В. рывком открыл дверь и выступил наружу. Купленная полчаса назад у вьетнамцев новая льняная рубашка от резкого движения колюче и грубо проскребла своими неотпаренными швами под мышками. Брюки после ночного сна в автомобиле выглядели еще терпимо, а рубашка – непотребнее невозможно, и пришлось по дороге на работу заехать на городской вещевой рынок, благо он распахивал свои кособокие железные ворота, пока другие торговые заведения еще хранили верность ночному уставу.
Охранник на вахте, увидев его, застыл с разинутым ртом и вместо того, чтобы глядеть на пропуск, все время, пока В. преодолевал турникет, смотрел на него, губы у охранника шевелились – словно он говорил про себя что-то, а произнести вслух не мог. Уборщица, глянцевавшая пол холла после прокатившегося по нему людского вала, зажав черенок швабры под мышкой, наклонилась к ведру с водой промыть косы швабры, увидела миновавшего турникет В. – и застыла, как была, со вскляченным к небу задом. В. намеревался вызвать лифт, но лифты, вероятней всего, все были наверху, предстояло стоять-ждать под ее исполненным испуганного любопытства взглядом, и В. предпочел поскорее убраться из холла, отправившись наверх пешком.
Барби-секретарша в приемной директора по связям с общественностью сидела за своим столом с таким видом, словно это не она несколько минут назад поднималась по ступеням крыльца, а на самом деле так и не покидала своего места со вчерашнего дня. Однако навстречу В. она подскочила со столь перепуганно-радостной живостью, что тотчас напомнила ему себя двудневной давности, только тогда она ожила из-за страха прогневать начальство тем безобразием, что допустила в приемной.
– Ой, это вы! Это вы! Слава Богу! Здравствуйте! А мы тут уже Бог знает что думали… куда вы пропали? Звонили вам, звонили, а вы не отвечаете… что случилось? Все нормально?
– Нормальнее не бывает, – коротко отозвался В. – Здравствуйте. Здесь, нет? – кивнул он на дверь, ведущую в кабинет директора по связям, где теперь было и его рабочее место. Ему хотелось, чтобы директора еще не оказалось на месте.
Но тот сегодня уже приступил к исполнению своих обязанностей вместе со всем трудовым коллективом.
– Он вас ждет, ждет вас, ждет! – крикнула В. в спину ожившая барби-секретарша.
В. открыл дверь и вошел в кабинет. Директор по связям сидел за своим столом с трубкой у уха. Но только В. возник на пороге, бросил в трубку слова прощания и прекратил разговор. И немедленно, усиленно работая руками, покатил навстречу В.
– Вот он! Вот он! Вот он! – на ходу громогласно восклицал директор по связям. – Наш герой! Явился не запылился. Собственной персоной! Пропащий! О нем везде и всюду, на каждом канале, какой кнопкой ни щелкнешь, исцеляет уже, но где он? незнамо где! – Они сошлись, и директор по связям выбросил к В. свою сталеварскую лопату. – Нашелся! А то уже ненароком подумалось, обратно на родной инопланетный корабль подался. Шучу, шучу, – тут же прервал он себя, держа руку В. в своей лопате и не позволяя ему отнять ее. – Обыскались тебя! Жена тебя потеряла. По бабам, что ли, пошел? – снова как бы пошутил он. Но теперь хотел ответа – держал руку В. в своей, требовательно смотрел на него, да только не верность В. жене волновала его, другое его беспокоило, – и спрашивается, что?
– Откуда вы знаете, что жена меня искала? – спросил В.
– Искала, оттуда и знаю! – ответствовал директор по связям. – Звонила, рыдала. Доводить женщину до слез, тем более жену, куда это годно?
– А вы не доводили? – ответствовал, в свою очередь, вопросом В.
Директор по связям, как он это делал в изумлении, воздел горе скобками брови, после чего хохотнул.
– Я ее до слез, а она меня до ярости. Ух, до какой ярости! Если что в тот миг не разбить, так и влепишь ей изо всей силы.
– Вот и я, – сказал В.
– Что ты? Разбил что-то?
– Телефон.
– А, телефон! – Директор по связям наконец выпустил руку В., развел свои сталеварские лопаты в стороны – то ли знаком поощрения, то ли облегчения. – Телефон, он за все в ответе, с кем не бывало. Так ты что же, без телефона сейчас? – поинтересовался он у В. после этого.
– Без телефона, – признался В.
– Нельзя без телефона. Телефон – оружие белого воротничка. – Директор по связям взялся за сверкающие никелем обручи на колесах и принялся разворачиваться. – Организуем тебе сейчас телефон. Прямо сейчас. Немедленно. – Спустя полминуты, порывшись у себя в ящиках стола, он протянул отнекивающемуся В. отличный экземпляр беловоротничкового оружия – черно-зеркальная пластина так и вопила всем видом, что она с самой передовой линии человеческого прогресса. – Все, твой. Пользуйся. Положен тебе по статусу. Переоформим с меня на тебя, будет числиться за тобой официально. Если что – не отвертишься, – пробалагурил он в очередной раз.
Но глаза его оставались по-прежнему беспокойны и озабочены, никакой веселости в них, что-то тяготило его, жало, как гнетом.
– С сим-картой? – спросил В., принимая телефон.
– С сим-картой, с сим-картой, – скороговоркой отозвался директор по связям. – Номер там пропечатан, посмотришь. Денег на счету – месяц говорить беспрерывно круглые сутки. Нормально?
– Да мне зачем круглые сутки? – сказал В.
– Не нужно – не говори, – отрезал директор по связям, показывая, что тема закрыта. Беспокойство и озабоченность, что стояли в его глазах, оттиснулись наконец отчетливой печатью и на его лице. – Что за типы к тебе заявлялись, что от тебя хотели?
Это он об участковом с бородачом, понял В.
– Это вы тоже от моей жены знаете? – спросил он.
– От кого же еще, – подтвердил директор по связям.
– Да хотели, чтобы я в ясновидении поупражнялся: человека им нашел, – уложил В. весь сюжет с участковым и бородачом в одну фразу.
– Нет, конкретней, конкретней! – потребовал директор по связям. – Что за типы, говорю, что за человек, зачем он им нужен? Жена твоя очень напугана. Говорит, угрожали тебе, если не найдешь. Срок какой-то положили.
Не хотелось, нет, не хотелось трясти исподними подробностями своей жизни. А и невозможно было отказаться, чтобы не предстать в глазах директора по связям лукавцем, прячущим от белого света подлинное лицо.
– Так нашел бы им того с фотографии, – сказал директор по связям, когда рассказ В. про визит участкового с бородачом был завершен. – Что тебе. Кто такой, у кого упер – ты не знаешь, не твое дело. Нашел и нашел.
– Как я найду? – изумился В. – Не умею.
В ответ у директора по связям вознеслись изумленными скобками брови.
– Исцелять тоже не умеешь?
В. с досадой хлопнул рукой об руку. Получилось звучно – как если бы он дал пощечину директору по связям. А фигурально так, пожалуй, и дал.
– Да не исцелял я ее! Это у нее психоз! Чистой воды! Не слышали, при психозах такое бывает?
– Не слышал, – сказад директор по связям. – А пусть и психоз. Она же не сама по себе исцелилась. И не выдумывает ничего, нет. Видел я ее по телевизору. Ее от счастья разорвать могло. Такое не подделаешь. Но ладно! – прервал он сам себя, лишив тем самым и В. возможности продолжить их препирательство. – Вернемся к этой теме позднее. Тут вот что… не забыл еще, где деньги получаешь?
– То есть? – уточнил В. Он не уловил хода мыслей директора по связям.
Директор по связям смотрел на него, давя взглядом, как самый мощный заводской пресс усилием в несколько тысяч тонн.
– Пойдешь сейчас на переговоры у генерального. С одним из наших заказчиков. Срывается заказ. Не хотят на наши условия соглашаться. А их условия – нам нож острый.
– И при чем здесь я? – сумел врезаться в речь директора по связям со своим вопросом В. – Что мне там делать?
– Сидеть, – сказал директор по связям. – Сидеть и молчать. Молчать – но так, чтобы они на наши условия согласились.
– Да как я так буду молчать, что они согласятся?! – удивился В.
– А вот так, как бывшую свою сотрудницу исцелил, – пресс в глазах директора по связям тронулся по направляющим и расплющил В. – Как с нею, так и тут.
Спустя два часа, вернувшись в кабинет, В. рассказывал директору по связям, как проходили переговоры. Кто был со стороны заказчика, сколько человек, как они появились, как расселись, что у них было написано на лицах, в костюмах пришли или, сделав поправку на погоду, в одних рубашках – все, все было интересно директору по связям, все важно. При этом, как-то так вышло, В. сидел за своим столом, над которым с заносчивой горделивостью возносил широкомордый кумпол на жилистой вые компьютерный монитор, а директор по связям, подкатившись на кресле, обосновался около стола В. в позиции подчиненного. Барби-секретарша доставила на подносе все в тех же, знакомых уже В. высоких узких чашках тончайшего белого фарфора с золото-голубыми виньетками капучино, и, ведя разговор, они то и дело окунали губы в нахлобученную на чашку и веющую тонким, легким парком ноздреватую курчавую шапку.
– И значит, покочевряжились-покочевряжились, повякали немного – и согласились на все? – с восторгом спрашивал директор по связям.
– Да, так, – старался быть лапидарным В.
– Нет, а поподробней, поподробней! – просил директор по связям. – Что, неужели же никто о прошлой своей позиции по-серьезному не заикался?
– В общем, нет, – подумав (он старался быть как можно объективнее), отвечал В. И уточнял: – Но может быть, они уже на переговоры пришли с таким решением: не держаться своей позиции?
– Уж да! – восклицал директор по связям. – Говори! – Его рыхло-могучее лицо расплывалось в полноводной улыбке: – И подписали как миленькие, да?
– Подписали, – с прежней короткостью подтверждал В.
А и не мог бы он, если б и захотел, сообщить директору по связям о подробностях и тонкостях переговорного процесса. Он их не уловил. Не вычленил из общего разговора. Собственно, он не принимал участия в переговорах. Он просто присутствовал. Сидел, не раскрывая рта, и даже не вслушивался особо в то, что говорилось. Он был занят мыслями о себе. Хотя мыслями о себе назвать это было сложно. О жене он думал, о гуру, об отдыхавших сейчас на море детях, которые вернутся совсем в другой дом, снова думал об участковом и бородаче с его ультиматумом, срок которого истекал н