рядом с Нероном — Ахилл?
— Как! Прямо сейчас?— обрадовалась Лена, но тут же с тревогой взглянула на Стаса: — Но ведь ты жеустал! Учеба, работа. Этот… семейный совет!
— Ничего страшного! —успокоил ее Стас. — Для меня это — лучший отдых. К тому же, я все равно несмогу сейчас остановиться. Благодаря придуманной тобой схеме меня так и тянет вто давнее время!
Он немного помолчали, слегка прикрыв глаза, начал:
— Значит, так… В товремя, когда Элия, наконец, встретилась с Юнием. И не столько он не узнал ее,сколько она его, так разительно он изменился после долгого общения с Апостолом…
— Погоди! —спохватилась Лена и умоляюще посмотрела на Стаса. — Я сейчас… Одну минутку!
Она привычно включиладиктофон и, сделав вид, что не расслышала то, что уже было произнесено,попросила:
— Так что ты сказал?Повтори, пожалуйста, еще раз…
Стас охотно повторил— фраза прочно отпечаталась в его памяти, хотя он даже и не заметил этого.
И принялсярассказывать про Ахилла, сенатора Мурену, императора Нерона…
Он говорил час…
Второй…
Готов был не умолкатьдо утра.
Но тут усталостьодолела не его, а… Лену!
Глаза ее, как она ниборолась с тяжелыми ресницами, наконец закрылись.
Диктофон выпал изруки.
И Стасу ничего неоставалось делать, как самому выключить его.
Предусмотрительноположить под подушку, чтобы Лена решила, что это она перед тем, как уснуть,успела спрятать свою звуковую пишущую машинку.
Затем уложить женупоудобнее на диван.
Накрыть одеялом.
И бережно, совсемневесомым движением, погладить по голове…
6
Скучающее лицо Нерона оживилось…
Дорога шла по-надюжным берегом Эвксинского Понта.
Многочисленныеученики старались держаться поближе к учителю, который неторопливо рассказывална ходу, сколько вот таких дорог, только в далекой знойной Палестине, пришлосьисходить Спасителю и в каких условиях жить, неся людям Благую Весть оприблизившемся Божием царствии.
Наконец впередипоказался небольшой поселок.
Не доходя до негонескольких стадиев, группа остановилась.
Харон с несколькимиучениками первым делом вошел в стоящую на перекрестке дорог хижину и вскорепоявился, вынося из нее треножник, деревянные изображения богов, глиняныескульптурки...
— Что они делают? Этоже — кумирня! — в ужасе воскликнул Юний.
— Вон уже и жителибегут защищать своих богов! — нахмурился Янус, показывая рукой на людей, сдубинами и кольями, а кто и боевыми мечами высыпавших из деревни. —Как бы и нам с тобой не попало за такие их дела! Может, пока не поздно, отойдемв сторону, а?
Юний согласно кивнул.
Но тут кто-то изместных узнал апостола, и радостно закричал остальным, что это тот самыйцелитель, что несколько лет назад исцелил его.
Вскоре вся деревняокружила апостола, ведя к нему больных, хромых, увечных, слепых...
Привели к нему иоднорукого бесноватого, которого с трудом удерживало несколько крепких мужчин.
— Горе нам! Горе!.. —вопил он диким голосом. — Ученик Галилеянина снова пришел мучить нас!..
Святой апостол,выполняя мольбы бедных крестьян-поморов, помолился и, возлагая на больных руки,прямо на глазах изумленного Юния исцелил их.
Да-да, он точно виделэто – здесь не было никакого обмана!
Бесноватый, послетого, как и над ним помолился апостол, тоже неожиданно успокоился, попросилдержащих мужчин освободить его и стал оглядываться вокруг себя осмысленнымиглазами.
Тем временем Харон сучениками подошел к апостолу и сообщил, что в ближайшем жилище этого селения уних все готово к началу Богослужения. Апостол поблагодарил его и с несколькимиучениками неспешно удалился в эту хижину.
Теон бросился было заними следом, но дорогу ему преградил Харон:
— А ты куда?
— С вами!
— Туда нельзя!
— Но почему?
— Там — вечеря любви,служба Богу. В ней могут участвовать только верные!
— А что нужносделать, чтобы тоже стать верными?
— Покаяться! И —креститься!
Теон сдрузьями-фракийцами с нетерпением дождались, когда окончится служба. И, кактолько апостол появился из превращенной в Божий храм хижины, бросился ему прямов ноги:
— Крести меня,учитель!
— И меня! И меня!.. —умоляюще стали просить остальные фракийцы.
— А ты? — спросилЮния Янус. — Тоже не хочешь вместе с ними?
— С чего бы? —усмехнулся тот, но, впрочем, наблюдал за происходящим с неподдельным интересом.— Хотя... любопытно было бы посмотреть, как это у них делается!
Крещение проходило прямово впадающей в безбрежное море реке.
Теон вышел из неерадостным.
Вид у него был,словно у человека, не понимающего, что с ним происходит. Он глядел вокругсчастливыми глазами и вдруг вместе с остальными только что крещеннымифракийцами начал говорить на чистом элллинском, иудейском и других — незнакомыхдаже Янусу языках...
— Слушай, а может, вэтой реке — вино? — недоуменно прошептал Юний, почерпнул пригоршней воду изреки и недоуменно уставился на друга. — Вода как вода! Почему же они все тогда,словно пьяные? Теон, что это с тобой?
— Со мной — ничего...только неслыханное блаженство, счастье! Дай я обниму тебя, брат мой! —порывисто обнял он Юния и, глядя ему прямо в глаза, неожиданно сказал: — Тыпридешь! Ты обязательно придешь к своему Отцу!
Юний недоверчивооглядывая учеников, случайно встретился глазами с апостолом, и тот с улыбкойобъяснил ему:
— Это — действиеблагодати! Блажен Теон и все мы, сподобившиеся принять святое крещение именносейчас, когда ее действие столь сильно, что отчетливо ощущается нами. Наступятвремена, когда люди почти не будут чувствовать ее, и потому нам сейчас особеннонужно беречь ее в себе!
После крещения прямона берегу моря ученики развели костер.
На месте прежнейкумирни воздвигли большой крест.
— Радуйся, всечестнойКрест, устроенный для спасения людей! Радуйся, победоносный крест, сокрушительсилы демонской! — провозгласил апостол.
Ученики, оттесняяпоморов, тут же обступили его.
Янус с Юнием уже безопаски снова подошли поближе.
— Ты — наш учитель! —слышались восторженные голоса.
— Ты — был призванСамим Христом!
— Ты — свят!
— Свят один Бог! —строго остановил эти хвалебные эти речи апостол и вдруг с улыбкой спросил: — Азнаете, кто был самым первым благовестником, посланным Спасителем на проповедь?
— Ты? — наперебойзакричали люди.
— Петр?
— Павел?
— Нет?..
— Тогда кто же?!
Апостол жестомподозвал бывшего бесноватого однорукого мужчину и усадил его рядом с собой.
— Однажды мы пришли сНаставником в Гадаринскую область… — не спеша начал он и рассказал евангельскуюисторию об исцелении бесноватого[23]
Закончив ее, он обвелвзглядом, преисполненным милосердия и любовью, всех без единого исключенияокружавших его людей, продолжил:
— …И когда, исцеливэтого бесноватого, Христос вошел в лодку, потому что народ страны Гадаринскойпросил отойти Его от их пределов, исцеленный принялся умолять взять его сСобой. Но Иисус не дозволил ему, а сказал: иди домой к своим и расскажи им, чтосотворил с тобою Господь, и как помиловал тебя! И пошел этот бывший бесноватый,и начал проповедовать в Десятиградии, что сотворил с ним Иисус, и все дивились.Так что вот кто был первым проповедником!
Пока апостол говорил,мужчины поселка принесли рыбацкие сети — старые, латаные-перелатаные, как и всяих жизнь, и попросили благословить их наловить для дорогих гостей рыбы.
Получивблагословение, рыбаки сели в лодки, и к апостолу один за другим сталиподступать просители.
Дождался, наконец,своей очереди, и купец Маний.
— Чего тебе надобно?— спросил его, как и всех, апостол.
— Я… — немного робея,ответил тот: — Хочу стать богатым. Очень… очень богатым!
— Что ж, иди со мной,и я приведу тебя к такому богатству, которое не ветшает, не ржавеет… — охотнокивнул апостол.
— К золоту?! —радостно восклицает Маний.
— …и которое немогут, подкопав, украсть воры! — не слушая его, докончил апостол.
— Что же это забогатство, которое не могут похитить воры? — изумился Маний и без долгихраздумий согласился идти с апостолом, к которому подходили все новые и новыелюди.
А он, отвечая им,вспоминал что-то далекое, очень дорогое для себя, похожее на то, что делалосьсейчас на лодках, и смотрел, как забрасывают в море старенькие сети бедныерыбаки…
***
…В то же самое времяиз другого — Средиземного, или как называли его в древности — Внутреннего илиНашего моря — появлялись уже другие — позолоченные, из пурпурных и красныхверевок сети.
На виду императораНерона их вытаскивали роскошно разодетые императорские рабы.
Рыбы было совсем немного, но на помощь им бросились, чтобы показать свое рвение, нескольковсадников — каждый с золотыми кольцом на указательном пальце, в тоге с узкойкрасной полоской и даже сенаторы.
Сам императорвозлежал на прекрасном ложе, под пологом.