— Я хочу попробовать — заявила Лира.
— Ты все равно ничего не увидишь. В любом случае, я устала. И это всё слишком сложно.
— Ну пожалуйста! Честное слово, я знаю, о чем говорю!
— Ты знаешь? Хотела бы и я знать… Нет, ради всего святого… Это дорогой, сложный научный эксперимент. Ты не можешь сюда вбежать с улицы и ожидать свободного доступа, как к игровому автомату… Ты сама-то откуда? Разве тебе не нужно быть в школе? Как ты сюда пробралась?
И она снова потерла глаза, словно просыпаясь.
Лиру пробрала дрожь. Говори правду, подумала она.
— Я попала сюда с помошью вот этого, — сказала она, и вынула алетиометр. — А что это такое? Компас?
Лира передала алетиометр доктору Малон. Та почувствовала его вес и её глаза расширились от изумления:
— Боже мой, это золото! Откуда…
— Я думаю, он делает то же самое, что ваш Грот. Вот это я и хочу выяснить.
Скажите, — спросила Лира с отчаянием в голосе — если бы я смогла правильно ответить на вопрос — такой, на который я не знаю ответа, а вы знаете, тогда можно мне будет испытать ваш Грот?
— Что? Теперь мы докатились до прорицания? Что это за вещь?
— Пожалуйста! Задайте мне всего один вопрос!
Доктор Малон пожала плечами.
— Ну, хорошо. — сказала она, — Скажи мне… скажи, что я делала до того, как начала заниматься наукой.
Лира с нетерпеливо схватила алетиометр и повернула настроечные колесики. Она чувствовала, как её сознание стало искать нужные символы, даже до того, как стрелки указали на них, и она чувстовала, как длинная стрелка дергается в ответ.
Когда стрелка начала вращаться вокруг циферблата, её глаза последовали за ней, высчитывая и выискивая длинные цепочки значений до того уровня, где была истина.
Затем она вздохнула и вышла из своего кратковременного транса.
— Вы были монахиней, — сказала она. — Я бы ни за что не догадалась. Монахини должны оставаться в монастыре навсегда. Но вы перестали верить в церковные вещи и вас отпустили. Это совсем не похоже на мой мир, ни чуточки.
Доктор Малон не сводила с неё глаз.
— Это ведь правда? — спросила Лира.
— Да… И ты узнала об этом от этого…
— От моего алетиометра. Он работает от Пыли, я так думаю. Я проделала весь этот путь, чтобы узнать больше о Пыли, и он велел мне обратиться к вам. Поэтому я думаю, что ваше Тёмное Вещество — то же самое, что Пыль. А теперь можно мне испытать ваш Грот?
Доктор Малон покачала головой, но не отрицательно, а просто от бессилия. Она развела руками:
— Хорошо — сказала она, — Думаю, что все это мне снится. Ну так и пусть сон продолжается.
Ученая повернулась в своем кресле и щелкнула переключателями. Послышалось гудение электричества и шум охлаждающего вентилятора. Лира тихонько ахнула, потому это были те самые звуки, тот же шум, который она Лира слышала в Болвангаре, в страшной сверкающей пещере, где серебряная гильотина чуть не разлучила её с Пантелеймоном. Она почувствовала, как деймон бьется у неё в кармане и нежно погладила его, чтобы приободрить.
Но доктор Малон ничего этого не заметила; она была слишком занята, настраивая переключатели и стуча по кубикам на ещё одном подносе из слоновой кости. При этом на экране появлялись маленькие буквы и цифры, а его цвет менялся.
— Теперь сядь. — сказала доктор Малон, и прикатила кресло для Лиры. Затем она открыла банку и сказала:
— Мне нужно помазать тебя этим гелем, чтобы контакты работали. Его будет легко отмыть. Сиди спокойно.
Доктор Малон взяла шесть проводков, каждый из которых заканчивался плоской пластинкой, и прилепила их к разным местам на голове Лиры. Сердце Лиры бешено колотилось, она часто дышала, но старалась сидеть неподвижно.
— Ну вот, ты подключена. — сказала доктор Малон. — Комната полна силлов. Вселенная полна силлов, если уж на то пошло. Но единственный способ, который позволяет нам их видеть, это когда ты опустошишь свое сознание и посмотришь на экран. Прямо сейчас…
Лира посмотрела на темное стекло пустого экрана. Она увидела собственное отражение, и только. Ради эксперимента она представила, что читает алетиометр, и вообразила, что задает вопрос: «что эта женщина знает о Пыли? Что за вопросы она задаёт?»
Она стала мысленно переводить стрелки алетиометра по циферблату, и, как только это случилось, экран начал мигать. Потрясённая, она перестла концентрироваться, и мерцание прекратилось. Она не заметила восторга доктора Малон — та даже привстала с кресла. Лира нахмурилась, подвинулась ближе к экрану и снова сосредоточилась.
В этот раз реакция была мгновенной. Поток танцующих огней, похожий на мерцание Авроры, заблистал на экране. Странные фигуры появлялись лишь на мгновение, и тут же возникали новые, каждый раз — других форм и цветов; они свивались и качались, расходились и взрывались потоками сияния, которые вдруг неожиданно поворачивались то в одну сторону, то в другую, как стая птиц, меняющая направление полёта. И, глядя на это, Лира ощущала знакомый трепет на грани понимания, который она помнила с тех времен, когда начала читать алетиометр.
Она спросила еще: «Это — Пыль? То, что делает узоры и двигает стрелки алетиометра?»
Ответ последовал в виде ещё большего количестве световых петель и спиралей.
Лира решила, что это означает — да. Затем она подумала ещё об одной вещи, повернулась к доктору Малон, и увидела, что та сидит с открытым ртом, подперев голову рукой.
— Что такое? — спросила девочка.
Экран померк. Доктор Малон вздрогнула.
— В чем дело? — снова спросила Лира.
— Ах, ты вызвала самую яркую деймонстрацию эффекта из всех, что я видела. — ответила доктор Малон. — Но что ты при этом делала? О чём думала?
— Я думала, что вы можете получить более чёткое изображение, чем это — сказала Лира.
— Более чёткое? Оно никогда не было таким отчётливым!
— Но что оно означает? Вы можете его расшифровать?
— Ну, — сказала доктор Малон, — так не получится, этот эффект невозможно прочитать, как сообщение. Происходит вот что: силлы реагируют на твоё к ним внимание. Это и так невероятно, то, что они реагируют на наше сознание, понимаешь?
— Нет, — начала объяснять Лира, — я говорю о цветах и фигурах на экране. Эти силлы, они могут делать не только это. Они могут принять любой вид по вашему желанию. Если вы захотите, они могут стать символами. Смотрите.
И она снова повернулась к экрану и опять сосредоточилась, но в этот раз представила, что экран — это алетиометр, со всеми тридцатью шестью символами по краям циферблата. Она помнила их так хорошо, что её пальцы бессознательно зашевелились, двигая воображаемые стрелки к изображенями свечи (понимание), альфы и омеги (язык) и муравья (старание), а затем она сформулировала вопрос:
«Что следует сделать людям, чтобы понимать язык силлов?»
Экран отреагировал молниеносно, и из смеси линий и вспышек возникли серии безукоризненно ясных символов: компас, ещё раз — льфа и омега, молния, ангел.
Каждая картинка высветилась по нескольку раз, а затем появились три новых: верблюд, сад и луна.
Лира убедилась, что точно поняла их значения, и рассредоточила свои мысли, чтобы объяснить. В этот раз, обернувшись, она увидела, что доктор Малон сидит в своем кресле, вцепившись в край стола, смертельно бледная.
— То, что они говорят, — пояснила Лира, — говорится на моем языке, языке символов, как при работе с алетиометром. Они сказали, что возможно также использовать обычный язык, слова, если бы вы смогли это устроить. То есть они могут написать слова на экране. Но тогда вам бы пришлось проделать много работы с цифрами, вот что означал компас. А молния значит — ямтарическая, то есть, электрическая энергия, много энергии. Ангел — это про сообщения. Они хотят многое сказать. Но вот во второй части… это означало Азию, самую дальнюю её восточную оконечность, но не совсем. Не знаю, какая там страна, может быть, Китай. И в этой стране есть способ говорить с Пылью, то есть, с силлами, так же, как у вас здесь или как у меня с картинками, только они используют палочки. Я думаю, они имели в виду эти рисунки у вас на двери, но я действительно не поняла.
В первый раз, когда я увидела эти рисунки, мне показалось, что они очень важны, но я не знала, почему. Получается, что есть много способов общения с силлами.
Доктор Малон перевела дыхание.
— Это И-Цзинь — сказала она. — Да, это действительно из Китая. Форма предсказания и прорицания. И верно, для этого используются палочки. А плакат на двери был повешен просто для красоты — сказала она, словно стараясь убедить Лиру в том, что сама она не верила в гадание… — Ты говоришь, что когда люди вопрошают И-Цзинь, они на самом деле общаются с теневыми частицами? С Тёмным Веществом?
— Ну да, — ответила Лира. — Как я уже сказала, есть много способов, Я раньше не отдавала себе в этом отчет. Я думала, есть только один способ.
— А образы на экране… — начала доктор Малон.
Лира словно почувствовала, что мысль ускользает и повернулась к экрану. Она ещё только начала формулировать вопрос, когда вдруг на экране снова замелькали символы, сменяясь так быстро, что доктор Малон едва поспевала за ними; но Лира знала, что они говорят, и снова повернулась к ней.
— Они говорят, что у вас тоже очень серьёзная роль — сказала она ученой. — Они говорят, что вам нужно сделать что-то очень важное. Не знаю, что, но они бы не сказали, если бы это не было правдой. Так что вам, видимо, придётся разузнать об этом подробнее, используя слова, тогда вы сможете понять, что они говорят.
Доктор Малон молчала. Затем она сказала.
— Хорошо. Но всё-таки, откуда ты пришла?
Лира скривила губы. Она понимала, что доктор Малон, которая до сих пор действовала под влиянием усталости и отчаяния, никогда в нормальном состоянии не показала бы свою работу незнакомой девочке, пришедшей неизвестно откуда, и что она начинает об этом жалеть. Но Лира должна была говорить правду.
— Я пришла из другого мира, — сказала она. — Это правда. Я пришла — в этот мир.