Елана отбросила на спину две зеленые косы.
– Марк уже и со своими прямыми обязанностями не справляется. Я ожидала от него чего угодно, но хотя бы не этого. Предупрежу своих девушек.
Она тут же махнула хвостатке с волосами цвета голубого неба. Та метнулась к ней, выслушала нечто вроде приказа и испуганно закивала, а потом уплыла быстро‑быстро, прихватив еще пару хвостаток.
– Тогда это не так уж и плохо, что ты заглянул к нам, – сменила гнев на милость Елана, и я поняла, что первый раз дышу спокойно, а не загнанно. – По закону гостеприимства я должна спросить, чем помочь. Только, Питер, я не люблю весь ваш проклятый род, так что буду спрашивать у Джека и Маргот.
– Маму угнали Королевой Хаоса служить, – выдавил из себя Джек, и Елана изменилась в лице.
22. Походы во сне
Я сидела и не знала, что предпринять. Мне хотелось бы, чтобы все было хорошо, чтобы все было по‑прежнему, но в углу плакала мама, отец курил одну за другой. Он же не курит уже много лет, да и окно закрыто, вытяжка не включена, что за чертовщина, что происходит, почему они ведут себя так, будто меня нет?
– Не понимаю, что случилось, куда она пропала. Мы уехали в одиннадцать сорок утра, правильно? Полиция явилась, по их словам, ровно в двенадцать. Ты заходила в ее комнату, да?
– Коль, – сказала мама, глотая слезы. – Коль, мы все это проходили сто раз. Она никуда не могла деться и все‑таки делась.
Отец швырнул сигарету в раковину, чуть было не попав в меня, и я инстинктивно увернулась. Я невидима, получается?
Отец подбежал к матери и импульсивно, инстинктивно, не знаю, как описать, грохнулся перед ней на пол. Обнял за колени, и мне отчего‑то стало очень неуютно. Я не должна была этого видеть. Я не должна была находиться тут. Я ничего этого не должна была, я не хотела причинять им страдания – и тем не менее только этим и занималась.
– Что ты думаешь? – спросил отец довольно‑таки бессвязно.
– Я уже сказала. Мне не кажется, что она, она…
Тут маму прорвало окончательно, и я сама заплакала. Я никогда не видела, как она рыдает, слышала один раз и представить не могла, что будет настолько тяжело и неправильно на это – смотреть.
– Мне тоже так не кажется. Значит, нам нужно просто ждать?
Слезы мамы что‑то во мне пробудили, и я вдруг сообразила, что нахожусь на Изнанке и сплю. Сообразив – соскользнула со стойки на кухне и пошла по комнатам. Искать портал и, возможно, Джека. Но сон оказался странным до такой степени, что половины комнат в нашей квартире просто не хватало. Кое‑где по центру начинался обвал, обрыв, за ним была белая пустота. Я заглянула за край, ничего не заметила и вернулась на кухню. Там отец целовал маму, поэтому я пошла посмотреть в окно и подумать о том, как бы проснуться, не дожидаясь дружественного потряхивания от Питера. Из предыдущих видений меня вытаскивал именно он – своими теплыми длинными пальцами.
В окне вдруг оказался не наш двор, а знаменитый зеленый портал. Я заморгала, отчаянно не веря в происходящее. На карусели, где мы катались с Ринатом, кто‑то сидел. Я стала приглядываться, распахнула окно и высунулась наружу. Он, тот самый, из первого сна. Одет по нашей моде, высокий, красивый. Сидел и курил, будто ждал чего. Еще через несколько мгновений наши взгляды встретились, и он даже сигарету изо рта выронил. Погрозил мне пальцем, улыбнулся…
…и я проснулась. Села в темноте, никак не могла отдышаться, никак не могла оторваться от омута зеленых глаз, в котором таились и погибель, и что‑то еще. Комната плыла надо мной кругом. Я с трудом поднялась, ударилась о ножку кровати, побежала (поплыла?) прочь из комнаты, не соображая, где я, что со мной, просто чувство было такое, будто я снова угодила в портал. Будто я летела по этому зеленому коридору, за которым не было ничего, ни другого мира, ни Изнанки, лишь вечная, безнадежная, бесконечная пустота. Я вломилась в проход, больно стукнулась, вылетела на непонятный свет, снова открыла дверь, ломая ногти, и вдруг очутилась в комнате у Питера и Джека.
Они еще не спали и при виде меня повскакивали с постелей. Я, будто пьяная, хваталась за стенки, а на руке у меня была кровь. Она всплывала, мелкими алыми разводами, словно смешной и странный узор.
Первым меня схватил Джек, а потом к нему на помощь пришел Питер. Взял меня за плечи, усадил на кровать и буркнул:
– Вино, быстро, тут было какое‑то.
Как в меня вливали алкоголь, я тоже помнила довольно плохо, только по груди пронеслось что‑то горячее, и я отцепилась от провала зеленых глаз и оказалась вдруг в освещенной комнате подводного царства, где стояли две кровати, где было уютно и тепло, а еще – не страшно.
– Опять кровь, – невнятно произнес Питер. – Ты что хочешь делай, Джек, а мне это не нравится.
Джек уже обтирал мою ладонь, когда я вдруг с новым ужасом заглянула в его болотные глаза.
– Эй, эй, сударыня! – Он даже отпрянул. – Что я тебе такого сделал, почему ты на меня смотришь так, будто я твой самый страшный враг, а?
Я сглотнула и вцепилась в Питера, уперлась носом в изгиб его плеча, тяжело задышала, едва сдерживая слезы. То существо, что я увидела на площадке, не было ни человеком, ни чудильщиком. Оно было воплощением чего‑то страшного, чему у меня не было ни имени, ни названия, ни мало‑мальской ассоциации.
– Сон? – спросил Питер ласково.
Я закивала. Слезы все‑таки полились наружу, хотя я почти сумела их сдержать.
– Сон. Все ясно, – Питер стал гладить меня по спине, а я никак не могла оторваться от излучины его шеи, никак не могла сделать ничего… Только дышать и чувствовать его запах.
– Эй? – переспросил Джек. – Может быть, меня введете в курс дела?
– Может быть, – произнес Питер. – Мы вообще‑то хотели. Вернее, хотел я, но последнее слово за сударыней Маргот.
Я подышала еще, глубоко‑глубоко, так, чтобы наконец‑то запомнить и больше не нуждаться ни в прикосновении, ни в объятьях, и отстранилась.
– Все в порядке же, да? – расстроенно спросил Джек уже у меня, по‑прежнему вытирая мою руку. – Все должно быть в порядке, я клянусь. Иначе какой смысл?
– Н‑наверное, – произнесла я и попыталась вспомнить зеленые глаза парня.
В них больше не тянуло.
– Это сон был, моя сударыня, – осторожно сказал Питер, и я тут же замотала головой. – Я позволю себе напомнить, что мы находимся у хвостаток, что мы пошли спать, что тебе выделили отдельную комнату по соседству с нашей, что назавтра нам надо отправляться в путь и мы решили как следует выспаться.
Слова Питера будили в памяти определенные события, и я одним махом встроилась в эту диковинную реальность. Он был прав: после многословных проклятий чудильщику Лисса Елана пообещала что‑то спросить у своей сказительницы, да выгнала нас по покоям. До этого она некоторое время поуговаривала Питера взять проклятый предмет специально для Марка, но получила отказ.
– Д‑да, я помню. Просто… просто это было так реально.
Джек смотрел на меня куда внимательнее Питера, и я передернула плечами. Оттенок был не тот. Искренние, не холодные, болотные. Они не напоминали по оттенку изумруд и не вели в пустоту.
– Это не он, – бесцветно сказала я, изо всех сил пожелав, чтобы Питер меня обнял.
И Питер вдруг действительно обнял меня за плечи, погладил по руке.
– Да не кто? – спросил Джек, затягивая полоску ткани на моей ране.
Я заметила, что он оторвал ее от своего манжета, и преисполнилась жалости и благодарности.
– Понимаешь, – начала я и подумала, что мне неплохо бы еще этого вина, раз от него проходят кошмары. А еще неплохо бы вообще больше не спать. – Мне во снах все время видится наш мир. Мой мир. То, что там происходит наяву. Я присутствую, когда плачут мои родители, когда они допрашивают моего друга…
– Жених? – недобро прищурился Джек, и я чуть было не рассмеялась.
– Мне, кстати, тоже интересно, – сказал Питер, но в этом не было искренности, одно желание подбодрить.
– Нет, не жених, – уточнила я, чувствуя себя полной дурочкой. – А еще, Джек, как я вообще сюда попала? Видела во сне зеленоглазого парня в зеленом же портале, понимаешь. Он стоял и манил меня пальцем, а рядом с ним была моя подруга Танька. Дальше сам знаешь, закрутилось не на шутку, и вот уже Эжен сказал, что ты вырастешь, а ты, кажется, упомянул зеленые порталы.
– Э… – протянул Джек совершенно обиженно. – Вы что, решили, что я предатель какой?
– Если бы мы решили, что ты предатель, – резко вмешался Питер, – никто бы тебе этого не рассказывал. Но заметь, ты зеленоглазый и ты все время говоришь про порталы. На крайний случай нужно дать тебе право выбора, разве не так?
Джек отсел на свою кровать и потупился.
– Вы правда так думаете? Но во всей нашей земле полно других чудильщиков, полно других мальчишек, да и при чем тут парень этот? Сколько ему лет?
– А сколько Питеру сейчас? Вот и ему около того.
– И по возрасту не подходит!
– Можно договорить? – Я почувствовала, как в крови плещется раздражение. – Я сегодня снова его видела!
Вздрогнул даже Питер, а Джек с ногами забрался на кровать и забился в дальний угол.
– Я была дома, когда мама и папа оплакивали мою участь, пошла искать. И вот половины квартиры… Неважно, примета нашего мира. Но он там был, этот парень с зелеными глазами. Он показывал мне то, что происходит, он, а не кто‑нибудь еще. И он меня заметил, и я заглянул в глубь этих изумрудных глаз, и это было как портал. Хуже портала, за этими изумрудами пропасть! Я летела в пустоту, и меня никто не будил. А потом он погрозил пальцем, и я…
– Да что вы тут разорались! – На пороге появилась одна из хвостаток, приближенных к королеве, с голубыми волосами.
Я испуганно прижалась к Питеру.
– Я еще потеряла вашу дев… а, вот и она. Ну ясно. Орем на весь дворец, о других не думаем.
– Прошу простить нас, Милена, – отозвался Питер смущенно.
– Да что прощать, – устало махнула рукой та. – Пойдемте вместе со мной. Кассия высмотрела в своем зеркале, тоже кричала, а вы и не слышали. По поводу вашей подруги, между прочим, – сказала она уже лично мне и грациозно выплыла из комнаты.