мелкой сетке в море. И там они слегка коррозируют, покрываются патиной, однимсловом, искусственно состариваются… Словом, кто на что горазд и какая рядомприрода. Вот и приходится постоянно быть начеку!
— Что только неделают люди для своей выгоды! — сокрушенно покачала головой Лена. — И даже непонимают, что это — грех!
— А может, просто нехотят понять? Ведь это — не выгодно!
Стас, уставвзвешивать сомнительную монету то на весах, то прикидывая на ладони, подкинулее, подковырнув ногтем большого пальца, как с древних времен играют в орлянку.
Сверкая, она заигралав воздухе….
И тут Горбуша, невыдержав, стрелой метнулась с карниза вниз и на лету подхватила ее.
— Горбуша, каркараул!— только и успела закричать Лена!
Ворона, совсем как визвестной басне, испуганно разинула рот.
Монета упала напаркетный пол.
И — раскололась.
— Ой, Стасик! —прижала ладони к щекам Лена. — Что же теперь будет?
— Да ничегострашного! — засмеялся Стас. — Она не такая уж и дорогая. Была…
Опустившись наколени, он склонился с лупой над монетой.
Затем подозвал Лену ипоказал на то, что осталось от нее: три осколка да немного серого порошка.
— Вот и конец спору!Зря мы только на фальшивомонетчиков думали, — сказал он. — Одно слово — биллон!
— Что? — уточнилаЛена.
— А это когда монетасостоит из двух металлов, например, серебра и меди — а александринеры именнотакие — то, как говорится, на наш век хватит. А после, со временем наповерхности и внутри начинаются всякие химические процессы, которые разрушаютее. Почему, кстати, корабли никогда не делают из двух металлов! И знаешь, что вдругя подумал? — спросил Стас и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Это простыебездушные монеты и корабли. А семья? Она ведь тоже как корабль посреди бурногожизненного моря! Только тут соединяются два совершенно разных человека! А это —насколько сложнее! И какое счастье, что в таинстве венчания Господь даетблагодать выстоять такой семье и после земных венцов, которые держали над ихглавами, в итоге получить небесные!
— Но частенькобывает, что разрушаются и венчанные браки! — резонно возразила Лена.
— Да, согласилсяСтас. — Если венчание было для них лишь модным обрядом. И жили они без веры, немолясь, не постясь, только для себя, в свое удовольствие, не спеша обзаводитьсяиз-за этого детьми, да и не желая носить тягот друг друга, чтобы исполнитьзакон Христов! Вот видишь, в какое духовное русло завела нас эта бывшая монета!А все благодаря Горбуше! Из которой, оказывается, получился прекрасный эксперт.
— Экспер-рт!Экспер-р-рт! — радостно подтвердила ворона, понявшая, что ей ничего не будет засвою проделку.
— А когда ее тут небыло, ты тоже так направлял свою мысль при работе? — спросила Лена.
— Частенько! Хочешь не хочешь, глядя на античные монеты, обэтом задумаешься! — кивнул Стас и достал целую пригоршню крупных светлых итемных монет. — Вот, например, еще одна подборка императора Клавдия…
— Тожеалександринеры?
— Нет — медные оболыи тетрадрахмы из Антиохии-на Оронте. Между прочим, я особенно люблю это время иэтот город.
— Почему? —заинтересовалась Лена.
— А потому что именнопри этом императоре и в этом городе христиан впервые стали называтьхристианами!
Лена уже не для того,чтобы поддержать разговором мужа, а с живым интересом взглянула на разложенныепо столу монеты:
— Надо же… Вродепростые кружки из металла, а так могут укреплять в вере!
— Еще как! —подтвердил Стас. — Не случайно ведь отец Тихон уверовал после того, как еще домонашества собирал для министра Соколова монеты, связанные с христианством.Ведь, если разобраться, история — абстрактная наука. А тут можно подержать ее вруках, пощупать!
Стас достал из ящикабольшую монету и показал ее Лене:
— А это тот самыйсеребряный рубль, который Ваня нашел в вашем огороде в тот самый день, когда мыпознакомились! Помнишь?
Лена, не желаяогорчать Стаса отказом, все же отрицательно покачала головой.
— Не нам, не нам, аимени Твоему, — по слогам прочитала она и прищурилась: — Хотя, постой, кажется,что-то припоминаю…
— Ну да! —обрадовался, подсказывая, Стас. — Мы еще у отца Тихона спрашивали, что означаетэта надпись. И он сказал, что в то время люди все лучшее посвящали и отдавалиБогу. Даже сам император Павел I, которого позже такоклеветала советская история, уступил место, предназначенное для своегопортрета — этой благочестивой надписи!
Он положилпроверенные монеты в пакетики, а оставшиеся снова вернул в ящик стола.
— Неудобно тебе будеткаждый раз так доставать их! — с огорчением заметила Лена, косясь на Горбушу.
— Да и монеты отэтого царапаются, — согласился Стас. – Хорошо бы, конечно, класть их впланшетах под толстое стекло. Только знаешь, такое толстое, а не органическое,под которым плохо видно…
— В планшетах? Подстеклом? Постой-постой, но ведь так можно сделать и кое-что другое!.. Гораздоболее интересное… — думая о чем-то своем, пробормотала Лена.
— Ты это о чем? —недоуменно взглянул на нее Стас.
— Да так, поканичего, — спохватившись, махнула рукой та и уже осторожней спросила: — А такиестекла в московских магазинах можно найти?
— В Москве все есть!— усмехнулся Стас. — Только зачем где-то искать — в нашей старой квартире напапином рабочем столе такое лежит…
— Так давай егозаберем сюда! — обрадовалась Лена.
— Да ты что?! Ведьэто же — на другом конце города…
— Ну и что? Довезем!
— На метро?!
— А что тут такого?
— Да так… Посмотрю я,что ты скажешь, когда хоть разок проедешь, точнее, потолкаешься в нашем метро!— предупредил Стас. — Одна. То есть, только со мной. А тут — со стеклом,высотой в человеческий рост!
— Хорошо, хорошо, тылучше знаешь! — покорно — хотя по глазам было видно, что она осталась при своеммнении — согласилась Лена. — Но раз уж мы заговорили о метро, скажи, а Краснаяплощадь от вас далеко?
— Вот уж никогда быне подумал, что она заинтересует тебя, как обычного обывателя, впервыеприехавшего в столицу! — удивился Стас.
— Да мне не она, аИверская часовня, которая стоит перед ней, нужна! — уточнила Лена. — Ведь впрежние века все без исключения, кто приезжал в Москву, в первую очередь шлиблагословляться на пребывание — а тут, представляешь, проживание! — в ней кПресвятой Богородице! И молились перед ее Иверской иконой в этой часовне.
— Ну что ж, — охотносогласился Стас. — Я думал сначала зайти в свой антикварный салон, благо он вдвух шагах от дома, но…
Тут из-за дверираздался голос мамы, приглашавшей детей завтракать.
И он докончил:
— Идем на кухню. Апотом сразу — к Иверской!
Глава вторая
ЗОЛОТАЯ РЫБКА
1
— Какое еще дело?— насторожился Стас.
Завтрак прошелпо-семейному —буднично.
С вопросами мамы:«Как Лене спалось на новом месте?», «Не предсказывала ли Горбуша переменыпогоды?»
Будто вчера ничего ине случилось.
И только когда вседопили чай, она спросила:
— Стасик, ты незабыл, что у тебя послезавтра олимпиада, а ты, Сережа, что Леночку нужно срочнопоказать глазным врачам?
Все было правильно.
И в голосе мамыслышалась самая искренняя забота.
О сыне.
О Лене, котораяпринялась заверять, что Стасик непременно выиграет эту олимпиаду!
И Сергей Сергеевичпообещал сегодня же договориться с самыми лучшими специалистами.
И все равно, каксказала бы Лена, это оставило какой-то досадок в душе Стаса.
Трудно было дажепонять, почему.
К тому же, когдаСергей Сергеевич предложил подвезти детей на машине, и Стас отказался, ссылаясьна то, что не хочет, чтобы Лена начинала знакомство со столицей с самогонеприятного, что только в ней есть — автомобильных пробок, мама заметила, чтоне подари они свой «Лексус» Ване, то едь они в такой машине, перед ними всетолько бы расступались!
Сергей Сергеевич,перехватив вопросительный взгляд сына, виновато развел руками.
Ну, проговорился, скем не бывает!
К тому же, оннадеялся, как всегда, на лучшее, что мама только оценит такое благородствосына.
Но…
Все было ясно!
Стас взял деньги набилеты у отца, который считал, что олимпиады — это углубленное продолжениеучебы, за которую тот обязался платить до тех пор, пока сын будет учиться.
Лена, как Стас ее ниотговаривал, тоже положила в куртку свой кошелек.
Со вздохом наделасовершенно не идущие ей очки.
Новые, красивые былорешено заказать сразу же после того, как окулист после тщательного обследованиявыпишет точный рецепт.
И они, под ручку, какмуж и жена, вышли из дома.
Дорога к ближайшейстанции метро шла через Старый Арбат.
Эта одна из самыхпопулярных улиц у москвичей и гостей столицы с первого же шага категорически непонравилась Лене.
Она оглушила еегромкой музыкой, идущей со всех сторон, от которой Лена совершенно отвыкла вПокровском и которой, казалось, не замечал, привыкший к такому, Стас.
Тут — безвкусной.
Там — визжащей.