что передать? — наконец, нормальным человеческим тоном спросил он. — Чмокнутьчто ли от тебя в щечку?
И тут уже Стас, разомсникнув, как робот ответил:
— Если не хочешь ейиспортить радость от встречи, то лучше вообще не говори, что звонил мне.
— Это еще почему? —опешил Ваня.
— А потому что онабольше меня ни слышать, ни видеть не хочет!
— Чего-о? Это еще скакой стати?!
— Я и сам бы хотелэто знать…
— Во новости! —становясь прежним Ванькой, протянул друг. — Ну я ей покажу!
— Да не надо ейничего показывать… Она и сама не меньше меня переживает, — попросил Стас, ужежалея, что поддержал этот разговор.
Но Ваня, словно былна гарнизонном плацу, прикрикнул:
— Отставить! А ну-каподожди немного…
Голос его отдалился.
И тут…
Стас явно услышал ещеодин, другой — женский голос.
Той девушки, котораяразговаривала с ним со свадьбы.
Она что-то возражалаВане.
Но тот и ее мигомпоставил на место.
— Разговорчики встрою! Это мой друг, и этим все сказано!
И его голос сновастал близким.
— Значит, так, —решительно заявил он. — Принимаю командование на себя! Все финрасходы тоже. Оттебя только требуется собрать вещмешок, то есть сумку, и продиктовать данныетвоего паспорта.
В голосе Ванипоявилось что-то такое неумолимо властное, с нотками жестче любого металла, чтоСтас не мог противиться: даром, что не служил в армии, а чуть было невольно невстал по стойке «смирно».
Пожав плечами, ондостал из нагрудного кармана куртки паспорт.
Продиктовал серию иномер.
Кем и когда выдан.
Потом, как зачем-топотребовал Ваня, адрес своего дома…
Маршрут, по которомуудобней подъехать к нему.
И только после этогоон, наконец, спросил:
— Зачем тебе все это?
— А затем, —торжествуя, ответил ему Ваня, — что сейчас мы купим тебе билет. И ты поедешь снами — в Покровку!
— Что?! Я? —ужаснулся Стас, только теперь соображая, что ему еще приказано и собирать сумку.— Да ты хоть понимаешь, что говоришь? Никогда! Ни за что! Почему это ты за менявсе решаешь? И вообще, кто это — мы? — придя окончательно в себя, с вызовомуточнил он.
И услышал после того,как Ванин голос снова о чем-то переговорил с женским:
— У вас теперь дом,оказывается, совсем недалеко от вокзала?
— Ну да, почти всамом в центре…
— Тогда потерпинемного! И сам все скоро узнаешь! Как и положено настоящему другу — первым!
— Стой! Погоди! —закричал Стас.
— Все, конец связи! —жестко отозвался Ваня.
Отключил свойтелефон.
И не отзывался ни накакие вызовы друга.
Выдержка его тожеоказалась железной.
Однако и Стасутерпения было не занимать.
Он снова и снованабирал Ваню.
И вдруг,остановившись, будто натолкнувшись на что-то, ахнул:
— Постой-постой! Аведь в его предложении что-то есть! Я ведь действительно больше всего на светехотел, но только не знал — как, к ней поехать…
9
— Так значит, этобыла… твоя свадьба? — опешил Стас.
Узнав, что Стассобирается ехать в Покровское, мама страшно разволновалась.
И теперь, судя повсему, у нее действительно поднялось давление.
Но, как сказал,измерив его, Сергей Сергеевич, это не от перемены погоды, а на стресс, поэтомубыстро пройдет.
Мама обожгла егорассерженным взглядом — не мог подыграть ей, наоборот, сгустив вокруг еесостояния тучи — и слабым голосом, лежа на диване, принялась отговаривать сына.
Но тот лишь молчасобирал свою сумку.
Положил, как всегда,авторучки, блокноты.
Но, поразмыслив,вынул их.
И — тут кстати пришелна выручку часто бывавший в командировках папа — бросил в нее принесенные имзубную щетку, пасту, мыло, футболку, нательное белье, носки…
— Стасик! — стоналамама. — Если уж без этого никак нельзя, то хоть покушать с собой возьми…
— Зачем? Ванькасказал — все обеспечит! — прокричал в открытую дверь соседней комнаты Стас.
Добавил еще в сумкукупленный с самой первой зарплаты очень дорогой диктофон со встроенным в негомузыкальным плеером.
Если все сложитсяудачно, подарит его Ленке.
Да и даже, если нет,все равно ей оставит.
При поддержке папысумка вскоре заполнилась почти до предела.
На самый верх онположил тогда, сняв со своей полки, две небольшие, но в рамках и под стеклом,иконы.
Которые, помимовсего, были привезены верующими друзьями-сокурсниками со Святой Земли.
Одну с Богородицей —маме Вани с Леной.
И другую, на которойбыл изображен Николай Чудотворец — их отцу.
Как напоминание отом, что этот святой, как когда-то и ему, помог освободиться из тюрьмы невиннопосаженным в нее воеводам.
Чтобы Будко-старшийпосле этого больше не пил и почаще молился.
— Ну вот, кажетсявсе! — шумно выдохнул он.
Снова присел, теперьуже на дальнюю дорожку: вдруг у Вани не будет времени ждать его?
Стал припоминать —для этого, собственно, русские люди и придумали такую традицию, а вовсе неиз-за, как это стали считать потом, суеверия — не забыл ли чего еще…
И тут в прихожейраздался тихий и мелодичный — мама не любила громких звуков, да и не хотела,чтобы мужа и сына отвлекали от их важной писательской и научной работы — звонок.
— А вот и Ваня! —вскакивая, радостно прокричал Стас.
Открыл дверь.
Бросился вперед,чтобы обнять друга.
И в полной растерянностиотступил на шаг.
Увидев перед собойсначала длинную норковую шубку.
Затем модную, такуюже гладко-пушистую меховую шапку.
И, наконец, красивое,покрытое тонким дорогим макияжем лицо.
Ваня был… не один.
Вместе с ним вошла…
— Вот, знакомьтесь, —сказал Ваня. — Это — Вика. Моя жена!
Ваня за время службыв армии стал таким высоким — плечистым он и до этого был — что даже в ихбольшой прихожей сразу сделалось тесновато
— Так значит, этобыла… твоя свадьба? — ошеломленно взглянул на него Стас.
— А то чья же? —приосанился Ваня.
Расстегнул пуговицына шинели.
— Звезда Героя! —ахнул Стас. — Что — настоящая?!
— А то! — как можнонебрежнее сказал Ваня, на самом деле еще больше приоткрывая китель.
— Так ты, стало быть,теперь у нас — Герой России?! Ну тогда поздравляю, поздравляю вдвойне!!!
— После, послепоздравишь! — остановил его Ваня.
— И мыприсоединяемся! — в один голос сказали отец с мамой.
— Спасибо! — вежливопоклонился им Ваня.
— Раньше ты всегдаговорил: спаси Господи! — шепнул ему Стас. — Чего это вдруг с тобой?
— И это потомобъясню! Некогда нам. Давай быстрей собираться!
— Так я, вроде, и такуже готов.
— Вот это по-нашему!
Ваня придирчивооглядел Стаса.
И остался доволен.
— Молодец. Формаодежды — ПВ.
— Что-что? — не понялСтас.
— Ну, по-нашему,парадно-выходная. Есть еще ПШ, ХБ, — деловито стал перечислять Ваня.
— БУ! — подсказалтоже успевший немного послужить Сергей Сергеевич и уже сам объяснил жене: —Бывшая в употреблении.
Та лишь отмахнуласьот мужа и, по-своему, посмотрела на сына:
— Стасик, может, тебев дорогу что попроще одеть?
— Да ладно, и такпойдет, — оглядывая себя в зеркало, забормотал Стас. — Хотя… Чего-то и правдатут не хватает… Ага! Вспомнил! — обрадовался он и начал сдергивать с шеигалстук-бабочку.
— Ты что? — попыталсяостановить его Ваня. — Разве забыл, что Ленка очень любит бабочек…
— Да, этот галстуквам очень к лицу! — подтвердила Виктория и с легкой завистью вздохнула: — Втаком виде она с вами сразу в ЗАГС пойдет!
— Ой!.. — послышалсясдавленный голос мамы.
— Да погоди ты! Выеще Ленку не знаете… — остановил их Стас. — И потом я это совсем по другомуповоду.
И убежал в своюкомнату.
— Красивая у васваза! — заполняя неловкую паузу, со светской ловкостью похвалила Виктория, гладярукой в лайковой перчатке мамину гордость.
Чем сразу жерасположила к себе маму.
«Видишь, какая женанужна нашему сыну! — красноречиво показала она глазами умевшему понимать ее ибез слов мужу на Викторию. — Воспитанная, умная, образованная!»
Она сначала, косясьна Звезду Вани, быстро перечислила основные правительственные и ученые наградысвоего мужа, затем переключилась на Стаса и стала рассказывать, что обычныеписатели пишут одну книгу, исторические — три, а которые, как например ее сын,отваживаются на исторические романы…
Но тут вернулся Стас.
С крестом-мощевиком вруке.
До этого онпредусмотрительно снял его с себя, приготовившись идти в университет.
Грех ведь идти стакой святыней на увеселительное мероприятие!
Но теперь было можно.
И даже нужно…
— Подержи! — попросил