Жакетта, сидя у его постели, играет со своими фигурками.
– Значит, это и был Джордж Рипли, королевский алхимик, – произносит она наконец. – Очень жаль, но ничем не могу помочь бедняге. Мы поблагодарили его за гоплохризму, заплатили и отослали прочь, но я велела ему больше не приходить.
Когда Энтони спрашивает ее почему, мать дает уклончивый ответ. Она бормочет, что он только болтать горазд, и меняет тему, сообщив, что Черный Саладин вернулся в конюшню и идет на поправку. Рипли, прихватив меч рыжего во двор, намазал остатками зелья раны коня. Но конюха не предупредили о специальной обработке, и он почти сразу вычистил раны, перед тем как зашить и прижечь их. Еще она добавляет, что пыталась узнать, кто напал на сына, но пока ее люди ничего не выяснили. Ричард считает, что, скорее всего, кто-то из придворных намеревался сорвать поединок с Бастардом Бургундским в надежде отложить хотя бы на время англо-бургундский союз против Франции. Вполне возможно, что главной целью нападающих был конь Энтони, поскольку на подготовку другой лошади ушло бы несколько месяцев, да и где возьмешь такого скакуна, как Черный Саладин? Ричард не назвал по имени возможного заказчика, но понятно, что он подразумевает графа Уорика. Об убийстве Феба Энтони родителям не рассказывал.
Во время болезни Энтони часто видит повторяющийся сон о бегущем человеке. Друзья не дождались его и ушли. А может, они ему и вовсе не друзья. Лошади тоже нигде не видно. Холм очень крутой. Он считал, что знает эту часть земли, но оказалось, что нет. Его пытаются остановить докучливые люди, но он от них ускользнул. И вот он наконец-то свободен, но, оглядываясь назад, замечает на горизонте преследователей, тусклые далекие силуэты, которые, однако, приближаются. Чего они от него хотят?
Когда Энтони достаточно окреп, чтобы вставать, он начинает выходить на улицу и гуляет по Лондону, чтобы укрепить ноги. По настоянию отца его постоянно сопровождают двое вооруженных слуг, Эмиас и Хью. Когда передвигаешься по улицам не верхом, а на одном уровне с носильщиками, старьевщиками, продавцами пирожков и прочим народом, возникает странное ощущение беспокойства, поскольку после нападения прогулки все еще вызывают у Энтони страх. Ему везде чудится запах опасности, и он жалеет, что не дал сэру То масу Мэлори ответ получше.
Также он жалеет о грубом разрыве отношения с Рипли и чувствует неловкость за мать, выставившую алхимика за дверь, поэтому один из первых визитов Энтони наносит в лабораторию Рипли в Вестминстерском дворце. Охранников он оставляет у входных ворот наружного двора. И хотя он не уверен, как его встретит Рипли, при виде Энтони лицо алхимика светлеет.
– О, вы снова на ногах! Браво, лорд Скейлз! Отлично выглядите! Давайте выпьем за ваше выздоровление! – Он извлекает бутыль с вином, и они поднимают тост за здоровье Энтони, а потом Энтони предлагает выпить за исцеляющую силу черепного мха.
– Я предупреждал, что вас многие возненавидят, – напоминает Рипли. – Турнир или поле сражения для вас безопаснее любой улица Лондона.
Рипли встревожен, что у Энтони нет меча, и его не успокаивает даже наличие телохранителей.
– Вам необходим меч. – И потом: – Я понял, что не нравлюсь вашей матери. Почему? Говорите как есть. Я не обижусь. Обычно меня любят. Мне хочется стать другом для каждого, ведь не велик труд улыбнуться человеку.
Энтони честно отвечает, что ему не известно мнение матери о Рипли.
– Но я нужен ей. Даже если она сама этого не понимает. – Настрой у Рипли самый решительный. – Враги есть не только у вас. Людишки определенного сорта, злые людишки, завсегдатаи таверн, рынков и церквей, болтают всякую ерунду. Сейчас по Лондону гуляет одна из таких выдумок. Говорят, что Жакетта де Сен-Поль – ведьма. Будто бы еще в юности ее обучала темным искусствам Элеонора Кобэм.
Вот все и открылось. Энтони уже давно знает эту историю, но не подает виду. Он был маленьким мальчиком, когда Элеонору Кобэм заключили под стражу и обвинили в колдовстве. Няня рассказывала ему всякие ужасы про нее. Оглядываясь назад, Энтони считает, что няню даже не особенно волновало, как подействует на ребенка такой рассказ: она хотела напугать саму себя. Элеонора Кобэм была красивой и умной, а позже стала и очень богатой. Няня жестами изобразила изгибы тела Элеоноры и красиво вырезанные брови. Элеонора, придворная дама Якобы Баварской, жены Хамфри, герцога Глостера, была не очень знатного происхождения, но умна и честолюбива. После неожиданно ранней смерти Якобы Элеонора вышла замуж за герцога, и поскольку Хамфри был братом короля, ей мог бы достаться престол, потому что король болел все сильнее и сильнее, и поговаривали, что на мозг ему давят таинственные водные элементы.
Но именно болезнь короля и сгубила ее, ибо придворные рассудили, что причиной усиливающегося безумия короля является колдовство, а поскольку подозрение в первую очередь падало на Элеонору, герцогиню Глостер, ее с несколькими приближенными арестовали. Среди заключенных оказались профессор черной магии каноник Роджер Болингброк и еще один представитель духовенства – Томас Саутуэлл, и Марджори Журден, пресловутая Ведьма Глаза. Элеонора была знатного происхождения, и ее нельзя было подвергать пыткам, но помощников пытали на дыбе – растягивали до тех пор, пока не выведали всю подноготную. Журден рассказала, как сначала Элеонора покупала у нее приворотное зелье, дабы влюбить в себя герцога Хамфри, а позже приобрела и другие зелья, которые, как она надеялась, помогут ей зачать сына, будущего короля Англии. Болингброк признался, что составлял астрологические прогнозы, предсказывавшие скорую смерть короля, и этот вид пророчества приравняли к измене.
И еще суд выявил, что Журден, Болингброк и Саутуэлл присутствовали на черной мессе, которой Элеонора, Королева Ночи и Тьмы, руководила в одну из воскресных ночей на кладбище Святого Павла. Няня мастерски изображала сцену на кладбище, над которым нависали голые ветви деревьев, вздрагивая, точно когтистые лапы, когда под ними тайно пробирались участники черной мессы, а надгробные плиты кренились в разные стороны, будто их пытались сдвинуть неупокоившиеся мертвецы, желая выйти из-под земли. Именно там Элеонора проводила встречу с посланниками сатаны и просила у них подтверждения неминуемой скорой смерти короля. Эфемерные темные фигурки, дрожа в дыму сальных свечей, едва слышно шептали, что будет цена, которую придется заплатить. Всегда есть цена, которую придется заплатить.
Суд признал всех четверых виновными в предательстве и колдовстве. Болингброка повесили, выпотрошили и четвертовали в Тайберне, Марджори Журден сожгли на костре, а Саутуэлл умер в тюрьме, как поговаривали, от последствий пыток. Знатное происхождение и высокое положение Элеоноры спасли ее и от пыток, и от казни. Ее осудили на публичное покаяние: она должна была в одной нижней рубахе покаянно ходить по улицам Лондона, а затем остаток жизни провести в тюремном заключении. Вспоминая историю, рассказанную няней, Энтони теперь понимает, что речь шла о прекрасной и зловещей Элеоноре Кобэм и ее печальной судьбе, но на самом же деле няня думала о его матери, своей хозяйке и госпоже, за которую очень боялась. Энтони не верит, что его мать когда-либо встречалась с Элеонорой Кобэм, ведь к моменту ареста герцогини Жакетта была еще девочкой и жила во Франции.
Долгое время он молчит в задумчивости. Затем вспоминает, что ему надо кое-что рассказать Рипли:
– Тебе следует держаться подальше от моей матери, а лучше всего – вообще больше с ней не разговаривать. И вот еще что: если мы друзья и союзники, прекрати распространять абсурдные выдумки обо мне и моих героических приключениях.
– Разумеется! Все будет именно так, как вы желаете. Сейчас мне и выдумывать ничего не надо. Весь Лондон знает, как с одним обломком меча вы отбились от четырех вооруженных головорезов.
Потом Рипли возвращается к разговору о том, что Энтони вышел без меча. Он настаивает, что опасно ходить по улицам без оружия. И к тому же ношение меча – символ высокого положения молодого Вудвилла.
Энтони небрежно отвечает, что завтра непременно подумает насчет покупки меча, но Рипли это не устраивает, ибо, по его словам, в наши дни большинство мечей делается из некачественного металла и куется на скорую руку. Они не идут ни в какое сравнение с великими клинками прошлых столетий. Кузнечное ремесло когда-то считалось разделом алхимии, но лишь очень немногие сегодняшние ремесленники по-настоящему знакомы с его секретами. Однако Рипли знает одного такого кузнеца, настоящего мастера по изготовлению оружия, и завтра они отправятся к нему. Меч Энтони должен быть выкован и утяжелен таким образом, чтобы идеально подойти своему хозяину.
На рассвете следующего утра они встречаются около больницы Святой Катарины рядом с Тауэром. Хотя все еще прохладно, Рипли снова потеет. При себе у него заплечный мешок.
– Я собираюсь отвести вас в преддверие преисподней, и там вам покажется, будто вы снова умерли.
И вот Рипли ведет Энтони, Эмиаса и Хью в направлении Уоппинга. Огромное грязное пространство рынка Смитфилд уже заполнено скотиной, приведенной на убой. Когда из-за горизонта проглядывают первые солнечные лучи, Энтони решает, что день будет хороший. Но не в Уоппинге. Там бледный солнечный свет скоро затягивает дымом от горящего битумного угля. По мере того как сгущается мрак, дурные предчувствия Энтони усиливаются. Битумный уголь обладает ужасным запахом, но есть у него и несомненное достоинство: он хотя бы частично перебивает вонь от корзин с экскрементами, которые приносят на площадь, а затем в телегах, обмазанных известью, вывозят в сельскую местность. К этой вони добавляются и другие ароматы, идущие от мыловарен, сыромятен, пивоварен и красилен. Время от времени к смогу примешиваются облачка запаха желтой серы. Земля скользкая, поскольку под ногами месиво из грязи, смолы и дегтя. Уоппинг – небольшое хаотичное нагромождение мастерских, хибарок и навесов. Там, где есть пространство между постройками, на сушильных рамах растянуты куски свежего войлока. Тут же стоят чаны, в которых замочены в воде с дубовой корой шкуры, а рядом ямы для обжига извести. Большинство тех, кто ходит по этим переулочкам, почернели от сажи. Рабочие, обжигающие известь, носят специальные маски, чтобы защититься от ядовитых паров. Практически все