Свет начал проказить, и проказы его профессор считал случайностями. Что-то падало, что-то превращалось во что-то другое, и профессор думал, что это он ошибся, либо этикетки перепутались, а затем свет понял, что может покидать банку и перемещаться всюду, ну и, разумеется, бедная невинная тень света вынуждена была за ним следовать – наблюдателем и участником проказ, которые со временем разогнались до того, что стали подлинными злодеяниями.
Через некоторое время профессор Хоклайн понял, что с «Химикалиями» что-то весьма не так, но до самого момента, когда Чудище сотворило над ним эту кошмарную штуку, он считал, что сможет исправить баланс «Химикалий» и завершить эксперимент, от которого весь мир сможет возлюбить человека.
Но статься этому было не суждено, поскольку однажды днем, когда профессор у себя в кабинете наверху работал над новой формулой, свет сыграл над ним самую отвратительную и злую свою шутку.
Тень содрогнулась от одного воспоминания.
Вот свет окончательно проснулся и понял, что ему крайне угрожают люди наверху, и с угрозой этой лучше разобраться прямо сейчас.
Свет выполз из «Химикалий» и покачался на краю банки, готовясь к отправлению; тень неохотно тоже к нему подготовилась.
Решение
– Да, – сказала наконец мисс Хоклайн.
Ее сестра кивнула.
– Это трудное решение, но единственный путь, – сказала мисс Хоклайн. – Мне жаль, что это должно случиться с трудом всей жизни нашего отца, но есть вещи поважнее.
– Ну да, наши жизни, – перебил ее Камерон.
Ему не терпелось. Ему хотелось сейчас же отправиться вниз и вышвырнуть эту банку дряни вон, а потом всю ночь проспать подле тела женщины Хоклайн. Он устал. Это был длинный день.
– У нас есть формула «Химикалий», – сказала мисс Хоклайн. – Может, получится начать все заново или отдать ее тому, кому это будет интересно.
– Не знаю, – сказала другая мисс Хоклайн. – Я уже как-то подустала от всего этого, давай о будущем пока не будем. Давай просто выльем эту дрянь и выспимся. Я устала.
– Я тоже так считаю, – сказал Камерон.
Наверху
Чудище соскользнуло с краешка банки и поплыло через всю лабораторию, а потом приземлилось на нижней ступеньке лестницы, ведущей наверх в дом.
Тень неуклюже влеклась за ним, темнее тьмы подвала, безмолвнее полного безмолвия и совершенно одинокая в трагедии рабского служения злу.
Затем водопадом наоборот Чудище Хоклайнов потекло наверх по ступенькам. Тень тянулась позади, неохотное дополнение тьмы. Чудище Хоклайнов замерло у тусклого лоскутка света, что просачивался под дверь лаборатории.
Оно ждало: что-то сейчас произойдет. Свет Чудища воспринимал все почти хирургически. Оно выглянуло из-под двери в холл.
Чудище предчувствовало: что-то сейчас произойдет.
Тень ждала позади Чудища Хоклайнов. Тени тоже хотелось выглянуть из-под двери и посмотреть, что происходит, но увы – роль ее в жизни сводилась к следованию следом, а потому она разместилась непосредственно возле задницы Чудища Хоклайнов.
Виски
Все уже выходили из гостиной, чтобы спуститься в подвал и вылить Чудище Хоклайнов, но, когда они дошли до двери и одна из женщин Хоклайн возложила на ручку ладонь, Камерон сказал:
– Секундочку. А не налить ли мне виски? И он подошел к столу, где в граненых графинах стояли разные напитки.
Там он помедлил, пытаясь высчитать, в какой емкости виски. Тогда одна из женщин Хоклайн сказала:
– Оно в графине с синим колпачком.
Та мисс Хоклайн, которая несла фонарь.
Камерон взял стакан и налил себе изрядно виски. Странно, подумал Грир, Камерон никогда не пьет перед работой, а уничтожение чудища – однозначно работа.
Камерон поднес стакан к носу.
– Отлично оно у вас тут пахнет.
Грир, внезапно предвкусив, как они убьют чудище, не заметил, что Камерон, хоть и налил себе виски в большой стакан, пить не стал. Когда они выходили из комнаты, Камерон нес стакан в руке.
Поиски тары
Затем дверь гостиной открылась, и одна из сестер Хоклайн вышла в холл, за ней – другая сестра и Грир с Камероном, у которого в руке был стакан виски.
Тень ничего не видела из-за Чудища Хоклайнов, но слышала, как открылась дверь и в холл вышли люди. Интересно, что происходит, подумала она, и почему Чудище вдруг так заинтересовалось людьми. Потом тень пожала плечами. Бесполезно об этом думать, ибо сделать ничего нельзя. Тень могла лишь следовать за Чудищем Хоклайнов, которое ненавидела.
Чудище Хоклайнов смотрело, как люди идут через холл к двери в лабораторию. Оно выжидало, размышляя, что предпринять дальше. Пыталось воплотить какую-нибудь тару, очертания, в которых можно натворить волшебства и чар, а затем натравить эту тару на людей, угрожающих его существованию.
Тень уже бросила и пытаться вычислять, что происходит. Ей уже все было поебать.
Убить банку
– Как думаешь, нам понадобится ружье? – спросил Грир у Камерона.
Ответа ему не было.
Грир подумал, что Камерон его, вероятно, не расслышал, и повторил вопрос.
– Убить банку? – ответил Камерон.
Женщины Хоклайн улыбнулись.
Грир не понял шутки. Кроме того, он не заметил, что у Камерона в руке по-прежнему стакан виски. Гриру странным образом не терпелось непосредственно столкнуться с Чудищем Хоклайнов.
Камерон держал в руке стакан виски, как держал бы пистолет, – ненароком, но профессионально, рассчитывая применить свою сверхумелость, никому особо не угрожая.
Даже Чудище, выглядывая из-под лабораторной двери, не обратило внимания на стакан виски в руке у Камерона.
Чудище Хоклайнов к этому времени уже выработало план, как справиться с угрозой для собственной жизни. Чудище улыбнулось своей хитрости. План ему нравился, поскольку он был коварен.
Неожиданно Чудище дернуло задницей и соскользнуло ступенькой ниже, а ничего не подозревавшую тень скинуло на две.
Блядь! – подумала тень и попыталась вновь обрести несуществующее достоинство, не спуская теперь глаз с Чудища Хоклайнов, дабы точно повторять все, что оно сделает дальше, ибо такова работа всех теней.
Слоновья стойка для зонтиков
По пути через холл они миновали слоновью ногу, и Камерон не мог не сосчитать в ней зонтики.
…семь, восемь, девять.
Девять зонтиков.
Мисс Хоклайн у стойки задержалась. В стойке этой чудилось что-то очень знакомое, но мисс Хоклайн никак не могла определить, что именно. Просто – в ней было что-то очень знакомое. Вот только интересно, что именно.
– Что такое? – спросил Грир.
Мисс Хоклайн стояла и смотрела на стойку для зонтиков. Ей казалось, что задержалась она всего на несколько секунд, но оказалось – намного дольше, и она этого не поняла, поскольку затерялась в абсолютном недоумении.
Она задерживала вероятную гибель Чудища Хоклайнов.
– Эта слоновья стойка для зонтиков – очень знакомая, – обратилась она к сестре. – Тебе она тоже знакома?
Сестра ее, тоже мисс Хоклайн, всмотрелась. Вдруг взгляд ее тоже стал очень напряженным.
– Да, она мне знакома, но я не знаю, что в ней такого знакомого. Она едва ли не напоминает мне человека, но я не очень понимаю, кого именно. Хотя это человек, с которым я встречалась.
Грир с Камероном переглянулись, а затем внимательно осмотрели холл. Они искали Чудище, но не находили его. Этот разговор о слоновьей ноге для зонтиков по всем признакам напоминал проказы Чудища.
Но того нигде не было видно, поэтому они мысленно списали разговор сестер Хоклайн на обычную причуду.
– Она мне явно кого-то напоминает, – сказала мисс Хоклайн.
– Давайте вы подумаете об этом позже, когда мы прикончим Чудище? У вас будет масса времени определить, кто это, – сказал Камерон.
Чудище Хоклайнов в четыре четверти
Чудище Хоклайнов спиной сползло по ступеням в лабораторию, вызвав собой мерцающую струйку света, нечестивый водопадик. А кроме того, заставило попутавшую неумелую тень пятиться перед собой.
Чудище Хоклайнов теперь обрело уверенность. Оно знало, как теперь справиться, и предвкушало лицезрение плодов своей силы.
Чудище Хоклайнов задумало дьявольскую участь для Грира с Камероном и женщин Хоклайн. План этот оно считало одним из своих лучших. Подлинный сплав шкоды и зла.
Чудище Хоклайнов чуть не хохотало, стратегически отступая в лабораторию, а тень неуклюже елозила, дурацки спотыкалась и ковыляла унизительно и смехотворно, пытаясь справиться с обязательными задачами любой тени.
Чудище Хоклайнов купалось в своей уверенности, плывя и стекая вниз по лестнице. О чем тут беспокоиться – разве не владеет оно силой превращать мысли и вещи во все, что бы его ни развлекало?
Папа
Мисс Хоклайн открыла дверь в лабораторию. Отодвинула два засова и достала из кармана ключ, который вскоре отпер огромный замок. Пока она открывала дверь, ум ее ни на миг не оставлял слоновьей ноги для зонтиков – она пыталась припомнить, кого из людей эта стойка ей напоминает. Узнавание трепетало у самой кромки ее разума.
Она отодвинула первый засов на двери. Сделать это было трудновато, поэтому пришлось потянуть капельку сильнее.
Эта стойка для зонтиков – такая знакомая.
«Кто же это?»
Она отодвинула второй засов. Сдвинулся он гораздо легче первого. Едва ли вообще пришлось тянуть.
«Я видела эту стойку для зонтиков уже тысячи раз, но только не как стойку для зонтиков, – думала она, – а как человека знакомого».
Она вытащила большой ключ из кармана платья и вставила его в огромный висячий замок на двери, и повернула ключ, и замок распался, как сжатый кулак, и она сняла замок с двери и повесила его на щеколду.
И тут же завопила:
– ПАПА! – и повернулась, и бросилась через весь холл к слоновьей стойке для зонтиков.
Гарем теней
Чудище Хоклайнов отыскало себе хорошую незаметную позицию в лаборатории и теперь поджидало, когда Грир с Камероном и женщины Хоклайн вступят в его царство.