мериканской компьютерной компании НР.
Интеграция в тамошнюю жизнь, как у многих эмигрантов, у Патрика не очень получалась: мешала разная ментальность, привычки, традиции, а главное – языковой барьер. Но зато он познакомился и сблизился со своими земляками. У них сложилась тесная компания – семеро друзей: менеджеры, компьютерщики, инженеры.
Долгую рабочую неделю они трудились на свои компании. Не просто трудились – вкалывали, не зная, что такое нормированный рабочий день. По уикендам же встречались у кого-нибудь за барбекю. Ели говяжьи стейки, запивали джином с тоником и ностальгически вспоминали о свежей рыбе и рисовой водке.
Среди разнообразных бесед в их разговорах все чаще стали появляться новые темы: а нельзя ли в этой богатой, но дорогой Америке открыть свой бизнес? Энтузиазма у молодых тайваньцев хватало, образованности тоже. Не было денег.
Однажды, это было в начале 1980-х, Патрик Уанг поехал на Формозу навестить родных и вернулся с интересной новостью. Да, Тайвань – все еще бедная, отсталая страна, но она полна энтузиазма и стремления вырваться из нищеты, догнать самые передовые и богатые страны. Ускорителями этого процесса должны стать научно-промышленные парки, где, как в Силиконовой долине, собираются лучшие умы – ученые, инженеры, программисты, мастера логистики. Один такой парк, в Синьчжу, уже открыт. Правительство всячески поддерживает специалистов из-за рубежа. А в первую очередь – своих «блудных сынов» – тайваньцев, эмигрировавших в разное время. И тогда у семерых друзей впервые появилась мысль о том, что бизнес и свежая рыба с рисовой водкой не так уж несовместимы.
Конечно, денег, которые они скопили, все равно было мало: не больше пятой части от суммы стартового капитала. Но, оказывается, остальные четыре пятых можно взять в банке Синьчжу-парка под очень маленький процент. И они решились.
Так первые семь совладельцев образовали компанию MTI. Сначала они арендовали две небольшие комнаты в готовом здании, а позже выстроили свой трехэтажный дом площадью пятьсот квадратных метров. В нем сейчас работает восемьсот человек. Президентом же и сегодня, четверть века спустя, остается все тот же Патрик Уанг, душа и генератор передовых идей.
Дэвид Ли приехал сюда в 1984 году, начинал инженером-электриком. Сейчас вот дорос до главного менеджера. Он ведет меня в так называемую «Еxposition room» – комнату, где выставлены образцы продукции компании. Мне, человеку далекому от техники, все эти приборы, шнуры, провода не говорят ничего. Но вот я замечаю на стене над каждым экспонатом рисунок или фотографию. Рассматриваю.
…По пустыне движется караван верблюдов с проводниками. Это фотография, вырезанная из журнала. Подпись: «Китайско-британская экспедиция в „Пустыне смерти“, около местечка Такламакан. Китай, 1993 год».
А вот рисунок. Шторм на море. В его волнах качается опрокинутое судно. Под рисунком подпись: «Большая рыболовецкая шхуна попала в шторм в водах Северной Атлантики. Она завалилась на бок и опрокинулась. 2000 год».
…Монгольская степь. На снимке, сделанном с вертолета, видно, как одиноко белеют кибитки разведчиков угля, разбросанные далеко друг от друга.
…Яркая картинка на экране телевизора, транслирующего футбольный матч. Из подписи следует, что снимок сделан в заброшенной перуанской деревушке Барреро, высоко в горах.
– Что общего между этими картинками и фотографиями? – недоумеваю я.
– На всех изображениях вы видите критические ситуации, когда люди отрезаны от цивилизации. Им необходима связь с «Большой землей», но ее нет. И вот тут на помощь приходят наши приборы. MTI – ведущий производитель микроинтегральных схем, которые используются в спутниковой связи.
– Видите экспедицию разведчиков в «Пустыне смерти»? Они заблудились и четыре дня брели под палящим солнцем без глотка воды. Только наша система помогла им связаться с городом, они запросили помощь и были спасены. А это – рисунок судна, потерпевшего аварию у берегов Новой Англии. В последнюю минуту перед тем, как лодка перевернулась, шкипер включил сигнал бедствия. И это тоже наша система коммуникации. С ее помощью общаются между собой разведчики угля в степях Монголии, а жители высокогорной деревушки в Перу могут смотреть передачи по телевидению.
– Кстати, о телевидении. Во время первой войны в Персидском заливе в 1991 году канал CNN вел прямые репортажи с места событий. Но однажды иракцы перерезали все известные им средства связи в Багдаде. Прямая трансляция, однако, продолжалась. Каким образом? Телевизионщики включили нашу систему связи «Ultra-light».
Дэвид Ли ведет меня по рабочим комнатам. Они кажутся мне скучноватыми. Помещение разделено вдоль на две неравные части тонким «заборчиком». Между ним и стеной – узкая часть, это проход к офисам, расположенным в другой части. Слово «офис» тут, наверное, не совсем уместно: это кубики, отделенные друг от друга перегородками в половину человеческого роста. В каждом кубике – стол с выдвижными ящиками, полки для немногочисленных бумаг, компьютер, телефон. Все целесообразно, функционально, ничего лишнего.
Вся работа на виду, что, наверное, хорошо для начальства – легко контролировать, но не дает расслабиться сотруднику. Есть здесь и удобная, с мягкой мебелью комната, но это для переговоров с гостями. Такой же стиль – краткость, точность и «ничего лишнего» – я заметила и во время моих бесед. Дэвид Ли перед встречей спросил, сколько времени на интервью мне потребуется. Я сказала: «Минут сорок». Он предупредил: «У меня только тридцать». И ровно через полчаса встал и попрощался, оставив мне брошюрки и другую печатную информацию.
Дальше меня сопровождал уже милейший Дарси Чжу, руководитель отдела общественных связей Парка. На его машине мы объезжаем весь Синьчжу-парк. Он выглядит так же скучновато, как и внутреннее помещение. Похож на современный индустриальный город. Добротные здания в серовато-бежевых тонах – жилые дома мало чем отличаются от производственных. Строгие геометрические формы, никаких архитектурных изысков. Правда, так называемая третья секция, выстроенная в последние годы, кажется уже веселее: здесь строгая геометрия зданий перебивается сферическими окружностями, серо-бежевая гамма разнообразится розовым, бордовым и желтым.
– Архитектура Парка с годами явно улучшается, – замечаю я. – Еще через пару лет здесь, наверное, будет красивый город?
– Не думаю, – охлаждает меня Дарси. – Архитектура Парка, так же как и весь его стиль, отличает деловитость. Удобство, комфорт, целесообразность, но при этом – краткость, функциональность. И ничего лишнего.
Неожиданная встреча (продолжение)
Перед отъездом, как и договаривались, я встречаюсь в ресторане с соотечественниками. Дмитрий, Артем и Ирина приехали из Ульяновска. Все трое – инженеры-программисты, занимаются беспроводным сетевым оборудованием, специалисты высокого уровня. В таких очень нуждается отечественная экономика. И я прошу объяснить, что именно их удерживает на Тайване. Ну, деньги, это я понять могу.
– Нет, деньги не самое главное, – говорит Андрей. – Примерно такую зарплату я мог бы найти и в России. Но ведь кроме денег есть еще кое-что.
– Что?
Он задумывается:
– Как бы это сказать одним словом? Ну, наверное, так – отношение. С первых дней мы чувствовали, что нас здесь уважают, нами дорожат. Нам во всем идут навстречу. Например, с жильем. Когда мы приехали, всем предложили по номеру в гостинице-общежитии для одиночек: комната с ванной и маленькой кухней. Платил за нее Парк.
Поначалу такой вид жилья им показался удобным. Однако другие иностранные специалисты жили с куда большим комфортом. К тому же Дмитрий и Ира поженились, вскоре ожидался ребенок. Поэтому решили снимать отдельную квартиру со всеми современными удобствами и хорошей планировкой. Такая квартира – две спальни, гостиная, столовая, кухня – стоит 500 долларов в месяц. По их окладам – дороговато. Однако самим супругам рента обходится в 100 долларов, остальные 400 доплачивает компания Arcadian, где они трудятся.
Во время нашей встречи Ира уже не работала – компания оплачивает ей 10 месяцев отпуска по беременности.
– Рожать боитесь? – задаю я Ирине типичный вопрос взрослой женщины женщине молодой, собирающейся впервые стать матерью.
– Нет, не боюсь, – отвечает она. – Я говорила со многими молодыми мамами. Они рожали в местной больнице и считают, что хирургия здесь первоклассная. Роженицу и ребенка встречают аплодисментами и улыбками. А сестры и няни выучены улыбаться все время, пока пациенты находятся в больнице. Согласитесь, это тоже весомая причина, чтобы здесь оставаться.
В разговор вступает Артем:
– А я человек несемейный. Для меня очень важно, где и как проводить свободное время. Дома я спортом почти не занимался – спорткомплексов поблизости нет, а главное, это как-то не было широко принято. Здесь спорт – привычная, почти обязательная часть жизни. Администрация всячески поощряет и личные занятия, и участие в различных соревнованиях. Я хожу в бассейн, играю в теннис. И, знаете, чувствую, что у меня голова лучше работает. За целый день успеваю больше, чем раньше за два, а устаю меньше.
– А еще, – добавляет Андрей, – мы часто бываем в зарубежных поездках. Начальство это всячески поощряет. Считается, что если ты сидишь безвылазно на одном месте, твой кругозор сужается, а образ мысли становится провинциальным. А общение с коллегами в других странах расширяет масштаб мышления, позволяет лучше ориентироваться в современной науке. Да и вообще в сегодняшнем мире.
Россия: взгляд с острова Формоза
Личные впечатления
Куо Синь-и (русское имя – Света) училась в МГУ, сейчас преподает русскую литературу в университете. Я спрашиваю, что ей больше всего понравилось в Москве.
– Снег, конечно же снег! – восклицает она. – На Тайване же такого природного явления нет, и студенты меня часто просят объяснить, на что похож снег. На дождь? Нет, отвечаю, дождь – это ведь неприятно, от него пытаются укрыться. А русские даже в снегопад зонты не раскрывают. Снег, говорю, это очень красиво. Когда смотришь из окна, кажется, что за стеклом нарядное белое кружево. Оно движется, перемещается, меняет свой рисунок. Когда же идешь по улице, такое впечатление, что на тебя падает пух – такой легкий, нежный. Он попадает на лицо и тут же тает, превращается в маленькие теплые капли. Очень приятно. А еще снег – это веселые детские игры в снежки и смешные «снежные бабы» в человеческий рост с морковкой вместо носа. Нет, рассказать это невозможно. Я только желаю своим студентам самим побывать в России и полюбоваться на это белое чудо.