Я похолодела так, что сжала кинжал, висевший на поясе.
– Мы сами ищем девчонку, отец, – бодро отозвался Питер. – Может, знаешь. Волосы у нее такие, необычные.
Старик затормозил метрах в пяти от нас, и я сделала глубокий вдох, чтобы не испортить все, как в прошлый раз.
– Я ищу девчонку не отсюда, – сказал он. – Которая тоже ищет девчонку не отсюда. Чудильщик, отдай ее, мне свободу обещали.
– Свободу? – деланно весело отозвался Питер. – Свобода это неплохо. А про другую мне расскажешь?
Вместо ответа старик будто повлекся вперед, и тогда Питер поднял руку. Жест у него получился резкий, и старик замер.
– Ну так ты свободен, на вопрос только ответь.
Старик вдруг опустился на землю и с нечеловеческим раздражением бросил фонарь, а потом содрал с глаз повязку:
– Ты что наделал, чудильщик?
– Я тебе смерть твою отдал, – сказал Питер, и тут я от страха сжала рукой свое же запястье. – Разве ты не ее искал?
– Чудильщик, – ответил старик, помолчав. – Ты понимаешь, что тебя и так ненавидят все эти силы? Что ты делаешь? Ты попал в прицел их внимания. Ты с ума сошел, чудильщик?
– Чудильщики никогда не бывают здоровыми. Так что? На вопрос ответишь?
Старик подпрыгнул, приземлился на босые ступни и окинул нас совершенно нормальным, обыкновенным взглядом. Еще несколько мгновений назад я даже передать не могла, какой ужас он наводил на меня одним своим видом.
– Другая девчонка тут, да не тут. Томится она, но дорогой ты идешь правильной. Тебя ненавидит он, тот самый.
– Это я понял. Скажи мне, а что же нам делать? Как быть?
– Иди как шел, чудильщик, а мне тоже пора. Бойся его, того, что крепко тебя не любит. Ты долго не высовывался, не поднимал голову, а тут заработал, задышал в полную силу. Никто не придумал, как тебя усмирить, а посылать будут разных. Понимаешь?
С этими словами старик развернулся и пошел вниз по холму. Питер крепко держал нас за плечи, видимо, чтобы мы не удрали в разные стороны.
Старик спустился, а потом вдруг стал расплываться в воздухе, и десятка шагов сделать не успел, когда совсем исчез – с радостным возгласом.
– Э‑это что было? – заикаясь, спросил Джек.
– Быстро поднимайте повязку и фонарь, пока они не пропали, а дальше разберемся.
Я рванулась с места, потому что повязка, действительно лежавшая на земле там, где старик ее скинул, начала стремительно таять. Я схватила ее, грохаясь на землю, ударяясь коленом, но все же успела, и она обрела плотность обычной льняной тряпки у меня в руке. Я обернулась на Джека. Тот, судя по всему, еще раньше добежал до фонаря, и теперь мы оба гордо смотрели на Питера.
Я, если честно, не понимала ничего.
19. Походы на плаву
– Можно все‑таки поинтересоваться, что это было? – спросила я, растерянно сжимая повязку в руке.
– Забирайте, складывайте в сумки, – быстро сказал Питер. – И пойдем скорее.
Я вскочила на ноги, чувствуя, как кружится голова, и почти была готова двинуться вперед, по той дороге, которую мы выбрали изначально, но тут Питер дернул меня за рукав и указал влево, туда, где исчез призрак.
– Мы что, еще и не по карте топаем? – недовольно спросил Джек, пытаясь засунуть фонарь в сумку и подпрыгивая, видимо, от нетерпения. Ему было хорошо, наелся маленькой булочкой, а вот мое сильно выросшее тело хотело добавки. Еще оно в целом хотело разного, но я даже помыслить не могла, чего и с какой целью. Просто ощущения были странные и не те.
– По карте теперь точно нет. Я призрака упокоил, не видел, что ли, Джек? – с легким раздражением поинтересовался Питер. – Нас везде искать будут.
Мы спустились с холма и поспешили в лес.
– Но если с Марком что‑то не так, то здесь…
– Везде, – перебил меня Питер, увлекая за руку быстро и резко. – Везде. Нас везде будет ждать неизвестно что. Пока что неназываемый был милостив и посылал явления, с которыми я хотя бы имел возможность столкнуться раньше. Дальше он сменит тактику.
– Не говорите мне, господин мой, что мы пойдем через хвостаток.
– Молчу же, – безмятежно отозвался Питер.
Джек вполголоса взвыл, и меня даже передернуло от этого звука. Я решила структурировать происходящее.
– Кто такие хвостатки? Что имел в виду призрак, упомянув Таньку? Мы будем обсуждать мои сны?
Питер живо закивал:
– Будем. Сейчас, отойдем вглубь подальше, сделаем пару поворотов и обо всем поговорим.
Джек вздернул курносый нос:
– И что, от сударыни Маргот мы скроем все, что сумеем?
– Воистинуу так, Джек. Потому что за нами уже гонятся. Но если бы ты помолчал, то дошли бы быстрее. До хвостаток, а через хвостаток – через неведомые земли, а там до Лисса бы добрались, нашли кого‑нибудь на роль чудильщика, если Марк так уж…
Я попыталась оглянуться, но Питер снова не позволил и попросил:
– Госпожа Маргот, на тьму не надо смотреть через плечо, она отвалится, лишь только мы пересечем границу владений хвостаток. Но чем больше вы в нее будете вглядываться, тем сильнее она начнет вас манить и тянуть к себе.
Я вздрогнула, но промолчала. Лопатки свербело от желания обернуться, и я подавляла его лишь огромным усилием воли.
– Призрак жаждал утерянного. Конкретно этот – смерти. Кто‑то ищет месть, кто‑то – своих врагов. Я позволил ему умереть, и это привлекло наших… я не могу произносить это слово, наших друзей, скажем так, – произнес Питер. – Я нормализовал ход времени, я вылечил хаоситку, я занялся призраком. Конечно, они обозлились. Конечно, они решили принять ответные меры. Это было ожидаемо и закономерно. Так что теперь мы здесь, как бы Джек ни расстраивался.
Шаг Питер убыстрял с каждой секундой, с каждой секундой в лесу становилось темнее, и я могла лишь задаваться вопросами: зачем? По какому праву? Почему я с ним?
– Хвостатки очень тебя не любят, – рассудил Джек. – Мне рассказывали.
Ветки сгущались, и мне приходилось уворачиваться, чтобы пробираться через мрачную топь. Вернее, земля под ногами была сухой, но воздух оказался сыр и пах гнилью; утреннее солнце куда‑то делось, сменившись на серую хмарь.
– Меня мало кто любит вообще, – отозвался Питер – и резко свернул.
Тьма на мгновение стала чуть менее жуткой.
– Что до твоей подруги, сударыня… Да идите вы оба, перебирайте ногами, я не смогу остановить стену. Так вот, что до твоей подруги, я сам не в силах понять, в чем дело. Видно, она и правда тут, но в каком качестве – не знаю. Еще мне очень не нравится, что наш друг зачем‑то открыл на тебя охоту. Неужели предполагает, что ты ему мешаешь? Но почему ты, а не Джек?
Я пожала плечами и тут же распорола тоненькой веткой незащищенный участок кожи от плеча до локтя. Ойкнула, и тьма сзади зашипела тысячей голосов.
– Сударыня, как ощущения? – спросил Питер, не сбавляя шаг. – Если идти можешь, то идем, они очень резко реагируют на кровь.
Он вдруг достал из‑за обшлага рубашки белоснежный платок и протянул мне. Я схватилась за него, прижала к руке. Сразу стало немного легче. То ли платок был хороший, магический, то ли просто давление способствовало. Тем не менее все оказалось не так уж и плохо. Хотя – смотря с чем сравнивать. Дома, с мамой, папой и телевизором с Интернет‑каналами было бы намного лучше. Я хотела было подумать о том, что и Ринат пришелся бы ко двору, но теперь что‑то мне мешало. Этим чем‑то – или, вернее, кем‑то – был Питер, но мне не хотелось так очевидно и позорно признаваться в собственной слабости. Кроме того одиннадцать лет – слишком много, не перепрыгнуть.
– Сворачиваем, – тихо скомандовал Питер, и мы послушались.
Выходило так, будто мы шли в обратном направлении, но Питеру было виднее.
– Свернули, свернули, – прошептал Джек. – Питер, а долго нам еще?
Я думала, что Джек получит подзатыльник за такое обращение, однако Питер яростно замотал головой:
– Недолго, но хорошо бы поднажать. Маргот, Джек, пригибайтесь или просто берегите глаза, тут сейчас веток будет… Рыдающие деревья, понимаете?
– Нет, – честно ответила я, но глаза на всякий случай заслонила.
– Низкорастущие, почти стелющиеся ветки, – пояснил тот, и я в кои‑то веки провела параллель с ивами.
Мы действительно вступили в новый сегмент леса. Тут было туманно, глаз выколи, но зелено, а не мрачно и темно. Деревья гнулись до земли, переплетаясь ветками друг с другом, и пройти становилось все сложнее и сложнее. Зато тьма постепенно осталась позади. Возможно, мне хотелось так думать. Гниль болота сменилась на свежий воздух и журчание, и я подумала, впервые за последние несколько десятков минут, что мы сдюжим. Выиграем эту странную битву, оторвемся от погони. Даже плечо стало жечь поменьше.
В этот момент одно из деревьев оплело меня ветками, и я от неожиданности заорала. Побеги скрутили руки и ноги так быстро, что даже платок не успел упасть на землю. Питер с Джеком обернулись. Откуда‑то появилась девушка, одетая в листву. Кожа у нее была зеленоватого оттенка.
– Чем обязаны? – мрачно спросила она.
– В гости к Еринии, – довольно бодро отозвался Питер.
– К Еринии?! – взвилась девушка. – Чудильщик, думаешь, я тебя не узнала?
Питер пожал плечами. В мою сторону он даже не смотрел, будто меня тут не было вовсе. Дерево, хоть и не душило, но держало крепко.
– Ериния давно покоится в воде сырой, чудильщик, – продолжила девушка, направляясь к ним с Джеком. – Догадайся, по чьему капризу?
Питер, явно потрясенный, снова пожал плечами:
– Понятия не имею. Тогда мы просим защиты у вашего племени, за нами по пятам идет общий враг.
– Деток пущу, а тебя нет, – окрысилась девушка.
– Пустите всех, пожалуйста, – жалобно выдал Джек и, к моему огромному удивлению, заплакал. – Мы не можем без Питера, мы погибнем, а разобраться с проблемами… почему бы не сделать это внутри?
Девушка прорычала что‑то неприветливое, смерила взглядом кроткого Джека и в то же мгновение дернула мое дерево за ветку. Я была свободна. Поразилась я так сильно, что даже сказать ничего не смогла.