Ахиллу несколько слов, подбадривающе улыбнулся, сказал, что если все пойдет поего плану, то он даже усыновит Ахилла, чтобы было удобнее продвигать его выше ивыше, и удалился.
Ахилл, оставшисьодин, бессильно опустился на ложе и долго сидел, вспоминая выданного имсенатора, Тита Элия...
Незаметно стемнело.
Словно очнувшись, онпринес ящичек и принялся ссыпать в него золото.
И странное дело — назолотых кружках он видел не портрет императора, а лица детей сенатора... егожены... самого сенатора с окровавленной шеей... Они кричали, умоляли о пощаде,пока не исчез в ящичке последний ауреус...
3
В комнатевоцарилось молчание…
Через полтора месяца,буквально на следующий день, как у Лены под сердцем впервые зашевелилсяребенок, Елена Стефановна уехала.
Словно дождаласьсвоего, известного лишь одной ей срока.
После которогоникакой речи об аборте уже не могло быть.
Она прощалась так долгои грустно, что все почему-то сразу поняли, хотя и не хотели в это верить —навсегда.
И в тот же вечер всвятом углу замироточила Феодоровская икона Пресвятой Богородицы…
Первым это заметиласвекровь.
— Лена, я сколько разтебе говорила, чтобы ты не протирала пыль на этой полке и не трогала лампадку!— убираясь в комнате детей, проворчала она.
— Да я даже и неподходила к ней… — слегка обиженно отозвалась вставлявшая новые батарейки вдиктофон Лена.
— Стасик с детства непривык работать по дому. Ты, говоришь, тоже не брала ничего! А чего же тогда увас вся икона в масле?
Свекровь с видомявного недовольства тщательно вытерла тряпкой икону.
А вечером… иконаснова покрылась маслом!
Причем, капли былитакими крупными, что медленно, прямо на изумленных глазах обнаруживших этоСтаса и Лены стекали вниз, на полку…
И благоухалитончайшим, не похожим ни на один из земных запахов, ароматом…
— Ленка, смотри —мироточит! — ахнул Стас и, распахивая дверь, закричал: — Мама! Папа! Скореесюда!
— Что, с Леной опятьчто? — встревоженно спросила его мама.
— Сердце? — уточнилСергей Сергеевич.
— Нет — икона… — водин голос ответили Стас с Леной.
Сергей Сергеевичподошел к святому углу.
С благоговениемперекрестился.
Но приложиться кчудотворной иконе не посмел.
Свекровь же, встав настул, осмотрела икону и так, и этак.
И с лукавой усмешкойпокосилась на сына:
— Стасик,признавайся! Твоя работа?
— Да ты что?! —возмутился Стас. — Во-первых, это было бы кощунством, а, во-вторых, я ведьгуманитарий, а не химик!
— Но ведь не можеткартон сам собой производить масло!
— Источать! —поправил Сергей Сергеевич.
— Ну, источать! —поправилась его жена.
Но при этом все жекрепко сжала пальцами икону, чтобы проверить, нет ли внутри какого-нибудьхитрого приспособления.
— Осторожней! —воскликнула Лена. — Это же — чудотворная икона!
Свекровь протестующехмыкнула.
Но икону поставила наместо.
И с усмешкой сказала:
— Теперь что тольконе делают, чтобы обманывать доверчивых людей! Я читала в газетах и видела потелевизору, как изготавливаются всякие хитрые штучки. Например, свечи, которыесами собой гаснут и загораются…
— Ну, положим самыеобычные церковные свечи, которые ДЕЙСТВИТЕЛЬНО гасли и зажигались, я видел намогилке отца Тихона! — уверенно перебил ее Стас.
— Мы видели! —подтвердила Лена.
— А что касаетсяикон… — Стас показал пальцем на толстые книги летописей, занимавшие половинубольшой книжной полки. — Так они начали мироточить едва ли не с самого началаиконописания! Сведения о том есть чуть ли не в каждой летописи. Византийской идревнерусской.
— Ну, то когда было…— махнула рукой его мама. — Как говорится давно и…
— Ах, давно? — сноване дал ей договорить Стас.
Он подбежал к полке,схватил журнал, быстро нашел нужную страницу и показал маме:
— Смотри!
— Кто это? — непоняла та.
— Наш современник.Зверски убитый в 1997 году Иосиф Муньос. Чилиец испанского происхождения. Вруках у него — написанная на Афоне в 1981 году и находившаяся в Монреале,откуда и дополнительное название — Монреальская — чудотворная Иверская иконаПресвятой Богородицы, хранительницей которой он являлся. Он возил ее во многиестраны для укрепления в вере и помощи страждущим различными недугами. Так вот,эта икона так обильно источала миро, что к ней едва успевали подносить вату,кусочки которой люди развозили потом по всему миру, в том числе, и в Россию! Ясам, лично видел и держал в руках один из них!
Мама, как правило,безоговорочно доверявшая газетам и журналам, даже если в них печатались явныенебылицы, на этом раз проявила сомнение:
— Все это, конечно,необычно и познавательно. Но, все равно — чтобы масло, да еще такое ароматное,выступало само собой на деревянной доске… — недоверчиво покачала головой она.
— Не только надереве, старинном или новом. Но и на металле, картоне…
- Кар-р-ртоне! —встрепенулась Горбуша.
— Не перебивай! —прикрикнул на нее Стас и убежденно продолжил: — И даже самой простой,журнальной, бумаге!
Он взял другой журнали показал маме:
— Одна женщина изСанкт-Петербурга — окно ее квартиры выходит прямо на монастырь, где под спудомпокоятся мощи святого праведного Иоанна Кронштадтского, — вырезала из журналапонравившееся ей фото иконы Андрея Рублева, на которой был изображен ИисусХристос. Попросила, как положено, священника освятить ее. Повесила на стену. Иона — замироточила… Вот, ее фамилия, имя — Галина, адрес. Можешь написать исама узнать все подробности!
— И в самом этоммонастыре на Карповке есть мироточивая икона Иоанна Кронштадтского, — добавилСергей Сергеевич. — Я сам видел ее, когда был в Санкт-Петербурге на симпозиуме.Не маленькая такая икона… Красивая… Причем, что самое поразительное — некоторыеструи масла текли не сверху вниз. А параллельно — вопреки всем законамвсемирного тяготения!
— Кстати, а знаете,каков состав этого масла? — спросил Стас и, не дожидаясь догадок, сам жеответил: — Химики сделали анализ и точно установили, что он идентиченчеловеческим слезам! Представляете — это слезы Пресвятой Богородицы!
— И что же ониозначают? — спросила его мама.
— Ну… — слегказамялся, чтобы не напугать кого-то, Стас. — Я читал, что обычно это даетсялюдям для укрепления в вере перед какими-нибудь предстоящими искушениями искорбями.
В комнате воцарилосьмолчание.
Каждый думал — какимимогли быть для них эти скорби и искушения.
Сергей Сергеевич — освоей старенькой маме.
Свекровь — что онидля нее уже настали.
Стас — о Лене.
Сама же Лена, словноей и не грозили великие трудности, совершенно спокойно вставила и свое слово:
— У нас в областиживет одна пожилая женщина. Я тоже могу дать ее адрес. Так вот она почтипостоянно ежедневно читает акафисты, это такие длинные-длинные молитвы, и у неемироточит одновременно несколько десятков икон! Больше того, те люди, которыеприезжают к ней, ставят рядом с ее иконами свои — и они тоже начинаютмироточить! Это нам отец Михаил, который сам у нее был, во время проповедиговорил. А он ни одного лишнего, непроверенного слова никогда не скажет!
Маме уже нечего быловозразить на все это.
Тем более что Стаспродолжал:
— А еще бывают икровоточивые иконы! Например, Неугасимая Лампада в соборе Андрея Первозванногогорода Ставрополя. Это уже не просто большая, а — огромная икона! На ней тонкиекрасные струи стекают со лба Пресвятой Богородицы, и одна проходит прямо понимбу Богомладенца. Фотографию, сделанную с этой иконы прямо в соборе, сблагословения настоятеля, мне подарил один знакомый паломник по святым местам.На ней даже не совсем качественный блик от освещения, то есть никакойкомпьютерной обработки! Она у меня давно уже лежит в отдельной папке. Хотите,тоже покажу?
Сергей Сергеевич былне против. Правда, потом, в другой раз, так как очень торопился к себе вкабинет.
Да и с мамы было ужеболее чем достаточно.
Она тольконеопределенно махнула рукой.
Пошла из комнатыдетей тихая, задумчивая.
Но в дверяхоглянулась и, несмотря на то, что на полке в святом углу продолжала стоятьисточавшая миро и разливавшая благоухание уже по всей квартире икона, упрямосказала:
— И все равно — этонадо еще доказать!
4
Лена была ввосторге…
Узнав, что длялучшего развития плода и здоровья будущей матери необходимы частые, долгиепрогулки на свежем воздухе, Стас, как только у него начались каникулы, с утрапораньше увозил Лену на метро в Измайловский парк и там, крепко взяв за раку,до изнеможения водил ее по тенистым аллеям.
Что было особеннокстати.
Потому что пришелиюль, и люди в каменных джунглях мегаполиса просто изнывали от жары и смога.
Мама предложила детямпереехать на дачу, куда с радостью отправлялась вместе с мужем на редкиевыходные Сергея Сергеевича.
Но у Стаса быларабота, которую он никак не мог оставить, чтобы чувствовать себя взрослым,самостоятельным человеком, способным содержать свою семью, хотя в этом и небыло особой необходимости. Сергей Сергеевич по первой просьбе готов был снабдить