– Они туда не пойдут, испугаются!
Но Лира видела там юношу. Она была в этом уверена. Вдобавок дети явно говорили не совсем искренне: как опытная лгунья, Лира умела распознавать обман и была уверена, что они не открывают ей всей правды.
И вдруг она вспомнила: малыш Паоло сказал, что у них с Анжеликой есть старший брат Туллио и он сейчас тоже в городе, а сестра на него цыкнула… Может быть, юноша, которого она видела, и есть их брат?
Она оставила детей вытаскивать на берег велосипеды и пошла обратно, чтобы сварить кофе и посмотреть, не проснулся ли Уилл. Но он еще спал вместе с кошкой, которая свернулась клубочком у него в ногах, а Лире не терпелось опять увидеться с доктором Малоун; поэтому она написала записку и положила ее на пол у его кровати, а потом взяла свой рюкзачок и отправилась на поиски окна.
Дорога, которую она выбрала, вновь привела ее на маленькую площадь перед башней. Но теперь здесь было пусто; солнечные лучи позолотили фасад древнего сооружения, высветив резные изваяния перед его входом – фигуры со сложенными крыльями, похожие на человеческие. За долгие века их черты почти стерлись от непогоды, но в них до сих пор угадывались сила, сострадание и интеллектуальная мощь.
– Ангелы, – сказал Пантелеймон, сверчок у нее на плече.
– А может, Призраки, – возразила Лира.
– Нет! В ее названии есть что-то вроде «Анжели», – сказал он. – Это ангелы, точно тебе говорю.
– Ну как, войдем?
Они посмотрели на огромную дубовую дверь на узорных черных петлях. К ней вело с полдюжины глубоко выщербленных ступеней, а сама дверь была чуть приоткрыта. Вой-ти внутрь Лире мог помешать только ее собственный страх.
Она на цыпочках поднялась по ступеням и заглянула в щель. Отсюда ей был виден лишь темный, вымощенный камнями вестибюль, да и тот не весь; но Пантелеймон взволнованно трепетал крылышками у нее на плече, как тогда, когда они сыграли шутку с черепами в подземелье Иордан-колледжа, а с тех пор она все-таки немножко поумнела. С этим местом явно не стоило связываться. Она сбежала по лестнице обратно и двинулась прочь от башни, к залитому ярким солнцем бульвару с пальмами. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, она нырнула в окно и снова очутилась в том Оксфорде, который показал ей Уилл.
Пять минут спустя она уже была в физическом корпусе и опять спорила с дежурным, который не хотел ее пропускать; но в этот раз у нее на руках была козырная карта.
– Спросите у доктора Малоун, – вежливо предложила она. – Вот и все, что вам нужно сделать: позвонить и спросить ее. Она вам скажет.
Дежурный повернулся к телефону; Лира с сочувствием наблюдала, как он нажимает кнопки и говорит в трубку. Ему даже не выделили особой комнатки, какая в их мире есть в каждом уважающем себя колледже; он сидел за простым деревянным прилавком, точно в магазине.
– Ну хорошо, – сказал дежурный, вновь оборачиваясь к Лире. – Она велела тебе подниматься прямо наверх. Но смотри, больше никуда не ходи.
– Не буду, – послушно ответила она – ни дать ни взять скромная девочка, всегда неукоснительно исполняющая указания взрослых.
Однако на верхнем этаже ее ждал сюрприз: когда она проходила мимо двери с нарисованной на ней женской фигуркой, та открылась, и Лира увидела внутри доктора Малоун, которая молча поманила ее пальцем.
Удивленная Лира вошла в комнату и обнаружила, что это не лаборатория, а туалет. Доктор Малоун была чем-то взволнована. Она сказала:
– Лира, в лаборатории сейчас какие-то люди… по-моему, они полицейские или что-то в этом роде. Они знают, что ты вчера была у меня… не знаю, что им нужно, но мне все это не нравится. Что происходит?
– Откуда они узнали, что я у вас была?
– Понятия не имею! Они не знают твоего имени, но я догадалась, о ком они спрашивают…
– Так. Ну что ж, я им навру. Это проще простого.
– Но объясни же мне наконец, что происходит?
Из коридора за дверью послышался женский голос:
– Доктор Малоун! Вы видели девочку?
– Да, – ответила та. – Я как раз показывала ей, где туалет…
У нее нет никаких причин волноваться, подумала Лира; должно быть, она просто не привыкла к опасности.
За дверью их поджидала молодая женщина в очень аккуратном костюме; она встретила вышедшую в коридор Лиру улыбкой, но взгляд ее остался жестким и подозрительным.
– Здравствуй, – сказала она. – Ты Лира, верно?
– Да. А вас как зовут?
– Я сержант Клиффорд. Пойдем-ка в лабораторию.
Лира удивилась самообладанию этой молодой женщины – она вела себя так, словно была здесь полновластной хозяйкой, – но лишь покорно кивнула. В этот момент она впервые ощутила укол совести. Она знала, что ей не следовало сюда приходить и что алетиометр предлагал ей действовать совсем по-другому. На пороге лаборатории она помедлила, не решаясь ступить внутрь.
Там уже находился высокий крепкий мужчина с седыми бровями. Лира знала, как выглядят ученые; ни один из этих двоих ученым определенно не был.
– Входи же, – снова предложила сержант Клиффорд. – Все в порядке. Это инспектор Уолтерс.
– Здравствуй, Лира, – сказал мужчина. – Доктор Малоун мне все про тебя рассказала. Я рад с тобой познакомиться и хотел бы задать тебе несколько вопросов, если ты, конечно, не возражаешь.
– Каких вопросов? – откликнулась она.
– Самых простых, – улыбаясь, ответил он. – Заходи и садись, Лира.
Он подтолкнул ей стул. Лира осторожно села и услышала, как закрылась дверь. Доктор Малоун стала рядом. Пантелеймон, по-прежнему сверчок, взволнованно копошился у Лиры в нагрудном кармане: она чувствовала это и надеялась, что снаружи ничего не заметно. Она мысленно велела ему перестать суетиться.
– Откуда ты, Лира? – спросил инспектор Уолтерс.
Если она скажет, что из Оксфорда, им легко будет это проверить. Но ведь не может же она сказать, что явилась из другого мира: эти люди опасны, и они сразу захотят узнать больше. Она вспомнила название единственного города в этом мире, о котором что-то слышала: это была родина Уилла.
– Из Уинчестера, – сказала она.
– Тебе, я гляжу, пришлось несладко, а, Лира? – сказал инспектор. – Откуда у тебя столько синяков? Один под глазом, другой на ноге – с тобой что, кто-нибудь грубо обошелся?
– Нет.
– А в школу ты ходишь, Лира?
– Хожу. Иногда, – добавила она.
– Разве сегодня тебе не надо быть в школе? – Лира ничего не ответила. Ей становилось все больше и больше не по себе. Она взглянула на доктора Малоун – лицо у женщины-физика было напряженное и несчастное.
– Я просто пришла повидаться с доктором Малоун, – сказала Лира.
– Ты сейчас живешь в Оксфорде, Лира? Где ты остановилась?
– У одних знакомых, – сказала она. – У друзей.
– Какой у них адрес?
– Я точно не знаю. Найду легко, но названия улицы не помню.
– И кто эти люди?
– Просто друзья моего отца, – сказала она.
– Что ж, понятно. А как ты нашла доктора Малоун?
– Мой отец – физик, и он ее знает.
«Теперь дело пойдет лучше», – подумала Лира. Она немного успокоилась, и ложь потекла свободнее.
– И доктор показала тебе, над чем она работает, так ведь?
– Да. Приборы с экраном… В общем, все эти штуки.
– Ты всем этим интересуешься, да? Наукой и так далее?
– Да. Особенно физикой.
– Хочешь стать ученым, когда вырастешь?
Этот вопрос заслуживал бессмысленного взгляда и получил его. Но инспектор нимало не смутился. Его светлые глаза скользнули в сторону молодой женщины, а затем вернулись к Лире.
– И тебя удивило то, что доктор Малоун тебе показывала?
– Ну… немножко. Но я знала, чего ждать.
– Благодаря отцу?
– Да. Он занимается примерно тем же самым.
– Ага, ясно. И ты в этом что-нибудь понимаешь?
– Только чуть-чуть.
– Стало быть, твой отец изучает скрытую массу?
– Да.
– И он продвинулся так же далеко, как доктор Малоун?
– Не совсем. Кое-что у него получается лучше, но такого прибора со словами на экране у него нет.
– А Уилл тоже остановился у твоих друзей?
– Да, он…
И Лира умолкла, тут же сообразив, что совершила ужасную ошибку.
Поняли это и они, поскольку тут же вскочили на ноги, чтобы не дать ей убежать; но доктор Малоун каким-то образом очутилась у них на пути, и сержант Клиффорд споткнулась и упала, помешав инспектору. Воспользовавшись этим, Лира пулей выскочила из комнаты, захлопнула за собой дверь и стремглав понеслась к лестнице.
Из какой-то двери вышли двое мужчин в белых халатах, и она налетела на них, но Пантелеймон вдруг обернулся вороной, закаркал, захлопал крыльями, и они отшатнулись в испуге; Лира вырвалась у них из рук и кубарем скатилась по лестнице, проскочив вестибюль как раз в тот момент, когда дежурный положил трубку и стал неуклюже выбираться из-за своего прилавка, крича:
– Эй! Постой-ка! А ну, погоди!
Но доска, которую ему надо было поднять, чтобы выйти, находилась в другом конце стойки, и Лира успела добраться до вращающейся двери прежде, чем он смог перехватить ее.
А позади уже открывались двери лифта, и оттуда выбегал светловолосый инспектор – такой быстрый, такой огромный…
А дверь никак не хотела поворачиваться! Пантелеймон завопил на нее: они толкали створку не в ту сторону!
Она тоже что-то крикнула от страха, рванулась наружу, навалившись на тяжелое стекло всем своим маленьким весом, и привела-таки дверь в движение, ускользнув из-под самого носа дежурного, на которого наткнулся светловолосый, – они запутались, и Лира выскочила на улицу и кинулась прочь прежде, чем им удалось выбежать за ней.
Через дорогу, не обращая внимания на машины, – пронзительные гудки, визг тормозов, – в эту щель между высокими зданиями и на другую улицу, с машинами, летящими в обоих направлениях, но она неслась быстро, уворачиваясь от велосипедов, а за ней по пятам, не отставая, все бежал тот светловолосый, – ох, как же ей было страшно!
В сад – через ограду – сквозь какие-то заросли – Пантелеймон ласточкой метался над ее головой, подсказывая, куда свернуть; она спряталась за ящик с углем и слышала, как светловолосый промчался мимо – он совсем не запыхался, так хорошо был тренирован, – а потом Пантелеймон сказал: