— не потихоньку. Уж очень я в алтарь поскорее войти хочу! — обрадовался Ваня. —Еще отца Михаила на свадьбу пригласим, он с ней поговорит. У него слово свластью! А то ведь она до чего додумалась? Назвала себя однажды как там его —антирелигиозным… или, не помню точно, арелигиозным человеком. И бравирует с техпор этим. А что — есть какая-то разница?
— Да, — кивнул Стас.— Антирелигиозный человек — это противник, зачастую, просто яростный враг веры.А арелигиозный — относящийся к ней безразлично и равнодушно.
— Час от часу нелегче, не знаешь, что и хуже.
— И то и другое,Вань, плохо! От ненависти до любви, говорят — один шаг. А вот с равнодушиемкуда тяжелей бороться.
— Нечего сказать —утешил…
— Ранивший исцелит,как говорили древние, — процитировал Стас. — Поэтому — не будем отчаиваться! Алучше прямо сегодня начнем, как говорят святые — сеять семя, Господь ивзрастит!
— Когда? Я же и всеминарию поступать хочу… — простонал Ваня.
Стас с сочувствиемпосмотрел на него.
Но чем он еще могпомочь?
И только честно — какдруг другу — сказал:
— А это уж как Богубудет угодно!
3
— Ой, Стасик! Ты иправда гений! — воскликнула Лена.
— Стас! Ты свою Ленкувидел?
— Нет, а что?
— Пойди посмотри! —посоветовал Ваня и, хмыкнув: — Вот уж кому действительно нужен пулемет или ротаспецназа, чтобы охранять такую! — вышел из своей комнаты, где Стас, скучая безЛены, писал на вырванном из ее тетрадки листке — стихотворение.
Недоумевая, Стасвошел в зал, где мама в ожидании гостей накрывала на стол.
Сразу увидел Лену.
И…
Да, умей он дажеполадить с прозой, у него все равно не нашлось бы слов, чтобы описать то, чтоувидел.
После бани румянаясвежая Лена надела свое лучшее платье.
Перетянула пояскомтонкую талию.
Что особенноподчеркивало ее стройную — чемпионка мира по художественной гимнастикепозавидует! — девичью фигуру.
И дополняла все этороскошная длинная коса…
А главное — глаза:огромные, красивые, в которых так и светилось счастье.
Даже Виктория,несмотря на казавшиеся париком из-за частых перекрашиваний короткие волосыпривыкшая считать себя самой эффектной и красивой в любой компании, недовольноподжала ярко накрашенные губы.
Что только лишний разподтверждало, насколько хороша была Лена!
Увидев, что Лена безочков, Стас тут же подошел к ней, взял за руку и отвел в сторону.
Пока гостей еще небыло, у них нашлось время, чтобы поговорить.
Лена рассказала Стасуто, что слышала от Виктории.
Тот, в свою очередь,передал их разговор с Ваней и его просьбу.
— А, ну тогда всепонятно! — заметила Лена и огорчилась. — Зря я ему тогда нагрубила…
— Когда?
— Да еще когда в банюшла!
И Лена, словноспектакль в двух лицах, пересказала свою словесную перепалку с братом.
Ваня ей:
«Ну, как тебе мояВикуся?»
А она возьми даспроси:
«Ты кого это привез?»
«Как кого? Жену!»
«А… жену… ну-ну!»
«А чем это она тебене нравится?» — сразу насторожился Ваня.
И Лена ответила:
«Только одним. Чтотебе придется теперь с ней жить!»
— Зря, — с сожалениемповторила Лена.
И только тут заметилав руке Стаса тетрадный листок, который он забыл оставить в Ваниной комнате.
— Что это? —заинтересовалась она.
— Да так… —равнодушно махнул рукой Стас.
— И все же! —потребовала Лена. — Запомни: мне бесконечно дорого и интересно абсолютно все,что касается тебя!
Она сама взялалисток, бережно прижала его к груди.
Отчего у Стаса сталонеобычайно тепло на сердце.
Затем, поднося буквыпочти вплотную к глазам, начала чуть слышно читать:
«Сея секунд семя…»
Сердце Стаса на этотраз так и зашлось от жалости…
— Погоди! — попросилон.
Быстро сбегал к своейсумке, достал всегда лежавшую в ней для работы с монетами большую круглую линзуи, вернувшись, протянул ее Лене:
— Попробуй, может,так лучше получится?
— Ой, Стасик! Ты иправда гений! — только взглянув через увеличительное стекло на текст,воскликнула Лена. — Даже еще не начав создавать свой прибор, уже избавил меняот больших неудобств и даже мучений!
— Каких? — не понялСтас.
— Ну, хотя бы, что невсегда нужно носить очки. Теперь для меня это очень важно! — ответила Лена ипокраснела.
Желая скрыть, чтопроговорилась о том, что стыдится ходить перед Стасом в очках, она наклониласьнад листком.
Быстро прочиталастихотворение.
Узнала по несколькимсловам на обороте, написанным собственным почерком, свой листок.
И с недоумениемвзглянула на Стаса:
— Это ты толькосегодня написал?
— Ну да, — подтвердилСтас.
— А говорил, что утебя ничего не получается!
— Так то я о прозе. Астихи еще кое-как идут…
— Ничего себекое-как! — возмутилась Лена. — Ты что забыл, что поэзия — это высшая формаорганизации человеческой речи? То есть она намного сложнее и выше любой прозы!А тут у тебя — очень даже профессионально, образно, в интересном и необычномразмере и ритме. Богатая, как было разве что только в классическом XIX веке и почти утраченная потом, тем же Блоком, рифма.Затем, очень украшает строку и придает ей особое настроение и дополнительнуюэкспрессию аллитерация, например, вот здесь, где ты часто повторяешь букву «с»,усиливая ее в следующей строке более звучной «з». Одним словом — поэтично. И —как нельзя лучше подходит для начала духовного разговора. Словно бы приглашаетк нему даже такого бесконечно далекого от веры человека, как Вику!
Стас слушал и непереставал удивляться.
Эта когда-томаленькая смешная девочка, умевшая удивительно мило переиначивать слова, атеперь совсем взрослая девушка временами просто поражала его своейрассудительностью и знаниями.
Сначала она поставилаего, лучшего студента курса, на место с Апухтиным, который на самом делеоказался Полонским и с балладой «Проповедник Бэда».
Он даже название еепозабыл, а она знала наизусть.
Теперь вот рассуждаеттак, как заправский студент выпускного курса филфака на коллоквиуме по разборусовременной поэзии…
Да, было что сказатьтеперь маме!
Если бы только неодно но…
Эта новая напасть.
Проблема Лены созрением…
Отчего он иотделывался пока в общении с родителями — одними короткими смсками, что всенормально… нормально и вообще все в порядке!
4
— Вы что…отказываете мне?! — пролепетал Стас.
После этого у Стасабыл разговор с родителями Лены.
Как и полагается, онторжественно и с чувством попросил у них руку их дочери.
Обещая, со своейстороны, любить и беречь ее.
Отец с радостьюсогласился:
— Вон как Ленка всясразу от одного только твоего приезда ожила! Так вся и светится!
А мама вздохнула:
— Ты хоть понимаешь,Стасик, какую ответственность и ношу берешь на себя? Лучшего мужа для своейдочери, конечно, мы и не желать не можем, но…
— Вы что… отказываетемне?! — пролепетал Стас, никак не ожидавший встретить препятствие и где — всамом конце пути, там, где, казалось, его никак не должно было быть!
Ну ладно — егородители.
Особенно мама.
Ее еще придетсяуговаривать.
Но, чтобы Ленкинамама отказала им в благословении…
А без него ведь ему,как православному человеку, никак нельзя…
Да и не будь онправославным, все равно без родительского благословения не было бы никакогосчастья.
Отчего так частогорько страдают потом, сами не понимая — почему, своевольные семьи.
Как говорится,незнание законов не освобождает от ответственности перед ними…
Взглянув на донельзяогорченное лицо Стаса, мама Лены мягко взяла его за руку и успокаивающеулыбнулась:
— Ну что ты, Стасик!Мы вовсе тебе не отказываем! Просто обязаны предупредить…
— Поставить визвестность, — почел за нужное вставить и свое родительское словоБудко-старший.
— Да, — подтвердила мама.— Лена серьезно больна. Она теперь инвалид. Причем, первой группы, когда зачеловеком требуется уход, и даже государство оплачивает, скажем, бесплатныйпроезд сопровождающему такого в поезде… А тебе ведь еще надо учиться.
— Ну и что? —возразил Стас. — Буду совмещать приятное с полезным!
— Ты думаешь, этобудет так просто? — покачала головой мама Лены. — Часть времени теперь тебепридется жертвовать на то, чтобы помогать своей жене. Она ведь даже готовит ито с трудом — сколько уже раз серьезно резала себе пальцы и обжигалась уплитки… Ни читать, ни писать она уже не может. А если и читает, то потоммучается от сильнейшей головной боли… Ходить должна с тросточкой. Быть напостоянном учете у окулиста. А это значит, тебе придется часто водить ее в больницу.Есть еще и более серьезные проблемы, которые могут возникнуть, когда вы решитезавести детей. Но о них я пока даже не хочу говорить, чтобы не портить вам