и в холодильник все, что принес.
Сопровождая пояснениявслух, так как Лена ничего этого не могла видеть…
— Стасик, ну куда мнестолько? — постоянно упрекала его она. — Моя соседка, хотя ей тоже много всегоприносят, и та уже стонет от всех этих твоих — приношений.
— А моя, то есть нашас тобой, соседка, — упрямо возражал Стас, — говорит, что тебе нужно приноситьвсе только самое свежее!
— Ну ладно, — как-тоотрешенно соглашалась Лена. — Хотя денек-другой мог бы и не приносить ничего.Просто посидеть, отдохнуть дома…
Единственное, от чегоона не отказывалась, так это от икры.
Наоборот, просилаприносить ее как можно чаще.
— Вкусная и, сразучувствуется, питательная! А главное, полезная для нас с Тишей, — без особойрадости — только на словах — замечала она. — До этого я как-то и не понималаее. Особенно в Покровском. У Горбуши, оказывается, губа не дура…
— Клюв не дурак! — сулыбкой поправлял Стас.
Но Лена почему-тоуклонялась от своей любимой игры слов и продолжала на обычном языке:
— Не случайно ейподавай только эту икру!
А все дело в том, чтоикра-то была другая…
Просто Лена не моглавидеть этого: не красная, а — черная.
Вернее, темно серая.
Но точно такая жекрупная…
И, не глядя, еепросто невозможно было отличить от красной…
Каждый раз, когдаЛена упоминала про Горбушу, Стас внутренне сжимался.
Он со страхом ждалвопроса, как там она?
И наконец, дождался…
К немалому егоизумлению, Лена совершенно спокойно выслушала все, что произошло с Горбушей.
И сказала:
— Хочешь верь, хочешьнет, но я видела ее, когда во время родов мне было совсем плохо. Она прилетелако мне.
Лена немногопомолчала, словно обдумывая, стоит ли говорить это, и добавила:
— Только былапочему-то белой! А после этого наступила темнота…
2
Сергей Сергеевичпервым заметил, что Лена ушла в себя…
В первый же день послеродов позвонила мама.
Ни тебе «здравствуй»,ни «поздравляю»…
Только спросила:
— Это — правда?
— Да, — со вздохомответил Стас.
И услышал:
— И как же вы будететеперь втроем?
— Вчетвером! —поправил он.
— Что-о?! — еслисидела на диване, но наверняка приподнялась мама.
И Стас тут жепоправился:
— Я хотел сказать — сБогом!
После этого онидолго-долго молчали.
И так отключили своителефоны, не сказав больше не единого слова…
Сергей Сергеевич —тот приезжал в роддом, едва только у него выпадало свободное время.
Как всегда, даже есличто было не так, радостный и убежденный в лучшем.
Он первым заметил,что Лена как-то нехорошо ушла в себя.
И принялся утешатьее:
— Ты что это надумалаунывать?
— А чему радоваться?— с горечью усмехнулась та. — Если я даже своего ребенка теперь никогда неувижу?
— Ну, ну! — попыталсяостановить ее Сергей Сергеевич. — Как только придешь в себя и выпишешься, япрямо на дом к тебе вызову лучших докторов! Из Европы! Америки! Соберемконсилиум. Назначим лечение! Закупим лучшие лукарства! Только не падай духом!Еще не вечер!
Но Лена толькоответила на это:
— Да, уже ночь…
И больше не шла наконтакт даже с ним.
3
Так вот зачемпонадобилась их запасная розовая лента!
Наконец, пришел день,когда Лене разрешили выписываться домой.
Вместе с ребенком.
Бывали случаи,уточнила она на недоумение Стаса, когда недоношенных детей оставляют накакое-то время.
И только, когда ониокончательно окрепнут, отдают матери.
— Но слава Богу, —без улыбки пошутила она, — Тиша своим голосом убедил врача, что за него нечегобольше опасаться.
Стас собрал иупаковал в пакеты все, что Лена детально перечислила ему накануне вечером потелефону.
Даже розовуюленточку.
Хотя и не понимал —зачем она ему?
У них ведь — сын.
Тихон!
Или, как они ужепривыкли называть его — Тиша.
И, значит, потрадиции, нужна голубая лента!
Все выяснилось уже вроддоме.
Вместе с Ленойвыписывалась ее соседка по палате.
Она прошла УЗИ, ивместе с мужем были убеждена, что у них будет сын.
Но родилась… дочка.
Так что пригодиласьих запасная ленточка!
Приехавший заневесткой с внуком Сергей Сергеевич, поздравил детей от своего и — жены —имени.
Пошелестел множествомпакетов с подарками.
И передал Стасутросточку, кивнув на Лену: мол, передашь ей сам, когда она будет в хорошемнастроении.
Дома Лена еще кое-какходила, непривычно держась руками за стены.
Ориентируясь помебели.
Все это было ейзнакомо до наступления слепоты.
А вот, когда нужнобыло купать сына, вконец растерялась.
И расплакалась.
Пришедшая к ним напомощь соседка тоже не знала, с чего начинать и что делать — у нее у самойникогда не было детей.
Стас тем более…
Хорошо, что, какнельзя кстати, раздался звонок в дверь, и на пороге появилась… выздоровевшаяЗоя!
Разумеется, тут не обошлосьбез участия Сергея Сергеевича, который оформил ее к себе на работу медсестрой вклинику и… тут же отпустил на больничный…
Она быстро сделалавсе, как надо.
Выкупала, объясняявсе на будущее Стасу с соседкой, Тишу.
Запеленала.
Уложила, сразу успокоившегосяи уснувшего, в кроватку.
И, накормив всех,убравшись в квартире, легла сама на диване в кабинете Стаса, сказав, чтопоживет у них несколько дней, пока он не научится делать все сам!
4
Новость былапросто потрясающая…
Шло время.
Стас оказался прав.
Где-то в Англиичастному сыщику удалось-таки отыскать Градова.
Живого и невредимого.
Несколько десятковего фотографий — точно датированных и привязанных к внешним объективнымобъектам, например — на фоне афиш и газетных киосков с хорошо видными обложкамисвежих журналов…
Показания свидетелей…
Наконец, арест самогоГрадова — сделали свое дело.
Ника сразу выпустилииз тюрьмы.
А вот Градованаоборот…
Посадили.
И теперь у негоначались серьезные судебные неприятности.
Ладно — оклеветаниеНика.
Тут богатому человекулегко можно откупиться.
Но дело касалосьубийства.
Расчетливого,холодного, вместе с подельниками, то есть, группового, да еще ипредумышленного.
Ведь Сашу-то он убил.
А тот был гражданиномРоссии.
И тут — какие быденьги не вмешались, Градову грозило долгое тюремное заключение.
«И правильно, —поджав губы, сурово сказала Лена. — Как говорится, не рой яму другому — сам внее попадешь!»
Словом, Градов, наэтот раз безопасно для всех, пропал.
А Ник…
Он едва ли не первымделом приехал к Лене со Стасом.
Долго обнимал друга.
С болью смотрел наЛену, на тросточку в ее руке.
С улыбкой — на ихсына.
И благодарил…
Благодарил ребят нестолько даже за то, что им удалось вызволить его на свободу, сколько, что онипомогли выстоять ему и не согнуться в тюрьме.
А остаться стоять вполный рост даже в ней.
— Опыт есть,первоначальный капитал тоже — теперь быстро поднимусь и в финансовом отношении,да еще и вам помогать буду! Про новую машину-то я не забыл! — сказал он идобавил: — А деньги, знаете, кто дал? Ни за что не поверите — бывший начальникГрадова Соколов. Ну тот самый, сын министра, для которого собирал коллекциюмонет отец Тихон. Видно, этот Градов так насолил в свое время и ему, что он,едва только узнав, что я пострадал из-за него, сразу взял меня в своизаместители и дал большой беспроцентный кредит.
— Ну, — взявшись заручку двери, сказал он, — а теперь пойду, поблагодарю Олега с Ириной, их и вашипередачи очень поддержали меня. И — к Рите! — весело подмигнул он друзьям, нотут же помрачнел, видя, что этого не замечает Лена, и добавил: — Вот, думаюсвязать с ней свою жизнь. Как и вы — раз и навсегда!
— А она? — живоспросил Стас.
— Что она? — удивилсяНик. — Ритка давно уж не против. Только, говорит, твои большие деньги междунами всегда стояли. Но пока их у меня временно нет, следует воспользоватьсятаким обстоятельством! Верно?
Стас радостносогласился.
Лена, напротив,как-то отрешенно пожала плечами.
Хотя новость былапросто потрясающая.
И действительно можнобыло только порадоваться за Риту.
Да и за самого Ника.
И тот, с еще большейгрустью посмотрев на нее, знаками показал Стасу, что, как только вновьразбогатеет, все сделает, чтобы вернуть ей зрение, ушел.
Так устраивалась ещеодна судьба.
Сразу двух людей.
И все-то было быхорошо.
Да вот беда.