— как только выбросить его из головы. И, судя по письму Ахилла, навсегда!
Элия молча выслушалаИриду.
Ни слова не говоря,ушла спать в комнату Юния.
А наутро,встревоженная тем, что она долго не выходит, Ирида сама вошла к ней, исдавленно охнула.
В комнате никого небыло.
Зато на постелилежала туника Элии и ее отрезанные длинные волосы.
Одежда же Юния и егофригийский колпак — исчезли…
5
Стас не любилработать медленно.
Стас замолчал.
— А дальше? —умоляюще посмотрела на него Лена.
— Дальше мама права —мне действительно нужно немного позаниматься и освежить знания передолимпиадой, — вздохнул Стас.
Все названия царств игородов на карте-схеме были закрыты монетами.
Некоторые — сразунесколькими!
В руках Стасаоставалась самая главная — динарий кесаря.
— Даже не знаю, кудаего положить… — вслух задумался он. — Вроде бы, нужно там, где Рим, но ведьТиберий в основном жил на Капри…
Лена осторожно взялаиз его пальцев денарий.
И уверенно опустилана надпись «Иерусалим».
Где уже лежали медныелепты времен царя Ирода Великого, прокуратора Понтия Пилата, императоровКалигулы, Клавдия, Нерона, монеты воевавших с Иудеей Веспасиана и Тита…
— Точно! — ахнулСтас. — Ведь точно такой динарий фарисеи показывали Христу, искушая Его ипытаясь найти повод для обвинения в призыве не платить подати кесарю и значит,непочтении к суровым римским законам!
С помощью Лены,придумавшей, как без ущерба для сохранности накрыть монеты стеклом, он положилпо углам стола четыре планшета.
Стекло, благодаря этому,лежало, совершенно их не касаясь.
— Только непредставляю, как ты теперь будешь работать? — понимая шаткость такойконструкции, огорчилась Лена.
Этого она как раз ине успела учесть.
Но Стас тут жеуспокоил ее.
— А я за рабочимстолом только обдумываю темы или делаю небольшие наброски на бумаге. Всеосновное — за компьютерным!
Словно вподтверждение своих слов, он переехал на кресле с колесиками к своему большомукомпьютеру и включил его…
Он не любил работатьмедленно.
На дисплеебыстро-быстро замелькали портреты античных и средневековых правителей, ученых,поэтов, изображения древних городов — от первоначальных до нынешних руин.
Лена стояла за егоспиной и, судя по тому, что не просила переключаться медленнее, тоже привыкшаяк такому темпу, успевала следить за всем.
Время от времени онакомментировала увиденное.
Причем, с такимималоизвестными подробностями, что, в конце концов, Стас не выдержал и с улыбкойспросил:
— Слушай, а может, тывместо меня на олимпиаду поедешь?
— А что, и поехала бы,— без тени смущения заявила Лена и, подумав, вздохнула: — Но только не вместо,а вместе. В смысле, с тобой! Чтобы не так скучать. У тебя ведь олимпиада будетисторическая, а у меня…
— Истерическая? —машинально пробормотал Стас, одновременно слушая Лену, и просматривая материал.
— Тьфу ты! Не умеешьпеределывать слова — не берись! — посоветовала та и продолжила свою мысль: —Математическая!
— Это еще как? — непонял Стас.
— Очень просто! Будупостоянно считать, сколько осталось до твоего возвращения часов, минут и дажесекунд. Глядя на эту карту…
— Кар-рту!Кар-р-рту!!! — дождавшись своего, напомнила о себе Горбуша.
— Вон, на пару сГорбушей! — выпуская ворону из клетки,
Горбуша, разминаякрылья, немного полетала по комнату и села на плечо Стаса.
— Надо же, как быстроона к тебе привыкла! — удивилась Лена. — И словно чувствует, что ты завтраулетаешь. Что, Горбуша, может, удержим, не отпустим нашего Стасика, а?
— Стасик кар-р-роший!Стасик любимый! — привычно начала Горбуша.
— Хватит! — остановилаее Лена. — А то он у нас еще загордится. А это такое духовно опасное дело, что…Ой! — вдруг спохватилась она. — Что ж я стою-то? Мне ведь тебя в дорогуготовить надо! Тоже — жена называется…
Она вышла из комнаты,чтобы узнать у мамы, где что лежит у мужа, чтобы собрать его в дорогу.
И почти тут жевернулась.
— Опоздала! —виновато развела она руками. — Твоя мама все уже сделала! Костюм в полнойготовности висит на вешалке, рубашки выглажены, галстуки разложены на выбор,все остальное уложено так, как ни в одном магазине не сложат, обувь — и та доблеска начищена!
Глава третья
ЛИШНЯЯ СОБСТВЕННОСТЬ
1
Лена огляделапотерянным взглядом сразу опустевшую комнату...
Лена хотела проводитьСтаса до аэропорта.
Но тот отказался.
— В аэропорту тызахочешь проводить меня до самолета, в самолете — до Лондона! — обнимая ее, какможно мягче сказал он. — Нет уж. Оставайся лучше сразу здесь. Тем более, чтопапе потом нужно на работу.
Последний аргументподействовал на Лену более отрезвляюще.
К тому же, Сергей Сергеевич,хорошо понимая состояние невестки, пообещал взять ее, когда поедет встречатьСтаса.
— Поверь мне, этобудет куда веселее! — улыбнулся он.
— Я же ведь не навечность, а, в самом крайнем случае, всего на четыре дня улетаю! — добавилСтас.
Но лучше бы он это неделал.
— Всего?! —возмутилась Лена. — Это для тебя всего! А для меня — на целых четыре!..
— Ну ладно, ладно —на целых! — торопливо согласился Стас.
— Так ты еще исмеешься?! — обиженно ахнула и без того готовая заплакать Лена.
— Вот и перваяразмолвка молодых! — заметил папа и обнял их обоих, притягивая друг к другу. —Ничего, так даже легче расставаться!
— Да мы и не думалиссориться. И потом, может, я еще раньше вернусь! — успокаивая Лену, подмигнулСтас. — Прямо завтра!
И снова не рассчитал.
На этот раз он неугодил уже маме.
— Никаких раньше! —строго предупредила она. — Чтобы меньше, чем до финала не доходил! Иначе всяваша семейная жизнь, чтобы не мешала твоей карьере, будет у меня под строгимконтролем!
— Есть! — шутливо вытянулсяв струнку Стас. — Ленка, терпи! Оказывается, я еду отстаивать не только честьстраны, но и нашу с тобой свободу!
С этими словами онобнял и поцеловал Лену.
Подставил щеку подгубы маме.
И Лена, вздохнув,проводила его только до двери…
Затем она вернулась вих комнату.
Надела очки, которыесняла, чтобы Стас помнил ее все эти четыре дня такой, как она есть.
Оглядела потеряннымвзглядом сразу опустевший стол, стены, диван.
Нашла глазамисидевшую на карнизе ворону…
— Ну что, Горбуша? —всхлипнув, спросила она. — Вот и снова остались мы с тобою одни. Всего на целыхчетыре дня!
Она опустилась встоящее перед компьютером кресло.
Пригорюнилась было.
Но тут же решительновстала.
— Нечего раскисать! —вслух велела она себе. — Стасик ведь не едет, а летит! А это — большая разница!
— Стасик кар-роший! —подтвердила Горбуша.
— Не старайся. Большеты меня не в печаль-тоску не вгонишь! — остановила ее Лена. — Лучше давайподумаем: чем мы с тобой можем помочь Стасику? Охами-вздохами да слезами? Какбы не так!
Она взяла с полки, накоторой стояли иконы молитвослов.
Нашла в нем молитвы опутешествующих.
И сказала спорхнувшейк ней на плечо вороне:
— Вот, тоединственное, что мы для него теперь можем сделать! Попросить у Бога, чтобы онтуда долетел благополучно, и там, чтобы все было хорошо. И вернулся бы назадцелым и невредимым.
Лена прямо с воронойна плече — Горбуша уже давно привыкла к такому — опустилась на колени и от всейдуши принялась читать две совсем коротенькие и третью, чуть больше, то естьвсего три небольшие, но такие необходимые каждому путешествующему, молитвы.
Она просила Богаизбавить в дороге Стасика, называя того, разумеется по-православномуВячеславом, от всякого зла.
— …Ангела хранителя инаставника посли, — уже не просила, читая по книге с церковнославянскимибуквами — молила она, — сохраняюща и избавляюща его от всякого злаго обстояниявидимых и невидимых врагов, и ко исполнению заповедей Твоих наставляюща, мирноже и благополучно и здраво препровождающа, и паки цело и безмятежновозвращающа; и даждь ему все благое свое намерение ко благоугождению Твоемублагополучно во славу Твою исполнити!
Помолившись затем исвоими словами, Лена встала.
— Ну вот, — сказалаона. — А теперь займемся делом!
Достала диктофон.
Включила компьютер.
Предусмотрительно —чтобы ее не застали врасплох — надела только на одно ухо наушники.
И толькоприготовилась печатать то, что, сам того не зная, надиктовал Стас.
Как в дверь осторожнопостучали.
Послышалось:
— Не помешаю?
И — вошла мама Стаса…
2
— Какую ещесобственность? — насторожилась свекровь.
— Леночка, — ласковоначала с порога она, и тут глаза ее округлились: — А что это ты за компьютеромделаешь?
Лена поспешно сняла ссебя наушники.
Нажала кнопку «Стоп»на диктофоне.
— Да вот… — замялась