прерывая их, с победным видом помахал над собой тяжелым кожаным кошелем Маний.
Как всегда быстросоображающий Юний был почему-то не спокоен.
Он повсюду искалглазами Януса.
И все большетревожился, слыша возбужденные голоса то Мания, то Постума:
Три триста!
Три пятьсот!
А тут еще новаянапасть…
Неожиданно в торгвступил капитан заморской триеры, которому чем-то приглянулся Юний:
Четыре тысячи! –сложив ладони рупором, зычно прокричал он.
Четыре сто пятьдесятпять! – лихорадочно пересчитав все свои деньги, выкрикнул Постум.
Четыре пятьсот! – несдавался, очевидно, пошедший уже на принцип, капитан.
Эй! Сложимся? –крикнул Постуму Маний и, получив в ответ радостный кивок, затряс рукой,призывая внимание глашатая: - Пять тысяч! Шесть! Семь!..
Капитан, разводяруками, мол, это какое-то безумие, огорченно отошел в сторону.
И тут вдруг раздалсянасмешливый голос Януса.
Эй вы! Двадцать пятьтысяч! Я покупаю его!..
Гул изумленияпронесся по толпе.
Это было не слыханно.
Такое на этой агоревидели первый раз.
Все стали снедоумением оглядываться на появившегося в сопровождении шпионов Тита ЭлияЯнуса.
А тот, как ни в чемне бывало, протянул торговцу рабами… золотой слиток.
— Этот раб… твой! —осмотрев слиток и попробовав его на зуб, толкнул Юния к Янусу торговец.
— Слава Богу, что тыуспел!.. — с облегчением выдохнул Юний. – Я боялся, что меня выкупит кто-нибудьдругой, особенно этот капитан или давно уже домогающиеся Элии Маний с Постумом.И тогда бы мне действительно пришлось бы срочно посылать тебя в Синопу засокровищами отца…
— Что? Лакон ужесказал тебе, где они? — облизнув губы, быстро спросил Янус.
— Да… — с недоумениемпосмотрел на него Юний.
— И… где же?! Ну?! Чтоты молчишь? Говори, раб!
— Янус, перестаньшутить. Не смешно! — попросил Юний друга.
Но с тем словночто-то случилось.
Януса внезапно какподменили.
— А я вовсе не шучу!– с лихорадочным огнем в глазах, говорил он. - Может быть, первый раз за время нашегознакомства! Ты теперь мой раб, и я заставлю тебя сказать, где они!
— Так ты… и правда,серьезно? — разом все поняв, нахмурился Юний. - Так вот оно что… вот ты,значит, зачем… Мало того, что украл у меня слиток… Хотя я до последнего не могповерить в это. Ибо настоящая любовь не верит даже в самое худшее! А коли так…Ну нет! Ничего у тебя не получится! Ты не учел одного: то, что ты купилримского гражданина! А за это, по римским законам, полагается — смерть!Слушайте все! — снова взбегая на камень продажи, закричал он. — Здесь произошлобеззаконие! Только что, на ваших глазах, этот, — он указал пальцем напобледневшего Януса, — купил римского гражданина! То есть — меня! Это вам можетдоказать без труда совет Синопы, откуда я родом!
—Зачем так далеко ехать— я хоть под пыткой смогу подтвердить это! — заявил Маний.
— И я — ветеранримского цезаря! — протиснувшись сквозь плотные ряды покупателей и зевак, всталрядом с ним Постум.
А вслед за этим,словно слабое дуновение ветра, послышался голос добредшего сюда, узнав, какойценой сын даровал ему счастье вдохнуть воздух свободы, Лакона:
— И я — его роднойотец…
К Янусу тут жеподскочили рыночные стражники и связали его.
Но и он, в своюочередь, тоже решил не оставаться в долгу.
— Ах, так? –извиваясь, завопил Янус, с ненавистью глядя на Юния. — Ну так ты тоже не учелглавного! Знайте же все, я купил не просто римлянина, а — христианина!
И тут шпионы ТитаЭлия, дождавшись, наконец, своего часа, громко объявили, что все христианеобъявлены преступниками и подлежат немедленной отправке в Рим к самому цезарю
И тогда стражникисвязали и Юния…
***
… Яркие звезды.
Дорога.
Телега с двумясвязанными в ней людьми.
Возница, погоняющийлошадей.
Вооруженные всадникипо бокам.
Слышны голоса Юния иЯнуса.
— Не понимаю, на чтоты надеялся?
— Когда, сейчас?
— Нет – с самогоначала!
— А что тут понимать?Мой план был прост, как Кносский лабиринт! И роль Ариадны выполнил в нем —капитан Сизиф!
— Капитан Сизиф?Разве ты хорошо знал его?
— О! Так ведь это он былпослан к вам от отца! И когда я узнал, что Лакон открыл вам лишь тайник сослитком, а все сокровища спрятал в другом месте, я понял… Да! Я сразу смекнул,что должен с одним из вас добраться до него, выкрасть на месте слиток, и таккак тогда не будет на что выкупать Лакона, он отправит сына в Синопу, сказав наэтот раз, где все остальное… А уж я выпытал бы это у него любым способом, будьуверен! Так оно, собственно и вышло, да я в самый момент на радостях неутерпел, потерял осторожность – глупец! - поторопился и… погубил все!
— Да… ловкий план!
— Еще бы! Для этого яне открыл вам, в каком именно Неаполе находится ваш отец. Для этого отправил вРим Ахилла. Для этого пошел с тобой… Поначалу, когда ты стал слушаться учителя,я даже обрадовался, думал, такого теленочка, каким ты стал, я поведу за собой,как на поводке. Но не тут-то было! Учение твоего апостола оказалось сильнейменя. Честно говоря, был момент, когда я хотел бросить все. Но после того, какя стал обладателем золотого слитка и особенно после встречи Элии с ее отцом вомне созрел новый план.
Звёзды…
Телега…
Долгое молчание…
И наконец голос Юния:
— Не понимаю… Зачемты говоришь мне всё это?
— А я и сам не знаю!Рассказываю, и как-то легче становится. Словно камни с души сбрасываю. Тоже, наверное,чему-то научился у апостола! И потом, — кряхтя и ворочаясь, с усмешкой добавилЯнус. — Я знаю, что ты никуда не сбежишь и унесёшь мою тайну в могилу. А я…
— Что ты? — посленового долгого молчания спросил Юний, повернулся и с изумлением увидел, чтолежал в телеге один!
Янус исчез.
И теперь рядом были —только сонные всадники, клюющий носом возница, тающие звёзды и багровый рассвет,встающего в конце дороги солнца…
***
… Окрасило багровоезарево и окна во дворце Ахилла.
— Неужели я такзасиделся, что уже светает? — удивился он, отодвигая лист папируса с очереднымнедоконченным письмом к Ириде.
Но это был нерассвет.
На улице слышалисьотчаянные крики и сигналы пожарной тревоги.
Ахилл несколько раздёрнул шнурок звонка для вызова слуг.
— Где-то пожар? —лениво поинтересовался он у вбежавшего раба. Тот в ужасе ответил:
— Не где-то,господин, а — везде! Горит весь город!
Ахилл выбежал издворца.
И вместе с другимиримлянами принялся метаться по Риму, видя повсюду огонь, дым и смерть.
С трудом ему удалосьвырваться из адского пламени и добраться до своей загородной виллы.
Где до него дошелслух, что в то самое время, когда горел Рим, Нерон в одежде артиста с лирой вруках, распевал на балконе своего дворца, судя по всему, тут же, под впечатлениемвиденного, сочиняемую им песнь о пожаре Трои…
***
…Иную песнь –псаломного гимна – слышал Юний, когда его втолкнули в подземную камеру римскойтюрьмы.
Тут же к нему напомощь бросились узники. Эти люди называли его братом, поминали имя Христа. Ипервый раз за весь долгий путь, полный унижений и притеснений от язычников, онвздохнул с облегчением, оказавшись среди своих.
Прошли недели…
Протянулись месяцы…
Вместе с заключенными— христианами Юний молился Богу. С каждым днем их становилось все больше ибольше. Казалось, что после пожара Рима сюда с удвоенной силой собирают всеххристиан.
В очередной партиизаключенных Юний с радостью узнал однорукого ученика апостола. Того самого,исцеленного от беснования мужчину. От него он узнал последние новости с севера.У Элии родился сын. Которого наконец-то назвали в честь далекого предкаЭвбулидом. Его крестил сам учитель, и последний раз однорукий видел его наколенях апостола. Отец Юния выжил, отдышался и тоже теперь путешествует вместес апостолом. Где-то далеко, в стране гипербореев. Маний при виде скифскихкурганов чуть было не ударился в старую страсть, но вовремя одумался и сноваходит с ящичком.
Что сталось сапостолом и его учениками дальше однорукий сказать не мог, потому что последнийраз был с апостолом на высокой горе у Борисфена-Днепра, где поставив крест, тотосвятил эти места и предрек им великую славу. Затем — апостол собирался идтиеще дальше на север. Но пошел или нет, он не знал. Потому что его самогопохитили степные разбойники. Они продали однорукого вполцены проезжим купцам, ате, узнав, что он христианин, и вовсе бесплатно отдали властям в Херсонесе.
И опять потянулисьдни…
Наконец, тюремщики, суважением ставшие относиться к христианам за их кроткий нрав и смиренноеповедение, шепотом сообщили, что не сегодня – завтра все они будут казнены.
Этот слух как нельзялучше подтвердило появление в тюрьме важной комиссии, которую возглавлялсенатор с удивительно знакомым Юнию лицом…
Ахилл?! – невольновырвалось у него.
Сенатор обернулся,тоже узнал брата, но быстро ухошел и вернулся уже вечером, в сопровождении