И… тоже оказался наполу.
— Кошкар-р-раул!!! —захлопала крыльями, что есть сил, Горбуша.
— Это уже слишком! —процедила сквозь зубы свекровь. И, несмотря на то, что ее муж тут же засмеялсяи попытался обратить все в шутку, встала и уничтожающе посмотрела на Лену, ибез того чувствовавшую себя невероятно беспомощной и еще больше этого —виноватой. — Тебе что — совсем ничего доверять нельзя?
— Простите, —пролепетала Лена и всхлипнула, словно ребенок.
— Ну что ты будешь стакой делать? — обращаясь к Сергею Сергеевичу, показала на нее пальцемсвекровь. — Мало того, что почти слепая, так еще и ведет себя, как дитя!
Слезы мгновенновысохли на глазах Лены.
Видно, плотина всеэти дни наполнялась и с ее стороны…
— Так утопите менясразу, как слепого котенка! — потребовала она. — Я ведь и позвонила тогдаСтасику, чтобы не быть для него обузой. В тот же день, как только сталоизвестно, что меня ждет…
— Это что же… Выходитвсе то, что сказал тебе профессор — ты знала заранее?! — ошеломленно взглянулана нее свекровь.
— Конечно, ведь уменя мама — медик!..
— Знала и молчала?! —не слушая, всплеснула руками свекровь. — Больше того — пошла замуж за нашегосына?!
— А что я моглаподелать? Я же люблю его!
— Если быдействительно любила, то сидела в своей Покровке и терпела бы до конца!
— Да я и так терпела!— в сердцах воскликнула Лена и безнадежно махнула рукой. — Пока Стасик сам неприехал…
— Стасик кар-роший!Стасик кар-р-сивый! — привычно подтвердила Горбуша.
— Давай-давай перекладыватьтеперь, как и твоя ворона, с больной головы на здоровую! — язвительноусмехнулась свекровь. — Сережа, ты слышишь?..
— Слышу, — отозвалсяСергей Сергеевич. — И вот что думаю. Нет — уверен! Мы, Леночка, сообщасправимся с твоей, то есть, нашей общей бедой! В конце концов, на этом Кривцове— ну и дал же Господь такую фамилию глазному врачу! — передернул плечами он, —свет клином не сходится. Я повезу тебя за границу. Подниму на ноги всехтамошних профессоров. Надо будет — соберу консилиум из лучших окулистов мира. Иони вернут — слышишь — непременно вернут тебе зрение. И ты родишь нам ещевнуков!
— Спасибо… — только исмогла прошептать Лена, кусая, чтобы окончательно не расплакаться, губы.
— За что? — удивилсяСергей Сергеевич. — Это — мы тогда спасибо тебе скажем. А сейчас, давайтезакончим это никому не нужное выяснение отношений. Вытрем все вместе, дружно спола масло. И — спать! Завтра в девять утра выезжаем встречать Стаса.Приглашаются все желающие!
3
Лена не простозаплакала, а зашлась в плаче навзрыд.
С вечера, тщательнозакрыв дверь и помня, что через стены ничего не слышно, Лена научила Горбушу,как нужно встречать Стаса, когда он войдет в комнату:
«Стасик кар-роший!Стасик ур-р-ра!!!»
Почти всю ночь онапроворочалась, торопя время.
С трудом дождаласьутра.
Встала ни свет низаря.
Помолилась, совершивутреннее правило и снова прочитав молитвы о путешествующем Вячеславе.
И, когда все встали,после короткого завтрака отправилась на машине в аэропорт.
Вместе с СергеемСергеевичем.
Свекровькатегорически отказалась ехать встречать, как давала понять это всем своимвидом — проигравшего сына.
С мужем она тоже неразговаривала.
Было похоже на то,что ночью у них произошел серьезный спор.
И Сергей Сергеевич,несмотря ни на что, остался на стороне Стаса с Леной.
— Кстати, чтобы незабыть! — вдруг вспомнил он и, достав из нагрудного кармана свернутый листбумаги, протянул его Лене.
— Что это? — непоняла та.
— Рецепты, которыепросил передать тебе доктор Кривцов. И — не знаю, чем это ты ему такприглянулась — его визитная карточка. С разрешением звонить, если вдругвозникнут вопросы или проблемы.
— Ага! Чтобы потомпросто завалить своими пациентами! — сказала, как это пишется в театральныхремарках «в сторону», свекровь.
Первым желанием Леныбыло прямо на ее глазах порвать визитную карточку.
Но Сергей Сергеевич,угадав это намерение, погрозил пальцем, и ей ничего не оставалось, как сбегатьв комнату и положить бумаги в сумочку.
Сидя теперь рядом, напереднем сидении, она благодарно взглянула на свекра.
Тот, поняв этопо-своему, подбадривающе улыбнулся: мол, потерпи, уже совсем немного осталось!
Эта поддержка былакак нельзя кстати.
Огорчение от того,что было услышано от окулиста, поведение свекрови, волнение за Стаса, которыйнаходился сейчас высоко над землей, переполняло Лену.
Дождь, который потихонько включенному Сергеем Сергеевичем радио синоптики объявили «ледяным»,только усиливал его.
Москва была хмурой,серой.
К тому же машина то идело останавливалась.
Со скоростью медленноидущего пешехода они еле-еле продвигалась вперед.
Потом минуты две-тримчались, словно наверстывая упущенное.
И снова вставали...
То и дело впередивспыхивал и долго горел красный свет.
Только теперь Ленапоняла, что такое настоящие московские пробки.
Хорошо, что времени уних было, как сказал Сергей Сергеевич не воз, а целый обоз!
В одну из такихостановок он, кашлянув, вдруг сказал:
— Леночка, мойотцовский долг перед тобой — ты же ведь называешь уже меня папой — и перед моимсыном обязывает меня сказать тебе следующее.
Лена вся сжалась.
Неужели свекровиудалось-таки не мытьем, так катаньем уговорить мужа, чтобы тот попросил еенавсегда уйти от Стаса?!
«Нет-нет! Он не можетнас разлучить!» — не поверила она.
И не ошиблась.
— Кто бы и что бытебе ни говорил — ни в коем случае не бросай Стаса, — продолжил СергейСергеевич. — Не делай этим несчастным ни его, ни себя!
Услышав это, Лена несмогла больше сдерживать себя.
Все напряжениепоследних дней вырвалось у нее наружу — слезами.
Она не простозаплакала.
А зашлась в плаченавзрыд.
Закрыв лицо руками.
И уткнувшись лбом всамое родное сейчас — после Стаса — надежное мужское плечо…
— Ну, что ты! Что ты?— показалось, даже испугался Сергей Сергеевич. — Встретишь мужа, а у тебя глазабудут на мокром месте и нос с картошку! Я уверен, ты все вытерпишь, все сможешьи обязательно выздоровеешь!
Лена с новой — послетого, как ей казалось, потерянной уже навсегда — надеждой взглянула на него.
И смогла выдавить изсебя одно только слово:
— Как?
Сергей Сергеевичдостал из кармана платок, протянул его Лене и уже без тени улыбки сказал:
— Лично я, когда незнаю, как быть… например, в случае с безнадежно больным пациентом, которыйочень и очень хочет жить и без конца заглядывает мне в глаза, или в отношенияхс другим, бесконечно дорогим для меня человеком…
Сергей Сергеевич неназвал имя, но Лена догадалась, что это — о жене.
И он, убедившись, чтоона правильно поняла его, продолжил:
— … то просто беру и,как вычитал в одной духовной книге, полностью отпускаю эту ситуацию. Всецелопредаю ее в Божью волю. Нет, конечно, я молюсь при этом и делаю все, что в моихсилах. Но во всем уповаю уже на Бога! И, хочешь верь, хочешь нет, несколькобольных, которым никакая медицина уже не могла помочь, теперь совершенноздоровы! Ну, а в других случаях нужно еще набраться терпения и ждать…
После очереднойпробки, просто каким-то чудом не ударив их, мимо промчалась черная машина стонированными стеклами.
Сзади вся в каких-тозловещих красных огнях.
С нарисованным настекле драконом.
И номером — в которомбыли три шестерки и буквы АД.
— Смотрите! — сужасом показала на нее Лена. — И как они только не боятся ездить с такиминомерами?!
— Жить не боятся —вот что страшно! И не только они…
Сергей Сергеевичпомолчал и кивнул на бьющий по лобовому стеклу дождь, с которым едвасправлялись быстро работающие дворники.
— То ледяной дождь…то лесные пожары с живым, как назвали его экологи, огнем… - с нескрываемойболью в голосе сказал он. — Конечно, можно искать и найти сотни вполнеправдоподобных и даже убедительных причин всему этому. И находят ведь. Кромесамой главной. Что все эти экологические бедствия или, как теперь принятоговорить, аномальные явления — последствия умножившегося человеческого греха!
— Надо же, — задумчивопроговорила Лена. — Вы так многому сейчас меня научили. Утешили. Объяснили.Словно… старец!
— Ну, спасибо! — намгновение выпуская руль, уже шутливо развел руками Сергей Сергеевич. — Называйменя уж тогда сразу — дедушкой!
— Да нет, —остановила его Лена. — Я не в смысле возраста, а — в духовном!
— Тем более!
Сергей Сергеевичнесогласно покрутил головой.
И, поразмыслив, вновьсерьезно сказал:
— Всего несколько летназад у меня ведь были совсем другие мысли и совершенно иное — увы, как почти увсех, по крайней мере, моих коллег и знакомых — мировоззрение. Но вдруг — хотяя это только теперь понимаю, что не бывает никаких «вдруг», а все идет строгозакономерно, по Промыслу Божьему — в моей жизни появился отец Тихон, а затем —