Или статья надуховную тему оказывается в очень интересной для тебя светской газете…
И ты просто не можешьне прочитать ее…
А то и просто вавтобусе или магазине вдруг слышишь удивительный рассказ одного человекадругому о чуде, которое произошло с ним…
Нет, Стас даже пособственному опыту знал, что ни одно слово Божие не приходит к нам — такпросто!
И благо — есличеловеку удается удержать его в себе!
Лене он ничего нестал говорить о своем коротком разговоре с мамой.
Зачем лишний разогорчать ее?
До родов-то осталось:конец лета да начало осени.
И так ей непросто…
К счастью, ее в этотмомент не было в комнате.
Она упросила Стасасама помыть посуду.
И, кажется, делалаэто на сей раз без единой разбитой тарелки.
А потом и вовсепришли Олег с Ириной…
6
— Какая ещежурналистка? — рассеянно переспросила Лена.
С приходом студентоввсе было, как всегда.
Ирина началарасспрашивать Стаса о монетах.
А Олег, тем временем,— незаметно переносить звуковую информацию с диктофона на ноутбук.
Только на этот разего жена чуть было все не испортила.
Лена ужаснулась,когда вдруг услышала:
— У вас все так интереснои увлекательно про Ахилла, Элию и Юния… Одно только жаль.
— Что именно? — сразунахмурился Стас.
Лена отчаяннымизнаками стала показывать, чтобы Ирина замолчала и перевела разговор в другоерусло.
Но та, не понимая ее,как ни в чем не бывало продолжала:
А то, что все это —придумано!
К счастью, Стас,когда речь заходила о его работе, не замечал лишних подробностей.
Ему бы спросить, аоткуда Ирина, собственно, все это знает — но он даже не подумал о том.
И вместо этого сталгорячо доказывать, что если у него в книге все не правдоподобно, то подобноправде.
- Вот смотри, - взялон с карты-схемы небольшую монету в зеленоватой патине с красноватымипортретами – римского императора и царя Боспора. – На этом ассарии с однойстороны мало кому известный Аспург, а на другой – упомянутый в ЕвангелииТиберий. Время, когда жил, проповедовал, творил чудеса, исцелял, был распят ивоскрес Христос! И эта монета вполне могла ходить в те времена, когда в этомсамом городе, где она была отчеканена, спустя двадцать пять лет, согласнонекоторым источникам, проповедовал апостол Андрей Первозванный. Ну, а ктосопровождал его: Юний, Элия или другие люди — это уже детали! Нерон тожесуществовал, и таких, как Ахилл, были десятки и даже тысячи! Главное здесь — вбезукоризненной точности соблюсти все то, что сказано в Священном Писании иПредании, на которых основывается вся наша вера!
Не успела Лена соблегчением выдохнуть, видя, что Стас так толком и не понял, что к чему, какОлег принялся рассказывать ей, что журналистка, являясь первой читательницейрукописи, настолько потрясена материалом, что уже отказалась писать в своюгазету статьи против Церкви!
— Какая ещежурналистка? — рассеянно переспросила Лена.
- Ну, редактор икорректор книги! – напомнил Олег.
- Кар-р-ректор! – тутже подхватила, услыхав незнакомое слово ворона.
- Час от часа нелегче! Горбушечка, миленькая, помолчи! – умоляюще попросила ее Лена. – Я тебелучше завтра твою икар куплю!
- Икар-р-р! Икар-р-р!- охотно согласилась Горбуша.
Это слово было ейнамного вкусней и приятней.
Студенты еще немногопоговорили с хозяевами.
К радости Лены — ужетолько о своих делах.
Предстоящей учебе,заботах…
О том, что отправилиеще одну посылку для Ника.
И получили от негописьмо.
Ник сообщал в нем,что впал было поначалу в страшное уныние, и если бы не храм, в котором онбывает каждую свободную минуту и где уже помогает алтарником, то неизвестно,чем бы все это кончилось…
Когда они ушли, Стас,продолжая держать в руках монету Пантикапея, который в угоду Августу былпереименован в Кесарию, сказал:
- А знаешь, этаИрина, сама того не подозревая, подсказала мне великолепный ход совмещенияхудожественного с духовным, по сути дела, целую главу! Вот, слушай!..
- Стасик, погоди! –как всегда спохватилась Лена.
Стас отвернулся кокну, чтобы не мешать ей.
Но зрению у Лены впоследние недели упало настолько, что ей трудно было даже поменять батарейки вдиктофоне.
В конце концов, невыдержав, он подошел к ней, сам сменил батарейки и включил диктофон.
- Как! – ахнула,изменяясь в лице, Лена. – Ты что - все знал?..
- Ну, скажем, так –догадывался! – успокоил ее Стас и самодовольно улыбнулся: - Ведь ты давно ужеделаешь это для того, чтобы наш малыш, когда вырастет, знал, чем занимались,ожидая его появления на свет, родители? Ну и, чтобы я не забыл, некоторые оченьдаже интересные подробности, которые могут пригодиться, когда я, наконец, сядуза эту книгу…
И принялсярассказывать о том, что Элия, наконец, встретила уже крестившегося Юния. Онадумала, что тот не узнает ее. Но все оказалось наоборот. Он-то сразу узнал. Авот она никак не могла признать в просветленном, чистом и добром юноше тогосамого ветреного парня, которого и полюбила-то только за то, что он былединственным из всех мужчин, который предложил ей выйти за него замуж!
Услышав от апостоларассказ, как Христос не осудил женщину, взятую в прелюбодеянии, она долгобилась на земле в рыданиях. Каялась. Тоже крестилась. Дала клятву никогдабольше не нарушать телесной чистоты. И несмотря на то, что ее пытался соблазнитьбольшими деньгами Маний… а затем — Постум, по солдатской привычке силойхотевший овладеть ею —– да не дали Юний и подоспевший к нему на помощь Янус —она сумела сохранить себя.
И вместе сЮнием не поверила собственным ушам, когда апостол благословил их на брак, послекоторого они стали ждать ребенка…
Около Колхиды, допоследнего защищая апостола от разбойников, которых с тайным умыслом навел набезоружных людей Янус, погиб Харон.
Затем апостол сучениками, ставя всюду большие Кресты, дошли до Боспора, где в Херсонесе Элиясовершенно случайно встретилась со своим отцом.
Тит Элий готов былосыпать свою единственную дочь золотом.
Соглашался принять всемью даже Юния.
Купил им дом.
Потребовав лишьодного: чтобы они отказались от Христа.
После чего они сразусбежали.
Вновь присоединилиськ апостолу.
И тогда, опять-такине без вмешательства Януса, опальный всадник отправил вслед Элии с ее мужемсвоих верных людей — шпионов с приказом сделать все, чтобы погубить Юния ивернуть ему дочь…
7
— Юний? —изумленно качая головой, только и смог вымолвить Ахилл.
… В Неаполе СкифскомЮний, наконец-то нашел своего отца.
Изнеможденныйнепосильным трудом в подвалах терм Лакон мечтал уже только лишь об одном.
Хотя бы минуту побытьнаверху, на свежем воздухе и взглянуть на солнце, которого не видел стольколет…
Едва взглянув вчистые, светлые глаза Юния, он без всяких сомнений открыл ему тайну, гдеспрятал сокровища.
И умолял его толькооб одном: спешить как можно скорее, так как он может не дожить до счастливогодня своего освобождения…
Потрясенный Юний,видя, что отец уже и правда может не прожить столько времени, немедленнобросился к его хозяину и стал просить за неимением выкупа взять в рабствовзамен Лакона… самого себя!
Тут же они составилидоговор, скрепили его подписями свидетелей.
И старика Лакона, квеличайшему его счастью и небывалому наслаждению, вывели наверх, где он впервыеза несколько лет вдохнул глоток свежего воздуха и увидел свет.
Тем временем Юний,отпросившись ненадолго у своего господина, сообщил обо всем жене.
Он успокоил Элию тем,что у него есть надежный план.
Янус съездит засокровищами в Синопу и быстро выкупит его из неволи.
Как нарочно, Янускуда-то запропастился, и хозяин, боясь, что Юний исчезнет теперь уже навсегда,едва дождавшись его, сразу повел на рынок и… выставил на камень продажи рабов.
Маний и бывший воинПостум, узнав, в чем дело, твердо пообещали плачущей Элии выкупить ее мужа.
Маний был уверен, чтоне только на одного, но даже на десяток хороших рабов у него достаточно золотыхмонет.
— Я тоже сохранил вседеньги, которые получил за все время службы и, если у него вдруг не хватит,выкуплю твоего мужа! — как можно мягче своим обычным грубым голосом добавилПостум. – Но только с одним условием!
- Каким ?…- стревогой вскинула на него глаза Элия.
- Ты должнауспокоиться! Чтобы ваш с Юнием ребенок родился здоровым и крепким!
Элия подошла кПостуму и поцеловала его:
- Спасибо тебе, брат!
По щеке бывшего воинапокатилась слеза.
- Что с тобой ? –забеспокоилась Элия.
— Ничего, –отвернувшись, глухо проронил Постум. – просто меня первый раз в жизни самапоцеловала женщина. Причем та, которую я… люблю!..
…А торг уже был всамом разгаре.
Глашатай кричал, навсе лады расхваливая Юния.
— Даю две тысячидрахм! – начали предлагать покупатели.
— Две сто!..
— Две пятьсот…
— Три тысячи! –