Нога моя распухла и ныла все сильнее.
– Сколько собак мы убили? – спросила студентка.
– Семьдесят.
– Стало быть, осталось восемьдесят?
– Что нам делать? – сказал студент.
– Идти по домам! – в сердцах бросил живодер и отправился на площадку за своими вещами.
Мы пошли к воротам.
На ходу студентка касалась меня плечом.
– Послушай, болит, наверно?
– Болит! Еще и прививку, говорят, надо делать.
– Плохо твое дело.
– Да уж хуже некуда, – согласился я.
На небе загорелась вечерняя заря. Залаяла собака.
– Мы собирались разделаться с собаками, а разделались-то с нами, – упавшим голосом сказал я.
Студентка хмуро засмеялась. Я тоже через силу улыбнулся.
– Собак убивают и сдирают с них шкуру, а мы хоть и убиты, а знай себе шагаем.
– Однако получается, что шкуру-то и с нас содрали, – сказала студентка.
Теперь залаяли все собаки. Их лай, то нарастая, то затихая, взлетал к небу. Лаять им было еще два часа.