от имени самого римского сенатора!
Прошло несколько мгновений томительного ожидания,прежде чем послышался ответ раба:
— Прости, господин, но они отказываются веритьсенатору!
— Что-о? Да как они смеют?! — багровея, возмутился Мурена. — Рабы! Чернь!!!
— Погоди! — остановил его капитан Сизиф и сам громко спросил раба: — А чего же они хотят?
— Они хотят, чтобы свободу пообещал им ты, потомучто тебя они знают и доверяют тебе!
Капитан Сизиф вопросительно посмотрел насенатора:
— У меня нет денег, чтобы выкупить их! Я — нищ, разорен, даже имя у меня — и то чужое… единственное, что у меня ещеосталось, — так это мое честное слово…
— Так давай же его скорее! — заторопил сенатор.
— Ты… сам выкупишь их?
— Разумеется! Что — жизнь сенатора великого Римане стоит нескольких десятков тысяч сестерциев?
— Тогда я спокоен! — кивнул триерарх и,отчеканивая каждое слово, сказал Фраату: — Передай им, что я, капитан Сизиф,выкуплю всех их на свободу, если они поддержат нас!
И вновь наступило томительное ожидание, котороепрервал голос раба.
— Они согласны, только просят расковать их, иначепираты прирежут каждого за отказ работать! — сообщил он. — Они даже готовы самисхватиться с ними!
— Что они могут без оружия против этих вооруженныхголоворезов? — поморщился сенатор. — Нет, пока мачта цела, наша прекрасная затея сгребцами обречена на провал…
— Фраат, ветер есть? — подумав, спросил раба триерарх.
— Да, и крепчает!..
— К сожалению, ты прав! — услышав ответ, сказал капитан Сизиф сенатору. — Нужно сначала срубить мачту!
Он задумчиво посмотрел на дверь, потом — на Ахилла:
— Твой раб… сможет сделать это?
— Фраат… — медленно начал Ахилл.
— Я слышал… я… попробую!..
— Топор на случайособенно сильного шторма находится рядом с мачтой, в ящике! — принялсяобъяснять капитан Сизиф. — Только руби быстро, слышишь, как можно быстрей — ибегом к нам, иначе...
— Иначе — вместо мачтыотлетит моя голова! — горько усмехнулся раб, и его слова стали удаляться исовсем смолкли.
Прошла минута, вторая...протянулась третья...
— Выведал наши планы ипобежал к пиратам! — наконец, не выдержав, злобно усмехнулся Мурена. — Развеможно верить этим рабам...
Не успел он договорить,как на палубе со стороны мачты раздались частые удары металла о дерево.
— Ну, ну!.. — умоляющестал торопить невидимого раба капитан Сизиф. — Давай, родной... Еще! Еще!Так!..
К ударам топора вскорепримешались яростные крики и быстрые шаги бегущих по палубе людей. Затемпослышался звон металла, ругань, стон и... грохот падающей мачты, рухнувшей,судя по громкому всплеску воды, прямо в море.
— Успел! — обрадованновоскликнул капитан Сизиф. — А?! Ну, что теперь скажешь? Ведь успел!
— Да, — невозмутимокивнул Мурена. — А что тут такого? Он раб, и как раб обязан был выполнитьприказ своего господина!
— Славный Фраат! —дрогнувшим голосом вымолвил Ахилл. — Когда я был ребенком, он носил меня наруках, и, сколько я его помню, мечтал о свободе! А теперь...
— Теперь я не хотел быоказаться на его месте! — зябко повел плечами Мурена. Но, как говорится, укаждого своя судьба!
Шум на палубе постепеннозатих, и капитан Сизиф задумчиво проговорил:
— Полдела сделано.Однако теперь кому-то из нас надо идти расковывать гребцов!
— И что ты предлагаешь? —вызывающе усмехнулся сенатор — Уж не мне ли отправиться к ним с поклоном?
— Тебе нельзя, тут жеразорвут на куски! — без тени улыбки ответил капитан Сизиф. — Мне — тоже нетсмысла, они не подпустят меня к гребцам, — добавил он и выжидательно погляделна Ахилла.
— Ты что, хочешьсказать, что… — отступая, побледнел тот.
— Да, — кивнул емутриерарх. — Идти придется тебе!
— Тем более что они,кажется, и вправду решили поджарить нас! — нюхая воздух, мрачно заметилсенатор.
— Но... что я долженделать? — растерянно уточнил Ахилл.
— Как что — бежать! —показал на дверь капитан Сизиф. — Если отсюда сбежал один, почему бы это несделать другому?
— Но они могут убитьменя, как… посла Синопы!
— А ты соври, чтоникакой ты не посол, а только выполняешь просьбу передать пакет! Обещай выкуп,сотрудничество с ними — все что угодно! И как только они поверят тебе, скорееосвобождай гребцов! Вот этими ключами! — протянул Ахиллу тяжелую связку ключейкапитан Сизиф.
Тот спрятал ее пододежду и со слабой надеждой, что ему разрешат остаться, уточнил:
— А если они не поверят?
— А ты сделай так, чтобповерили! — строго сказал сенатор. — Если, конечно, хочешь жить.
— Но… вдруг они свяжутменя?..
— Все равно — другоговыхода у нас нет! Иди... — легонько подтолкнул Ахилла Сизиф. — И помни, если тыопоздаешь, мы задохнемся!
Ахилл посмотрел накапитана, на сенатора, который делал ему напутственный знак рукой — куда толькодевались его полудвижения пальцем! Затем закашлялся — и потому что так былонужно и потому, что дым уже действительно щипал горло, и нарочито громко крича:«Пустите меня! Я не хочу сгореть вместе с вами!» — выскочил из приоткрытойкапитаном Сизифом двери.
Все дальнейшеепроисходило с ним как в быстром, кошмарном сне... Пираты окружили его, стализамахиваться кинжалами, угрожать... К счастью, Маний остановил их и поручилсяза Ахилла, пообещав, что он тоже будет работать на них. После этого пиратыоставили синопца в покое. Они так были ослеплены местью капитану, по приказукоторого, как они догадались, была срублена мачта, что не стали даже обыскиватьего.
— Как хорошо, что тытеперь с нами! — радостно говорил Маний, обнимая Ахилла. — Эти бунтовщики —пираты. Им нужны люди с такой внешностью, чтобы входить в доверие к капитанамкораблей! Ты очень даже подходишь для этого! О!.. Я всю жизнь мечтал статьбогатым, ездил даже в Египет грабить пирамиды, но никогда и не думал, что можнозарабатывать столько, сколько у них!
Захлебываясь, он сталговорить, сколько пираты пообещали ему с каждого захваченного корабля, смеялсянад своими недавними страхами за скоропортящийся товар, потому что это сущийпустяк по сравнению с новыми заработками... А Ахилл, оглядываясь на дверь вкапитанскую каюту, перед которой горел поливаемый водой, чтобы больше чадил,костер из дерева и тряпья, только и ждал, чтобы избавиться от Мания.
Вскоре ему это удалось.Купца зачем-то позвали к себе пираты. Двигаясь незаметно вдоль борта, Ахиллнаправился к скамьям гребцов. Подойдя к ним, он дрожащими пальцами раскрылобщий замок, передал связку ключей ближайшему рабу, и не прошло минуты, каклавина полуголых потных людей, с криками: «Свобода! Свобода! Капитан Сизиф!» —пронеслась по судну, сметая все на своем пути, и распахнула дверь капитанскойкаюты...
4
— Спасает лишь Бог! —весомо поправил говорившего апостол.
...Широко была открытадверь капитанской каюты и на «Амфитриде».
Триерарх, выйдя из неелишь проверить, как дела на палубе, казалось, забыл про сон и отдых послетяжелой ночи. Узнав от келевста, по чьим молитвам был спасен корабль, онподошел к апостолу со словами благодарности, но так увлекся шедшей там беседой,что уже больше часа находился среди его окружения.
Чудесное спасениеизменило и отношение фракийцев к апостолу. Они по-прежнему сидели на своейскамье, но их лица, обращенные в его сторону, уже не были такими суровыми, какв начале плавания. Даже Теон, старательно делая вид, что это его не касается,тоже старался не пропустить ни единого слова. Приблизились к апостолу и егонедавние враги, у которых, казалось, иссякли все каверзные вопросы…
Все, кроме работающихгребцов и занятых матросов были здесь.
Лишь Юний с Янусом непринимали участия в этой беседе. Они спали прямо на мокрой палубе, тесноприжавшись друг к другу.
Проснувшийся первым Юнийс трудом разлепил глаза, смутно соображая, куда это завела его очереднаяпопойка.
Увидев себя на корабле ивокруг — одно только море, он встряхнул головой, чтобы отогнать это видение. Нозатем разглядел апостола, спящего рядом Януса и разом все вспомнил.
«Д-да… — подумалось ему.— Ну и занесло же меня на этот раз!»
Он захотел подняться, ночто-то мешало ему. Юний с недоумением огляделся и обнаружил, что привязансобственным поясом к бронзовому кольцу в палубе.
«Он что, боится, что ясбегу от него прямо посреди моря?» — усмехнулся он, покосившись на Януса, и тутже похолодел, вспомнив про золотой слиток, и спешно ощупал себя. Золотой слитокбыл на месте.
«Хвала богам!» — соблегчением выдохнул он.
С трудом развязавморской узел, Юний накрепко подпоясался, и сел, не зная, что делать дальше.
Хотелось пить и есть. Онмашинально открыл опустошенную вчера суму и с приятным изумлением обнаружил,что она снова полна. Правда, не так, как вчера, и в ней не было колбас иаттических пирожков, но зато был сыр с лепешкой и самое главное — в амфоре,пусть хоть и на донышке — снова плескалось вино!
Утолив жажду, Юнийпринялся есть, от нечего делать слушая то, что говорит апостол.
Апостол рассказывал освоем учителе, называя его то Господом Богом, то Иисусом Христом. А потомповедал притчу о сеятеле, которую слышал от Него самого.
Жадный, как все эллины,до всего нового и любопытного, Юний даже жевать перестал в ожидании услышатьчто-то необычное. Притча от самого Бога — будет что рассказать потом друзьям!Но, дослушав до конца, он разочарованно пожал плечами: «Ничего не понимаю…» Ну,вышел человек сеять, ну разбросал свои семена, которые разлетелись кто куда.Одни на камни, другие в густую траву, третьи на взрыхленную почву, где пророслии дали урожай. И это всё?!
Да как только можнослушать такое?
Но слушали все. Причем,с самыми серьезными лицами, стараясь не пропустить ни слова.
И это было самое странное.
Непонятное.
И любопытное…
***
...День — вечер — ночь —день...
Мгновениями казалисьчасами...
Капитан, едваосвободившись после погрузки-выгрузки в очередном порту, снова подходил к