И в два голосаразговаривали с ним.
Благодарили.
Просили и дальше неоставлять их.
Помочь Ване.
Анастасии Семеновне.
Нику…
Даже здесь им нехотелось уходить от него.
Как и тогда.
Раньше…
Но пора быловозвращаться.
Стас обошел могилу,помог Лене подняться и, видя, как она отчаянно щурится, заботливо спросил:
— Может, еще брениевзять?
— Так я ведь толькочуть-чуть из той банки, что ты принес, использовала, — ответила Лена. — Да и нево что…
— А банку-то в нашивещи упаковала?!
— Да-да, конечно!Только не банку. Я переложила его в красивую жестяную коробку из-под конфет.Помнишь, которую ты мне присылал бандеролькой в прошлом году?! Берегла ее,складывала туда самые любимые свои безделушки. Как смеялась мама, своеприданое. Но разве могут они сравниться с такой святыней, как земля с могилкибатюшки Тихона? К тому же, в ней и не разобьется случайно в дороге!
Они постояли ещенемного, понимая, что теперь, возможно, не скоро опять придут сюда.
Поклонились отцуТихону.
И пошли обратно.
В магазине, не успелиони осмотреть прилавок в поисках черных очков, продавщица сообщила, что здесьнедавно был Ваня.
— На шикарной такоймашине приезжал!
— Наверное, решил нампродукты в дорогу купить! — предположила Лена и деловито сказала: — Стасик,кстати, об этом мы как-то совсем забыли! А что он брал, теть Свет? — уточнилаона у продавщицы и вдруг услышала:
— Бутылку водки!
— Что?!
Лена с недоумениемпосмотрела на Стаса:
— Зачем она ему? Отцупить нельзя. Ване тоже. Не иначе, как кто-то из соседей, что не был на свадьбе,пришел и потребовал угостить его хотя бы дома. У нас в Покровском это бывает!
— Да-да, — рассеянноответил Стас, ища взглядом среди расчесок, массажных щеток, лампочек,одеколонов, зубной пасты, противокомарных жидкостей и прочего, что обычнобывает на прилавках в сельмагах, солнцезащитные очки, и, наконец, радостновоскликнул: — Есть! Нашел!
Продавщица принеслаим эти, оказавшиеся единственными, очки.
Предупредила, что онис небольшим браком.
Вот здесь, небольшаяцарапина.
— Ничего страшного! —отмахнулся Стас, хотя царапина эта была целой трещиной. — Они нам и нужнытолько на один раз!
Затем, по советамЛены, он стал наполнять пакет бутылями с газированной водой, яблоками,бананами, тульскими пряниками и, конечно, конфетами.
Решив, что этогобудет вполне достаточно, Лена протянула продавщице деньги и на ее обычноетребование дать мелочь, а то у нее нет сдачи, спросила:
— Стасик, у тебярубля нет?
— Не знаю, посмотри вкармане! — старательно умещая продукты в сумку, сказал он.
— В чужом?! —ужаснулась Лена.
— Теперь у нас всеобщее! — улыбнулся ей Стас и, услышав, что у него в куртке ничего нет, однитолько бумажные деньги, посоветовал поискать в боковом кармане своего пиджака.
— Балуете вы ее ужочень, да еще с самого начала, смотрите — ведь так и привыкнуть может! — хмурозаметила продавщица, которой, судя по всему, не очень дружно и сладко жилось смужем.
— А может, я толькоэтого и хочу? — не остался в долгу Стас.
— Нашла! — прекращаяперепалку, обрадовалась Лена. — Держите, теть Свет.
Продавщица взяламонетку.
Машинально взглянулана нее.
И лицо ее так иперекосилось от злобы.
— Вы чего это мневместо рубля даете? Пуговицу от джинсов?! — на весь магазин возмутилась она. —Ну ты, Ленка, ладно, полуслепая. Но твой муж… Такие вещи себе позволяет — вмелочах честных людей обманывать! А еще москвич! Сын академика!..
Стас посмотрел на то,что лежало на ладони продавщицы, и оторопел.
Это был — денарийТиберия!
Который оннеосторожно, прямо без пакетика, бросил в карман на всех этих радостях…
— Простите! — бросаясумку, выхватил он у никак не ожидавшей от него этого продавщицы монетку.
Достал из карманакуртки сторублевую бумажку, положил ее, придавливая ладонью, на прилавок.
— Сдачи не надо! —сказал он и, не выдержав, как некогда в подобной ситуации, только в автобусеотец Тихон, когда был еще Василием Ивановичем, добавил: — На эту, как высказали, пуговицу половину вашего магазина скупить можно. Если не весь вообще!
И когда они с Леной,провожаемые не знавшей гневаться ли ей дальше или удивляться тому, чтоуслышала, продавщицей, добавил:
— Историяповторяется!..
Смеясь и то и делоперебивая друг друга, вспоминая все то, что только что произошло в магазине,они дошли до дома.
И в недоумении…
Страхе…
И даже ужасе —застыли на месте.
Перед распахнутымиворотами стоял вдребезги разбитый ломом, который лежал тут же рядом, «Лексус»Вани…
10
— Что онанатворила! — простонал Ваня.
— Вань!
— Ты видел, чтоздешние хулиганы с твоей машиной сделали?!
Лена со Стасом сгрохотом распахнули входную дверь.
Ворвались в комнатуВани.
И… застыли на пороге.
Ваня, сгорбившись,как накренившаяся скала, готовая вот-вот рухнуть в подмывшее ее основаниебурное море, сидел за столом.
Лицо его снова было вбагровых пятнах.
Скулы так и ходилиходуном…
— Это не хулиганы, —с трудом выговаривая каждое слово, возразил он.
— А кто же?
— Я…
— Ты?!
— Ну да, своимируками. А что — нельзя?!
Ваня взял допитуюпочти до дна бутылку, плеснул из нее немного водки в аквариум и, чокнувшись сним, приложился к ней.
— Что ты делаешь? —закричала Лена.
- Ну не могу же япить в одиночку, как алкоголик! – на мгновение отрываясь от горлышка, пьянопожаловался Ваня.
Стас подбежал к немуи вырвал из рук бутылку.
- Тебе вообще нельзяпить! – напомнил он.
- А жить теперьможно? – поднимая на него глаза, наполненные такой болью, что Стас невольносодрогнулся, спросил Ваня.
— Ванька, ты что, сума сошел? И это говорит православный человек! — воскликнула Лена.
— Откуда у тебятолько такие мысли?! — с укором поддержал ее Стас.
— А вот откуда!
Ваня со злобой подтолкнулрукой лежавший перед ним на столе телефон.
Стас взял его.
И, вспомнив, что Ленаплохо видит, сам прочитал вслух смс-сообщение:
«Ребенка больше нет.Ты свободен. Папа сделает развод в три дня без твоего участия. Прощай. Большеуже не твоя Виктория».
— Что она натворила!Погубила живую душу… — простонал Ваня. — Ну хотя бы родила, чтобы его можнобыло крестить. И отдала мне… Да и священником я теперь уже не смогу бытьникогда. Так что всё, дорогие мои друзья и родственники! Жизнь — кончилась…
— И началась пьянка? —гневно перебила его Лена. — Тебе что, мало примера папы? Захотел служитьсатане?
Ваня вздрогнул.
Беспомощно посмотрелна Стасу, сестру.
Сильно качнулся.
И багровые пятнапрямо на глазах стал ярко-пунцовыми…
— Ой, Ванечка,подожди, Ванечка! Потерпи, родной! — запричитала та. — Сейчас я тебе помогу!
Лена выбежала изкомнаты и, вернувшись с полными горстями снега, принялась тереть им лицо испину брата.
Увидев рубцы на егоспине, она сама зябко передернула плечами и всхлипнула:
— Ну что, легче?
Однако такая мераоказалась недостаточной.
К счастью, прибежаламама и дала сыну понюхать нашатырь.
После этого глазаВани стали приобретать осмысленное выражение.
И он понемногу пришелв себя.
— Ничего еще непотеряно! — принялся успокаивать его Стас. — Да, в священники не рукополагаютпосле развода. Но ведь ты же можешь стать им через монашество?
— Ох, Стасик, я тебеуже говорил раньше и снова повторяю: если бы все это было так просто! —заскрежетал зубами Ваня и с силой стукнул кулаком по столу:
— Пример с Викой этотолько подтверждает. А ну, как став монахом, опять не сдержусь и согрешу. И чтотогда?!
Стас подумал-подумал —стоит ли это говорить при Лене — и все же сказал:
— Если действительноцель твоей жизни стать священником и служить Богу и людям, то ради этого — тывыдержишь все. Тем более что в этом сам Господь будет тебе помогать. Вон я,даже не помышляя о священстве, когда потерял Ленку, и то поставил на всем этом,ну, то есть, личной жизни, крест. Понимаю, что слово — не дело, и всякое вжизни бывает. Но твердо тебе говорю — донес бы его до конца. Из любви к Ленке.А тут ты только представь себе — к самому Богу! Ну разве ради такого не стоитпотерпеть и выполнить и этот обет?
Слушая слова Стаса,Лена побледнела и опустила голову.
Ваня поднялся.
Его чуть качнуло.
Но он тут жеокончательно взял себя в руки и уже совершенно трезво крепко обнял Стаса:
— Спасибо, друг! Тысказал то, что мне сейчас больше всего было нужно! И со всеми моими страхами,отчаянием и сомнениями покончено. Все, я сказал — всё! Навсегда!
Ваня решительно