Марианна посмотрела на меня не зло, а оценивающе, как на глупого ребенка, и ушла в заднюю комнату. Питер завыл что‑то в повязку, но я при всем желании до него бы не дотянулась. Вместо этого я залезла в сумку. В руку толкнулись бусы, я выругалась, и тут же передо мной на пол рухнул Джек, спутанный по рукам и ногам. Возмущался он, впрочем, гораздо сильнее, чем Питер. Отпустили ребенка, чтобы поговорить. Догадались. Ну я‑то ладно, а Питер! Что за великовозрастный…
– Убедилась, милая? – Марианна схватила Джека за шиворот и почти без усилий швырнула в дальний угол.
– Убедилась, – сказала я, осторожно разжимая пальцы. – Хотя Питер говорил мне, что здесь не колдуют.
– Совершенно верно говорил твой Питер, магии ни на гран. – Марианна снова уселась чересчур близко. – А что, по‑твоему, я делаю?
– Ну не знаю, вы за одну секунду вяжете чудильщика, а я должна считать, что вы не имеете к магии ни малейшего отношения? По‑моему, это довольно‑таки смешно, – сказала я, подобострастно глядя в голубые глаза.
– Ничего себе смешно! – усмехнулась Марианна. – Ты просто много чего не знаешь. Так вот. За какую цену ты готова остаться здесь? Заметь, все добровольно, мы можем поторговаться.
– Мне нужно вернуть подругу, – сказала я, лихорадочно соображая, что бы такого предпринять.
Джек в углу жалобно застонал, Питер выглядел не особенно шикарно, к лицу прилила кровь, и концентрация явно давалась ему с большим трудом.
– Так‑так! – Марианна вскочила на ноги. – Если я верну подругу, ты останешься со мной?
– Подругу – и этих двоих тоже придется отпустить, – мотнула головой я.
Мне очень нужно было в ванную комнату, и тут в моей голове родилось слабое подобие плана.
– Какие у тебя условия! Далеко пойдешь. Откуда возвращаем подругу?
– А что вы со мной собираетесь делать? Съедите?
Марианна замахала на меня холеными руками:
– Великий Хаос! Всего лишь обучу премудростям, тому, что знаю и умею сама.
– А смысл?
– Смысл, что мне не придется коротать вечность в одиночестве, а тебе не придется мучиться совестью.
Тут происходящее разонравилось мне окончательно.
– Вы владеете Хаосом?
– Бывают чудильщики, – плавно повела рукой Марианна, – а бывают хаоситы. Меня тоже Великий Хаос не всегда приветствует, я слишком верна ему для того, чтобы быть в любимицах. Но да, я живу и дышу им.
– От… отлично, Марианна, – сказала я, бегая глазами. – Извините, я могу воспользоваться ванной комнатой?
Марианна смотрела на меня пару секунд, потом рассмеялась и захлопала в ладоши:
– Ничего себе девчонка! – восхитилась она. – Ничего себе красотка и умничка. Можешь, но смотри, возвращайся поскорее.
– Где Танька, скажите, – обреченно попросила я, поднимаясь с места.
– Танька твоя, голубушка… Мне бы заглянуть в потаенные части Хаоса, но я так думаю, что она там же, где мать этого пострела, а большего я тебе сказать не могу.
Я удивленно уставилась на Джека, а потом встала с места и пошла. Свернула в темный коридор, увидела нужную дверь. Закрылась на засов, достала из сумки невнималку, молясь всем богам, чтобы прислужница Хаоса меня не увидела, накинула ее на себя, вытащила кинжал и вышла обратно. До Марианны и комнаты было несколько шагов. Питер увидел меня через дверной проем, но сразу моргнул и опустил взгляд. Джек вообще не посмотрел в мою сторону.
Я вошла в комнату и уставилась на Марианну, чувствуя, как синяя чешуя истошно липнет к телу, будто превращая руки в крылья. Марианна не видела меня в упор, она поправляла черные перстни на длинных пальцах, что‑то насвистывала себе под нос.
Я сделала еще два шага, оглянулась на Питера и Джека. Подумала про Таньку, про то, что хаоситка навряд ли сделает что‑то хорошее. Быстро и резко воткнула кинжал ей в горло, так, что струями полилась кровь, а Марианна вдруг скатилась на пол. Не доверяя ни ей, ни ситуации, я схватила деревянную лестницу, приставила ее к стене, забралась наверх и срезала Питера. Он упал, кажется, весьма неудачно. Я спустилась и рассекла веревки на его руках. Кинжал был немаленький, но очень удобный.
Я подбежала к Джеку, освободила и его. Сбросила тянущий капюшон с головы, и он ахнул, будто не ожидал меня увидеть.
Я обернулась к Питеру. Тот умело и буднично затягивал рану на горле хаоситки.
– Бежим, – быстро сказал он, когда от той не осталось и следа.
Я только и успела, что подхватить кинжал. Питер схватил меня одной рукой, другой вцепился в Джека – и мы были таковы.
Вынеслись наружу. Туман рассеялся, но призрачный след все еще мерцал, и по нему мы добежали до того самого ручья, а потом прятались среди трех деревьев: мимо нас важно прошествовали ребята, напоминавшие толстого и тонкого.
– Ты что сделал, сударь мой? – зашипела я, невзирая на лица, когда мы перестали изображать паркур.
– Спас твою совесть, сударыня, – отозвался Питер.
13. Поход через лес
– Я орал вам, орал, но вместо крика получался шепот! – разгневанно вещал Джек.
Мы шли рядом, чуть не за руки держались, потому что идея отпустить Джека на двадцать шагов вперед оказалась очень, очень плохой. Лес был совсем не страшный, красивый даже, с голубым небом, просвечивающим сквозь кроны, с душистыми травами, с цветами какими‑то, но я все равно ему больше не доверяла.
– Она хаоситка, верный пророк, которого ненавидит сам Хаос, она может повернуть его течение туда, куда надо ей, вроде бы даже в рамках самой доктрины. Хотя это не так, – рассказывал Питер.
– А что, эти двое с ней разберутся? – Я оглаживала кинжал и поминутно вздрагивала.
Наверное, нужно было выгнать слона из комнаты или тигра из леса. Наверное, нужно было спросить, как они оба смотрят на меня после того, что я сделала, но было слишком страшно.
– Конечно, – кивнул Питер. – Я… как бы сказать. Мне жутко неудобно, что так получилось, Маргот, что я не спас тебя, но я сразу, сходу, как понял, о чем речь, вызвал служителей Хаоса. Я это умею. Надо было потянуть время до их подхода. Но, к сожалению, его‑то нам и не хватило. Я очень, очень рад, что ты оказалась такой смелой.
А вот и слон, сам пришел, когда не ждали.
– Смелой? – уточнила я. – Я человека… почти убила.
Губы предательски затряслись, и я уставилась в зеленую траву, которая продолжала клониться к земле по неизвестной мне причине.
– Так вот почему сударыня будто в воду опущенная? – вдруг развеселился Питер. – Я‑то уж боялся, что сударыня разочаровалась во всем предприятии и во мне в частности, потому что не оправдал ни доверия, ничего толком не оправдал, пока Марианна к тебе руки тянула.
– Надо сказать, – заметил Джек и со злостью пнул камень, – что вообще не оправдал. Ни единого раза. Ни на гран. Взял – и не оправдал. Висел там, пока я рядом с печкой валялся, одна сударыня делами занималась. От печки меня унесли, а потом уже раз! Ты свободен, я свободен, и мы несемся от этого проклятого дома.
Я даже хмыкнула, хотя слезинку все‑таки уронила:
– С ним слад вообще есть?
– Вообще – нет, – почти весело отозвался Питер. – Но в данном случае он прав. Негоже сударыне разыгрывать из себя спасительницу, когда в роли спасителя должен быть я.
– Ну да, а я все равно убила человека.
Питер взял меня за плечо, не останавливаясь, и я вся внутренне перевернулась, будто осталась висеть под потолком хижины вместо него.
– Марианна не совсем человек. Она на часть состоит из Хаоса, поэтому так хорошо им управляет. По сути, она чудовище. Это во‑первых.
– Во‑вторых, ее и надо было убить! – горячо сказал Джек, без тепла глядя на руку Питера на моем плече.
– Во‑вторых, – повторил тот, – вы не убили бы ее так. Кинжал, конечно, хорош, и я, признаться, остановил кровотечение. Но лишь ради того, чтобы Марианну призвали к ответу перед лицом Хаоса, а нас не искали. В любом возможном случае она бы восстала, а восстав – принялась бы мстить.
– Питер, – я вывернула плечо из хватки, – вы не понимаете, я была готова ее убить ради вас с Джеком, а она мне обещала рассказать, где Танька.
– Она этого бы никогда не сделала, ее цель – найти последовательницу, а не помочь. Так что все было бы напрасно. И вы поступили как хороший сильный человек. Я бы и не сказал, что вам пятнадцать, тем более, прямомирных.
– Взрослая совсем, – припечатал Джек, и это был комплимент.
Я неуверенно улыбнулась.
– Но вот про невнималку вы мне тоже не рассказали.
– Да я могу всю сумку наизнанку вывернуть! – немного взвинченно отозвалась я. – Я уже просто не знаю, что вам рассказывать, забыла я про невнималку и думала, что Илли упомянула. Собственно, как и кинжал.
– Кстати, да, – вступился за меня Джек. – Вы с Илли так вздыхали и обнимались, что мы не пойми что подумали! А я‑то еще был в курсе истории с сударем Эженом, так вообще выпал.
– Спасу от вас нет, – отозвался Питер. – Дети. Никогда своих не заведу, никогда.
– А что, у Эжена‑то все хорошо будет? – спросил Джек.
Перепрыгнув через лужу, он галантно подал мне руку.
Я последовала его примеру. Питер же просто ее перешагнул (и неудивительно, при таком‑то росте).
– Что‑то мне подсказывает, что да… и что это не твое дело, – деланно‑строго закончил он.
– Что тут мое дело? – грустно поинтересовался Джек. – Подай, принеси, пошел вон.
– Джек!
– Я девять лет как Джек.
– Кто привел ко мне слуг Хаоса? Думаешь, без этого синяков мало было?
Джек насупился, пошел чуть быстрее, и нам пришлось ускорить шаг.
– А что случилось с Марком? И почему вы на него так ругались?
– Сударыня решила сменить речевую дистанцию? – поинтересовался Питер. – Хорошо, пусть будет так, станем подальше.
– Господи! – сказала я и вдруг испугалась. Мало ли что в этом странном мире было с подобными словами. – Я ничего не меняла. Я была сердитая, когда обратилась к вам на «ты».
– И все же девушки первыми устанавливают границу. Переходят на «ты» и обратно на «вы». Таков этикет.