– Да кто ж его знает! Мы не палеонтологи. Я не знаю, Оливер, я просто предполагаю. Разве тебе не кажется, что это по крайней мере возможно?
– А полицейский? Расскажи мне о нем.
Доктор Малоун протерла глаза.
– Его зовут Уолтерс, – сказала она. – По его словам, он из Особой службы. Это что-то связанное с политикой, да?
– Терроризм, подрывная деятельность, разведка… И так далее. Давай дальше. Чего он хочет? Зачем пришел сюда?
– Из-за девочки. Он сказал, что ищет мальчика примерно того же возраста – он не объяснил зачем, – а этого мальчика видели вместе с девочкой, которая сюда приходила. Но у него было на уме и что-то еще, Оливер: он знал о наших исследованиях, он даже спросил…
Зазвонил телефон. Она замолчала на полуслове, пожав плечами, и доктор Пейн поднял трубку. После короткого разговора он положил ее и сказал:
– У нас будет гость.
– Кто?
– Имя незнакомое. Сэр такой-то такой-то. Слушай, Мэри, я увольняюсь – ты же понимаешь это, правда?
– Тебе предложили работу.
– Да. И я должен принять предложение. Надеюсь, ты не в обиде.
– Что ж. Значит, нашим исследованиям конец.
Он беспомощно развел руками и сказал:
– Если начистоту… Я не вижу никакого смысла в том, о чем ты сейчас говорила. Дети из другого мира и ископаемые Тени… Бред какой-то. Я не хочу, чтобы меня во все это втягивали. Мне надо заботиться о своей карьере, Мэри.
– А как же насчет черепов, которые ты проверял? Как насчет Теней вокруг статуэтки из слоновой кости?
Он покачал головой и отвернулся. Прежде чем он успел что-нибудь сказать, в комнату постучали, и он открыл дверь почти с облегчением.
– Добрый день, – сказал сэр Чарльз, переступая порог. – Доктор Пейн? Доктор Малоун? Меня зовут Чарльз Латром. Очень любезно с вашей стороны, что вы согласились принять меня без предварительной договоренности.
– Входите, – сказала доктор Малоун. Несмотря на усталость, в ней проснулось любопытство. – По-моему, Оливер говорил «сэр Чарльз»? Что мы можем для вас сделать?
– Возможно, это я смогу что-то для вас сделать, – откликнулся он. – Если не ошибаюсь, вы подали заявку на продление финансирования и теперь ждете результатов.
– Откуда вы знаете? – спросил Пейн.
– Я был государственным чиновником. Даже участвовал в определении стратегии научного развития. У меня до сих пор остались кое-какие знакомства в этой сфере, и я слышал… Можно присесть?
– Да-да, конечно, – сказала Мэри. Она пододвинула ему стул, и он опустился на него, точно председатель собрания.
– Благодарю вас. Я слышал от одного друга – пожалуй, не буду называть его имя; в законе о государственной тайне столько пунктов, под которые можно подвести все что угодно, – так вот, по моим сведениям, ваша заявка была рассмотрена, и то, что я о ней услышал, весьма меня заинтриговало; должен признаться, что я даже попросил разрешения посмотреть кое-какие из ваших работ. Я знаю, это не мое дело, но я и теперь порой выступаю в роли неофициального консультанта и воспользовался этим в качестве объяснения. Ваши результаты и впрямь чрезвычайно впечатляющи.
– По-вашему, нам продлят финансирование? – спросила доктор Малоун, нетерпеливо подавшись вперед.
– К сожалению, нет. Буду откровенен. Вам не намерены продлевать грант.
Плечи Мэри опустились. Доктор Пейн смотрел на пожилого господина с осторожным любопытством.
– Зачем же тогда вы сюда пришли?
– Ну, видите ли, официальное решение еще не вынесено. Шансов у вас мало, и скажу вам честно: комиссия не видит оснований для финансирования подобных работ в будущем. Однако может статься, что вы найдете у кого-то серьезную поддержку, и тогда решение будет изменено в вашу пользу.
– Кто же нас поддержит? Вы имеете в виду себя? Я не знала, что все происходит подобным образом, – сказала доктор Малоун, выпрямляясь. – Я думала, они учитывают отзывы и так далее…
– В принципе да, – сказал сэр Чарльз, – но не мешает знать и то, как подобные комиссии работают на практике. И кто в них входит. Как бы там ни было, я весьма заинтересован в ваших исследованиях, считаю, что они могут оказаться очень полезными и что их, безусловно, следует продолжать. Позволите ли вы мне представлять вас неофициальным образом?
Доктор Малоун почувствовала себя как утопающий моряк, которому бросили спасательный круг.
– Но… Конечно! Боже ты мой, разумеется! Спасибо вам огромное… то есть… вы правда считаете, что это может изменить положение? Я не хочу сказать, что… Не знаю, что я хочу сказать. Но, конечно же, мы согласны!
– Что от нас потребуется? – сказал доктор Пейн.
Мэри посмотрела на него с удивлением. Разве десять минут назад Оливер не говорил, что собирается работать в Женеве? Но он, похоже, раскусил сэра Чарльза быстрее, чем она: между ними словно промелькнула искорка взаимопонимания, и Оливер тоже сел на стул.
– Рад, что вы уловили главное, – сказал пожилой господин. – Вы совершенно правы. Я искренне рад, что ваши мысли приняли именно такое направление. И при условии, что мы с вами договоримся, я, возможно, даже отыщу для вас дополнительный, совсем иной источник финансирования.
– Стоп, стоп, – сказала доктор Малоун, – подождите-ка. План наших исследований составляем мы сами. Я всегда готова обсуждать их результаты, но как нам действовать дальше, решаем только мы. Конечно, вы понимаете…
Сэр Чарльз развел руками – жест, выражающий глубокое сожаление, – и поднялся на ноги. Оливер Пейн, взволнованный, встал следом за ним.
– Прошу вас, не надо, сэр Чарльз, – сказал он. – Я уверен, что доктор Малоун вас выслушает. Мэри, бога ради, если ты просто послушаешь, ничего плохого не случится, ведь так? А от этого может зависеть все.
– Я думала, ты переезжаешь в Женеву, – сказала она.
– В Женеву? – спросил сэр Чарльз. – Прекрасное место. Там такие широкие возможности! И денег сколько угодно. Не смею вам препятствовать.
– Нет-нет, это еще не решено, – поспешно сказал Пейн. – Обсуждение только началось – все это еще очень зыбко. Прошу вас, садитесь, сэр Чарльз. Может быть, кофе?
– Вы очень любезны, – сказал сэр Чарльз и снова сел с видом удовлетворенного кота.
Впервые доктор Малоун посмотрела на него внимательно. Перед ней сидел человек лет шестидесяти пяти или чуть старше, состоятельный, уверенный в себе, великолепно одетый, привыкший ко всему самому лучшему, привыкший вращаться в самых влиятельных кругах и нашептывать важные сведения на ухо самым могущественным персонам. Оливер был прав: гость действительно чего-то от них хотел. И они не получат его поддержки, если не сумеют ему угодить.
Она сложила на груди руки.
Доктор Пейн передал сэру Чарльзу кружку со словами:
– Простите, это довольно низкий сорт…
– Что вы, что вы. Так я продолжу, если позволите?
– Пожалуйста, – ответил Пейн.
– Итак, мне известно, что вы сделали ряд любопытных открытий в том, что касается сознания. Да, вы еще ничего не опубликовали, и эти открытия далеки – по крайней мере, внешне – от формального предмета ваших исследований. Однако слухами земля полнится. И меня особенно интересуют ваши результаты. Например, я был бы весьма доволен, если бы вы сконцентрировали ваши усилия на вопросах управления сознанием. Во-вторых, гипотеза о множественности миров – помните, Эверетта, году этак в 1957-м или около того; полагаю, вы напали на след того, благодаря чему эта теория могла бы получить значительное развитие. Исследованиями в этом направлении, пожалуй, заинтересовались бы даже оборонные ведомства, которые, как вы, наверное, знаете, и сейчас еще достаточно богаты; таким образом, всех этих утомительных процедур с заявками и комиссиями вполне можно было бы избежать.
Не ждите, что я раскрою свои источники, – продолжал он, подняв ладонь в ответ на движение доктора Малоун, которая привстала, собираясь что-то сказать. – Я уже упоминал Закон о государственной тайне; скучнейший документ, что и говорить, но мы обязаны относиться к нему с уважением. Я убежден, что в области поиска других миров вскоре будут сделаны серьезные открытия. И сделать их должны именно вы. И наконец, в‑третьих: есть проблема, связанная с одной конкретной личностью. С ребенком.
Тут он остановился, чтобы отхлебнуть кофе. У доктора Малоун отнялся язык. Она побледнела, хотя сама и не могла этого видеть; у нее было такое чувство, словно она вот-вот упадет в обморок.
– По различным причинам, – снова заговорил сэр Чарльз, – я поддерживаю контакты с разведывательными службами. Их интересует ребенок, девочка, имеющая при себе необычный прибор, старинный научный инструмент, очевидно украденный, который был бы в большей сохранности в других руках. Есть еще мальчик примерно того же возраста – лет двенадцати, – которого разыскивают в связи с убийством. Конечно, способен ли ребенок в таком возрасте на убийство – вопрос спорный, но этот мальчик, без сомнения, убил человека. И его видели вместе с той девочкой.
Так вот, доктор Малоун, возможно, вы случайно встречались с тем или другим из этих детей. Возможно также, что вы питаете вполне естественное намерение рассказать полиции обо всем, что вам известно. Но вы сослужите своему государству бо€льшую службу, если введете меня в курс дела частным образом. Я позабочусь о том, чтобы соответствующие органы выполнили свой долг быстро, эффективно и без дешевой газетной шумихи. Мне известно, что вчера вас навещал инспектор Уолтерс и что девочка побывала здесь, – видите, я знаю, о чем говорю. Например, мне станет известно, если вы встретитесь с ней еще раз, а если вы умолчите об этой встрече, мне станет известно и это. Вы поступите очень умно, если как следует обдумаете мои слова и освежите ваши воспоминания о том, что именно она делала и говорила, когда была здесь. Это касается национальной безопасности. Надеюсь, вы меня понимаете.
На этом я закончу. Вот моя карточка; вы можете связаться со мной когда пожелаете. На вашем месте я не стал бы тянуть: как вы знаете, заседание комиссии по финансированию назначено на завтра. Но по этому номеру вы застанете меня в любое время.