницу с парнем, в котором талант бойца, к себе забрали.
— Какую целительницу?
— Ксилу. Она вас лечила, забирая себе вашу скорбь и боль. Такой у нее талант, понимаешь. Себя не жалеть, помогать другим. Страшная для человека вещь, я вам скажу, страдать за других… Вот, готово. Отойдите на шаг в сторону.
Антон отошел, а решетка с грохотом опустилась вниз.
— Теперь обратно, — скомандовал Сильтак, и Антон вернулся на прежнее место. — Я люк подниму. Вот… Держитесь, я на ноги встану.
Вскоре Антон почувствовал толчок и облегчение. Сильтак залез в люк и исчез, но вскоре появился вновь и скинул веревку. Широко улыбаясь, махнул рукой:
— Залезайте, господин.
— Сначала подними крест, — Антон привязал крест и отпустил веревку.
— Где мы? — Спросил Антон, оказавшись наверху и разглядывая сумрак подвала, разгоняемый несмелым светом фонаря. Здесь было полно мусора, старых запыленных корзин, грудой валявшихся в темном углу, мешки, поленницы дров.
— Скорее всего, это подвал трапезной, — ответил Сидьтак. — Наемник рассказывал, что от трапезной нужно повернуть направо и спуститься в тюрьму, там держат пленников. Сторожит их один охранник. Так что тихо идем дальше. Я первый, вы за мной.
Сильтак поднялся по каменным ступеням лестницы и приоткрыл дверь. Внутри была сплошная темень. Он проскользнул дальше, держа фонарь в вытянутой руке, и Антон прошел следом, отстав на пару шагов.
Они попали в короткий темный коридор и, пройдя его, очутились в кухне.
Сильтак молча прошел мимо печей и, отворив следующую дверь, очутился в трапезной. Отступив в сторону, пропустил Антона. Это был большой зал с длинным столом и скамьями.
Сильтак опустил фонарь на стол и накрыл его мешком.
— Дальше светильники, как у вас в замке, — прошептал он и, достав тонкий дротик из крепления на груди, осторожно двинулся дальше. Он вышел из трапезной и повернул направо. Там, в конце коридора, оказалась ведущая вниз лестница с каменными истертыми ступенями, и сразу же начинался коридор с камерами по обеим сторонам. За столом в метре от лестницы, положив ноги на стол, спал охранник. На столе рядом с его ногами лежала связка ключей. Антон только глянул на спящего, а Сильтак уже вытаскивал дротик из его груди. Все было проделано очень стремительно. Воин умер, не проснувшись, и даже не успел понять, что уже умер. Сильтак схватил ключи.
— Смотрите, господин, справа, а я буду осматривать камеры слева, — негромко произнес он. — И осторожно, — предупредил он. — Узники могут невзначай поднять шум.
Антон кивнул, соглашаясь со старым бойцом. Он заглядывал в небольшие оконца на дверях и светил снятым со стены кристаллом. Первые две камеры были пусты, а в третей он увидел шера. Тот лежал на спине с надетым на голову мешком. Антона удивило то, что он был не прикован. Его самого заковывали намертво.
— Я нашел Торвала! — тихо и радостно проговорил Антон. — Он не прикован.
Сильтак тут же очутился рядом. Заглянул и стал подбирать ключи, чтобы открыть камеру. На третьем ключе замок открылся. С громким омерзительным скрипом дверь отворилась. Шер даже не шевельнулся.
С внутренней стороны двери было приклепано бронзовое украшение в виде лучистого солнца.
— А зачем его приковывать? — Сильтак ткнул пальцем в изображение солнца. — Вот Рассветный амулет. Оно вытягивает из шера все силы. Теперь нести его придется. Как-то я на это не рассчитывал.
— А на что ты рассчитывал, старый пердун? — неожиданно подал голос шер и пошевелился. Он сел и стянул с головы мешок. — Привет, Антей, ты в гости или как?
— Или как. Ты идти сам сможешь?