Капитан, глядя побелевшими от ярости глазами прямо в глаза Креста, отчеканил:
– Обо всем, что здесь сейчас произошло, будет доложено по команде. Я уверен, что все вы понесете жестокое наказание.
– А что, наказание для нас может быть еще более жестоким, чем то, что мы переносим сейчас? – Седой через силу ухмыльнулся. – Кого ты решил испугать наказанием, капитан? Ты зол, раздражен, тебя терзает неизвестность… Только что совсем рядом с твоим убежищем шел бой, и ты напуган… Потому что впервые пережил ужас наземного боя, а не того, который ты ранее созерцал с высоты птичьего полета… Все по-человечески понятно. Но это не повод переносить свое раздражение на людей, которые не щадят своих жизней для твоего же спасения, капитан… А теперь выполни, пожалуйста, приказ: оставь меня в покое! И держи себя в руках.
– Да, я понимаю, что вы что-то пытаетесь предпринять для нашего спасения… – Капитан несколько сбавил пыл. – Но нужно же форсировать события! Время сейчас работает против раненых, сокращая их жизнь!
– Иди, капитан. – Седой устало махнул рукой. – Мы и так делаем все, что можем. Поверь мне… Иди с богом!
– Так что мне сказать раненым?
– Вот то и скажи, что я тебе сказал. Ничего другого я сообщить не могу, а раздавать пустые обещания не умею.
– То есть вы целиком и полностью положились на обстоятельства?
– Считай как хочешь. Твое дело – присматривать за ранеными, а с остальными вопросами я как-нибудь сам разберусь…
В этот момент радист встрепенулся и прижал к уху наушник.
Глава 36
– Командир, штаб! – сказал Мирошниченко, протягивая наушник Седому.
Седой несколько минут слушал эфир, потом нажал тангенту передачи и начал доклад:
– Разведка еще не возвратилась, поэтому конкретными данными по площадке не располагаю. «Вертушки» я не видел и не слышал. Где они совершали облет, понятия не имею. Точно так же, не зная, в каком квадрате они летали, не могу сориентироваться, где они видели банду и в каком направлении она следует. Вы мне загадали кучу ребусов, только и всего… Где «вертушки»? Я не вижу и не слышу их! – Седой уже кричал, не пытаясь обуздать свой горячий нрав. – Дайте мне их позывной, я буду сам наводить их на нас.
Несколько минут он вновь внимательно слушал эфир, кривясь от боли. Кровь тоненькой струйкой начала сочиться из-под повязки.
– Ладно, я понял. Конец связи. – Седой передал гарнитуру связи радисту. – Санек, вызывай Воздух. Узнай точно, где они летают и где видели банду.
Радист занялся своей работой, а Седой откинулся на камни, прогретые солнцем. Капитан, переминаясь с ноги на ногу, виновато произнес:
– Такое бывает, командир. Если экипаж неопытный и не имеет привязок на местности, очень сложно ориентироваться в полете над большими лесными массивами. Внизу ведь все кажется одинаковым, когда смотришь с высоты, да еще и в движении…
– Во-о, как ты, оказывается, все понимаешь! Понятливый ты наш! – воскликнул Седой. – А от меня ты требуешь немедленных, быстрых и эффективных действий! А я плутаю в потемках, понимаешь теперь? Я не знаю, где противник, какими силами нас преследует – а то, что нас преследуют, это как пить дать! Ибо не могут «духи» позволить в течение пяти суток разгуливать по своим тылам какой-то мелкой разведгруппе, которая часто и больно кусает хозяев здешних лесов. Понял теперь? И я не знаю, куда нам сейчас идти, пока мои разведчики не нашли приемлемую для посадки «вертушек» площадку! Не знаю! И не скрываю этого!
– Командирыч, успокойся, – присел около него на колени Крест. – Вон, опять кровь потекла у тебя. Сменить повязку?
– Да хрен с ней! – отмахнулся Седой. – Что там Воздух?
– Пытаются сориентироваться на хребет. Но, похоже, второй раз проходят вдоль него.
– Дайте мне возможность навести вертолетчиков, – сказал вдруг капитан. – Я-то летал здесь, знаю местность.
– Дай капитану ларингофон, – сказал Седой и закрыл глаза.
Не прошло и десяти минут после переговоров капитана с экипажем вертолета, как в воздухе раздался характерный шум винтов, и два «крокодила» медленно проплыли над лощиной.
Капитан запрыгал от радости, размахивая руками. «Вертушки» сделали круг и… ушли.
Радист оторвался от наушников и пояснил:
– Керосин у них на исходе. Пошли на дозаправку. Они все это время летали вдоль хребта, думая, что мы где-то у вершины…
– А зачем им думать, если я передал наши конкретные координаты? Не иначе, какой-то умник в штабе решил, что мы не будем оставаться на месте боя, а попытаемся под дождем, с ранеными выйти на хребет… Вот так и заканчиваются благие порывы. Полными провалами…
– Что теперь, командир? – спросил Мухин.
– Ждем известий от разведгруппы. Им я почему-то доверяю больше, чем твоим летунам. Они хотя бы не проявляют никому не нужную инициативу, а действуют строго по приказу…
– Командир, здесь нет вины летчиков, – потупив взор, сказал Мухин. – У них есть полетное задание, которое они обязаны беспрекословно выполнять, не отклоняясь ни на градус в полете. Если им поставили задачу искать нас вдоль хребта, они и делали облеты вдоль хребта. Поэтому мы их и не слышали…
– Да все понятно, капитан! – раздраженно сказал Седой. – Штаб не виноват, летчики не виноваты, виноваты только мы сами, а я – главный виновник! Только нам от этих пониманий ни холодно ни жарко… Надо же, летали в километре от нас, и хоть бы кто из летчиков догадался на связь выйти, запросить наше место! Вот потому наша армия и непобедима, что, выслушав кучу приказов, офицеры тут же бегом кидаются их выполнять, причем выполняют они все приказы разом. Большой вооруженный бардак, а не армия!
Глава 37
Минут сорок прошло в мирной тишине, нарушаемой лишь ревом рвущегося с гор потока да звонкими птичьими переливами.
Седой заворочался на камнях и тяжело сел, прислонившись спиной к скале. На его повязке расплылось обширное кровавое пятно, и, прикоснувшись к ней пальцами, он увидел на них кровь.
– Санек, давай связь, – сказал он радисту, разворачивая на коленях свою истрепанную в походах карту.
– Командир, давай сменим повязку! – настоятельно пробасил Крест.
– Потом. – Седой даже не посмотрел в его сторону.
Отозвался дежурный радист группы связи, и Седой потребовал начоперо.
Начальник оперативного отделения вышел на связь минут через десять.
– Ну, что с «вертушками»? – спросил Седой и долго слушал ответ. – Я повторяю наши координаты: квадрат 74–03, юго-западное направление, отметка 935,5, по улитке 5. Ну куда еще подробней? Откуда идут? – Седой прижал наушник к уху… Он внимательно слушал собеседника, отмечая что-то ногтем на карте. – Понял тебя. Спасибо за «добрые» вести. Конец связи.
Седой некоторое время сидел, уткнувшись в карту, как будто она могла сейчас что-то подсказать, дать какой-то выход…
– Крест, перевяжи! – наконец сказал он, убирая карту.
Разведчик засуетился, снимая окровавленный бинт, и, промыв рану, наложил свежую повязку.
Седой вынул из кармана разгрузки портативную «духовскую» рацию и хриплым голосом заговорил:
– Душман, ответь Каскаду. Прием.
– На связи Душман, – почти сразу раздался в динамике голос Костяна.
– Где ты находишься? Можешь привязаться к какому-нибудь ориентиру для летчиков?
– Пока нет, командир. Голимый лес. Вдали мелькает что-то типа плато, но до него еще идти… По карте мы сейчас приближаемся к отметке 886,4 в квадрате 75–03. Плато от нас метрах в двухстах на юго-запад…
– Слушай внимательно! Летуны засекли в квадрате 75–04 трактор с прицепом, набитым боевиками, который двигался по руслу речки вам наперерез. Но, судя по твоим координатам, вы миновали опасный участок еще до их подхода. Я думаю, они все же пойдут по вашим следам. Смотри там, не нарвитесь…
– Попробуем не нарваться, командир. Но нас только четверо… А почему летуны не забили трактор, коль видели его?
– Пока они зашли на боевой разворот, трактор исчез в лесу. Костя, я знаю, сколько вас… Но все же… Попробуйте…
Капитан Мухин, неотлучно находившийся здесь же, попался Седому на глаза. Они тут же широко распахнулись, и Седой прошипел:
– А ты какого хлеба здесь отираешься? Я же приказал тебе быть вместе с ранеными! Ты не выполнил приказ?
– Я посчитал, что буду здесь нужнее для связи с вертолетчиками, – залопотал капитан. – Я же…
– Да не будет никаких вертолетчиков! Понял? Над Ханкалой низкая облачность и сплошной туман. Полеты временно прекращены. Ну-ка, марш к раненым!
Капитан, спотыкаясь на камнях и скользя ботинками по липкой грязи, буквально съехал с горки до пещеры с ранеными….
– Крест, сходи тоже туда. Посмотри, как там наши хлопцы. Да разберите маленько завал, пусть чистого воздуха хлебнут.
Рация в кармане пискнула тон-вызовом, и Седой тут же выхватил ее из разгрузки.
– Командир, Душману! – вызвал Костян.
– На связи.
– Быстро же они нас вычислили! Десять-двенадцать человек. Идут быстро, через час будут на расстоянии выстрела.
– Твое решение?
– Бой, командир. Уходить нам некуда. Идти обратно уже нельзя, они перекрыли подъем. У нас более выгодная позиция – мы сверху. Сможем выбивать по одному. Лишь бы они нас подствольниками не достали… Да, а что там с «вертушками»? Скоро?
– Нет, Костя, не скоро. В Ханкале та же погода, что была здесь вчера. Полеты отменены.
– Вот это, пожалуй, самая бодрящая новость за последние дни! Вселяет надежду, так сказать… Ладно, Седой, попрощаемся на всякий случай. Даст бог, свидимся…
– С богом, Костя… Ангела-хранителя вам.
Через час в том направлении, куда ушла группа Костяна, гулко захлопали взрывы, загрохотали автоматные очереди. Горное эхо многократно усилило звуки боя и далеко разбросало их по хребтам и ущельям…
Глава 38
– Командир, что ему все неймется? – спросил Крест, кивнув головой в сторону ушедшего к раненым капитана.
– Военное мышление у нас с ним разное. Он привык видеть войну с высоты птичьего полета, преодолевая за минуты расстояния, на которые мы порой затрачиваем световой день. И раненых он доставляет максимум за полчаса, а мы их таскаем за собой уже двое суток. А чтоб уничтожить отряд «духов», ему достаточно сделать один пуск «НУРСов» и пройтись по площадям из пулеметов. Вот эта разноплановость масштабов и сворачивает ему крышу набок. Ну не может он понять наших темпов, не уклад