мешок, в котором прятался киник, и жестом пригласил Януса последовать егопримеру.
Тот сел на соседний мешок, но вскоре заерзал исполз вниз.
— Эти соляные камни, все равно, что спинадикобраза! — болезненно морщась, заметил он. — И как ты только сидишь на них?
— Как на троносе самого Зевса! — отозвался Юний. —Тут не только мягко — еще и тепло! А будет неудобно — возьму, да и правда,выкину его за борт, как ненужный балласт! — с угрозой в голосе пообещал он и,укладываясь, словно на клине-лежанке во время званного ужина, поинтересовался: —Что, вспомнил?
— Я?.. — недоуменно переспросил Янус и вдругхлопнул себя кулаком по лбу: — Ах, да, конечно!
— Ну, наконец-то! — с облегчением выдохнул Юний.
Он выжидательно посмотрел на Януса, но тот вместотого, чтобы ответить, со словами: «Сейчас, сейчас…» принялся рыться в суме и,наконец, протянул румяный пирожок.
— Что это? – недоуменно уставился на него Юний.
— Как что — пирожок… Совсем забыл про него!
— Да ты что издеваешься надо мной?
Юний схватил пирожок и, широко размахнувшись,бросил за борт.
— Ты мне про Неаполь давай! Вспомнил?
— А… вон ты о чем! Пока еще нет!.. — виноватовздохнул Янус, старательно пряча в глазах усмешку.
— Ну, хорошо… — нехотя согласился Юний. — Неможешь вспомнить про Неаполь, скажи хоть, как назывался ваш корабль? Как имяего капитана? Как? — видя, что Янус отрицательно качает головой. — Ты и это непомнишь?
— Не помню, потому, что не знаю! Если бы яобращал внимание на названия всех кораблей, куда нанимался, и как звать ихкапитанов, у меня бы, наверное, не осталось в голове места даже длясобственного имени!
— Ладно, допустим, — снова кивнул Юний. — Тогдакак звали того, что доставил от отца записку
— Почему? Этого знаю — Лисандр! — неожиданноответил Янус и честно посмотрел прямо в глаза Юнию, не отводя взгляда. — Онтоже, между прочим, был капитаном триеры. Пока их не захватили пираты!
— Капитаном, говоришь? — поверил ему Юний и, видяпроходившего мимо капитана «Амфитриды», спросил: — Эй, наварх! Ты знаешь всех капитановна Понте Эвксинском?
— Конечно! — приостановился тот.
— И триерарха Лисандра тоже?
— Лисандра? Хм-м… — наморщил лоб капитан ирешительно заявил: — Нет, такого триерарха на наше море нет!
— Ты что, не веришь? — с искренней обидой шепнулЯнус.
— Да нет! — с досадой отмахнулся от него Юний. —Просто хотел проверить, откуда он мог нести эту записку. И как теперьстановится ясно, кажется издалека…
— Вот видишь, мудрено ли мне сразу вспомнить провсе Неаполи? — подхватил Янус и вздохнул: — А пирожок ты зря выкинул. Такихвсего два было... — Он снова порылся в суме и протянул оставшийся пирожок: —Вот второй, держи!
Юний машинально взял пирожок и, надкусив,удивился:
— Вкусно!
— Еще бы — с козьим сыром, на меду — настоящийэллинский. Я ведь обещал о тебе заботиться. Мы же — друзья!
— Ну да, конечно! — не переставая жевать, кивнулЮний и поинтересовался: — Тебя как хоть зовут, друг?
— Меня? Янус! — охотно отозвался Янус.
— Как-как? Поперхнулся Юний и с упреком взглянулна спутника: — Всем ты хорош, но… имя! Я-то понятно — меня отец назвал Юнием,как гражданина Рима. А вот почему ты, эллин, носишь имя римского бога?
— Это не имя! — поспешил успокоить Юния Янус.
— А что же?
— Всего лишь морская кличка. Юнгой я былмарсовым, следил за морем. Надо было смотреть и назад и вперед. Вот и прозвали.А вообще-то я — Эвдем. Это наше родовое имя, в честь предка, — пояснил Янус иприосанился. – Он был большим человеком при дворе царей Пергама, а после того,как Пергам стал римской провинцией, и сам царем. Правда, совсем небольшогоцарства где-то на краю Ойкумены и совсем недолго. Но все же — царем!
— Меня тоже должны были назвать в честь предка,который тоже был в Пергаме и тоже на Эв… Как там его – Эвкр… Эвт… Эвб… — Юний,припоминая, зашевелил губами, но вскоре махнул рукой: — А-а! Какая разница?Правда, отец сказал, что мне надо будет назвать так сына, Ахилл ведь никогда недаст своему эллинское имя! Но… зачем отягощать себя женою, детьми? Верно?
Юний отпил из амфоры и протянул ее Янусу:
— Надо же, как все повторяется: может, и нашипредки тоже знали когда-то друг друга!
— Да, и дружили! — подхватил Янус.
— Или наоборот… — усмехнулся Юний и, видя, чтоЯнус, лишь пригубив, возвращает амфору, с несвойственной для негонастойчивостью стал предлагать: — Ты пей, пей и главное — вспоминай!
— Думаешь, это так просто? Столько рейсов… Горноемасло для светильников с Кавказа — в Иллирию, из Иллирии шерсть в Массилию,оттуда вино — в Сирию, откуда пряности Востока на Сицилию…
— А что вы возили в последний раз? — осторожноспросил Юний.
— Тс-сс, это — тайна! — приложил палец к губамЯнус.
— Которую ты не откроешь даже своему лучшемудругу?
— Я бы с радостью, но — сам не знаю! Клянусьмолнией Зевса! — приложил к груди ладонь Янус. - Все было в мешках и бочонках.
— Почему такая секретность?
— Контрабанда…
— А-а… — разочарованно протянул Юний, понимая,что его ловкая попытка выведать у Януса, где они были последний раз, неувенчалась успехом.
Несмотря на то, что Янус, похоже, говорил правду,он чувствовал, что тот явно что-то не договаривает, и решил пойти на новуюхитрость: подпоить своего нового друга.
Но Янус был начеку. Он только делал вид, чтопьет, то и дело возвращая амфору Юнию, и в итоге тот сам пьянел прямо наглазах.
А непогода все усиливалась. Ветер порываминалетал на паруса, гудел, запутываясь в снастях. Волны росли, вздымая парусниквсе выше, некоторые уже дотягивались до борта, и тогда палубу захлестываловодой и с моря, и с неба.
Словно не замечая непогоду, ученики слушалиапостола. К ним приблизились сидевшие поодаль пассажиры и, один за другимпринялись задавать вопросы. Их поначалу деланно любознательные лица и коварныйтон становились все более злобными, и, наконец, Янус воскликнул:
— Узнал! Это же те самые люди, которые били его вСинопе!
Юний, оторвавшись от амфоры, поглядел в сторонуапостола. Он как раз отвечал на вопрос Харона о том, каким было самое первоечудо, которое сотворил Иисус Христос. Рассказ о том, как в небольшом городкеКаны простая вода была претворена в прекрасное вино, живо заинтересовал Юния.
— Слыхал? — протягивая амфору Янусу, воскликнулон. — Вот бы и нам сюда такое же чудо! Чтобы вся эта вода — дождь, море — сталивином. Представляешь?
— Лично мне хватило бы и одной амфоры, — вздохнулЯнус, убеждаясь, что вина у них осталось совсем на донышке. — Хотя, ты прав,это действительно полезное чудо, на котором можно было бы неплохо заработать!
Прислушивавшиеся к беседе фракийцы тоже выразилиодобрение словам апостола. Только их чувствами двигала не корысть, а восхищениеперед таким чудом.
Увидев это, Теон нахмурился, что-то гневновыговорил своим землякам и велел одному из них принести морской воды. Пока тотзабрасывал предназначенное для умывания ведро за борт и нес его, он помолилсяперед небольшим бронзовым идолом, который поднял над головой. Затем, не поморщившись,под восторженные возгласы фракийцев сделал из принесенного ведра несколькоглотков и победно оглянулся на апостола.
— Он что — тоже сделал из морской воды вино?! —ахнул Юний.
— Да нет! — отмахнулся Янус. — Вовсе это не вино.И даже не чудо. Я как-то слышал про это… Но вижу — впервые! Эти жрецы каким-то образомумеют пить морскую воду так же, как пресную!
— Да ну! — как ни был пьян, не потерял ещеспособность к рассуждению Юний. — А если эти варвары сами попробуют, что введре?
— Не попробуют. И другим не дадут. Она для нихтеперь священна. На ней запрет, вето, как говорят римляне!
— Тоже мне чудо… — возмутился Юний. Он встал и,качаясь, громко объявил: — Вот я сейчас покажу настоящее чудо! Я… превращу сольв человека! Вот смотрите — раз… два…
Юний развязал веревку, открыл мешок и, что былосил, пнул его ногой:
— Три!
Из мешка, выкарабкавшись на четвереньках, напалубе появился покрытый белой пылью человек.
— Воды, ради всех земных и небесных богов — дайтеводы! — прохрипел он и, увидев ведро в руках Теона, бросился к нему…
Изумленные таким появлением фракийцы не успелипомешать кинику. Он сделал жадный глоток, не в силах остановиться — второй,третий… Затем лицо его перекосилось, и он дико завопил:
— Проклятье! И тут соль…
Фракийцы в недоумении уставились на Теона.
Тот принялся молиться всем своим богам, требуянаказания всем виновным в таком святотатстве…
Капитан набросился на торговца солью, обвиняя егов том, что он пытался бесплатно провезти в мешке пассажира. Торговец — нанесчастного киника…
— Ты что, знал, что в этом мешке человек? — внедоумении тихо спросил Янус.
— Конечно! — вконец заплетающимся языкомподтвердил Юний. — Не будет в другой раз замахиваться на меня! Да и удобнее такбыло!
— Не завидую я ему! — зябко повел плечами Янус ис любопытством посмотрел на Юния — Слушай, а ты хоть раз кого в жизни, кромеотца, пожалел?
— Я? Нет! — мотая головой, честно признался тот. —Мне и отец-то нужен только, чтоб добраться до его сокровищ… И вообще что ты комне пристал? Что ты меня так качаешь? Ты лучше скажи, ты вспомнил?
— Что?
— А я уж и сам забыл! — беспомощно взглянул нанего Юний и повалился на мешок, даже не замечая, что тот без киника сталколючим и жестким…
—Ты что, нашел времяспать! — закричал Янус, но мощныйрев ветра заглушил его слова. Под порывами разбушевавшегося урагана было ужетрудно устоять. Засверкали молнии. Загрохотал гром.
Мимо пробежал не нашутку встревоженный капитан. Сложив ладони рупором, он крикнул, чтобы все былинаготове — надвигается страшный шторм…
— Да, — нахмурился Янус.— Немало я видал всяких штормов, но этот... Эй, Юний, держись! — окликнул он иувидел, что молодой синопец уже спит в обнимку с пустой амфорой.
Юний спал и нечувствовал, как цепко держал его Янус, прижимая к себе…