бщего вопроса о вооруженных силах, то соглашение гласило: «Все эти силы будут переданы под высшее французское командование при содействии вьетнамских делегатов».
Французский командующий отнесся к делегации вьетнамцев с пренебрежением. Когда 6 марта Зяп оставил первую делегацию для встречи с Леклерком в Хайфоне, французский генерал видел их всего пять минут и объяснил просто: «Я бы приехал с вашим согласием или без него». Когда на следующий день Зяп вернулся на встречу с Леклерком, он был более чем дипломатичен. Он представился как «первый партизан Вьетнама» и назвал Леклерка «первым партизаном Франции». Далее он говорил о Париже как о культурной и свободной столице и подчеркивал, что его освобождение повлияет на его войска в Тонкине. Леклерк остался невозмутим. Он подчеркнул, что рад сотрудничеству с вьетминьцами и что они должны считать его своим другом, но прежде всего французом. Когда Зяп покинул Леклерка и отправился обратно в Ханой по дороге, он был ошеломлен видом танков и бронемашин, выходивших из LST на пляжи вокруг Хайфона.
В последующие дни Зяп решительно боролся за то, чтобы получить как можно больше гарантий, предусмотренных соглашением от 6 марта и Военным приложением к нему. Он отстаивал свое право на получение информации обо всех передвижениях французских войск. Но вьетминьцам оставалось лишь тянуть время. Французы взяли на себя функции гоминьдановских войск в Тонкине. Все французы, находившиеся в японских тюрьмах, были освобождены и перевооружены. Вьетминь прилагал все усилия, чтобы не допустить провокационных инцидентов, которыми могли бы воспользоваться французы. В то же время они готовились к неизбежному бегству на старые партизанские базы в горах.
На митинге 22 марта Леклерк и Зяп возложили венки к могилам погибших французов и вьетнамцев и провели совместный смотр своих войск. Дипломатия и переговоры еще не закончились. 3 апреля Жиап и Салан подписали Конвенцию о военном положении, касающуюся применения Военного приложения к соглашению от 6 марта. Очки, выигранные и проигранные в этих соглашениях, в дальнейшем мало что значили. Главным вопросом, как и прежде, оставалось политическое будущее Южного Вьетнама. Предпоследняя попытка урегулирования путем переговоров была предпринята в Да-Лате, где Зяп проявил себя как блестящий политик.
Конференция открылась 17 апреля. Французская делегация была невыразительной и сразу же заявила, что не имеет права обсуждать вопрос о Юге. Когда французы отрицали, что в Кочинском Китае продолжаются боевые действия (утверждая, что там лишь время от времени проводятся «полицейские операции»), Зяп решительно вмешался:
Говорить, что в Кочинском Китае больше нет боевых действий, – значит пренебрегать истиной. На самом деле нападения продолжаются повсюду в Намбо. Можно, конечно, сказать, что они начаты против нарушителей закона и что различия между ними трудно провести.
Таким образом, наши элементы будут ассимилированы в банды нарушителей закона по той единственной причине, что они сражаются в маки, что у них бесстрашные души и ноги без ботинок. По этому признаку ваши FFI тоже будут нерегулярными. Радио Сайгона говорит только о вьетминских войсках. Наши бойцы – это вьетнамские солдаты вьетнамской армии… Мы никогда не сдадим оружие… Мы хотим мира, да, но мира в условиях свободы и справедливости, мира, соответствующего духу конвенции 6 марта, а не мира в условиях покорности, бесчестья и рабства…
Наша позиция ясна. Через полтора месяца после съезда 6 марта мы требуем прекращения военных действий против наших войск в Намбо с сохранением обеими сторонами своих позиций. Мы требуем создания в Сайгоне комиссии по перемирию, ибо это трагическое бесчестье должно быть прекращено…
Вскоре переговоры зашли в тупик в вопросе о том, какой именно федеральный орган должен быть создан для новой Индокитайской федерации. В ключевом вопросе о будущем Кочинского Китая французы ограничились лишь двусмысленностью. Зяп спорил без устали, и 25 июня Le Monde назвала его «политическим человеком во всех смыслах этого слова». Когда конференция закончилась, Зяп плакал. Он знал, что мира не будет.
В конце мая президент Хо отбыл в Фонтенбло для продолжения переговоров с французами. Эти переговоры затянулись на все лето, и та прослойка, из которой состояла французская делегация, ясно дала понять, что не придает конференции большого значения. Во Вьетнаме Зяп был фактическим главой государства. Как председатель Высшего совета национальной обороны он работал над укреплением и консолидацией позиций Вьетминя. В сентябре в Фонтенбло был достигнут modus vivendi, но к тому времени никто уже не считал его работоспособным. До официального начала первой индокитайской войны оставались считанные недели.
Отныне Во Нгуен Зяп должен был быть известен миру не как дипломат, а как главнокомандующий Вьетнамской народной армией. Поэтому его повседневная жизнь в гораздо меньшей степени стала достоянием общественности. Лишь немногие иностранные журналисты имели возможность видеть его, а личные рассказы об исторических моментах, в которых он принимал непосредственное участие, практически отсутствуют. Даже история Индокитайской войны не получила подробного освещения со стороны Вьетмина. Особенно туманен начальный период. Это были трудные месяцы, когда Вьетминь должен был создать свои базы в Тонкине и начать перебрасывать организованные части на юг. Работа самого Зяпа носила не только практический характер: создание армии предполагало также выработку понимания войны и анализа предстоящей борьбы. В 1947 г. он опубликовал ограниченным тиражом на вьетнамском языке работу «Освободительная армия», которая должна была стать основным учебником для военных кадров. Народная армия создавала регулярные части постепенно. Ее структура представляла собой пирамиду. Основой были крестьянские массы, которые создавали свои местные силы обороны. Из них можно было организовать партизанские и мобильные отряды. Процесс отбора продолжался вплоть до комплектования регулярных войск из наиболее опытных частей. Армия, построенная таким образом, не могла быть разрушена. Регулярные части постоянно пополнялись снизу ветеранами боевых действий. В 1950 г. вьетминьцы довели свои силы до организации первых регулярных дивизий. К 1951 году – за два года – Народная армия увеличила численность своих регулярных войск в четыре раза.
Широкие контуры войны обозначены генералом Зяпом в последующих работах. Эти статьи, интервью и выступления представляют собой наиболее полный свод аналитических материалов по двум индокитайским войнам, написанных с точки зрения повстанческих сил. Уроки неудачных переговоров и невыполненных обещаний, о которых мы рассказали в этом введении, нашли отражение в принципах, сформулированных в этих работах. Когда в 1954 году вьетнамцы вступили во второй раунд переговоров с французами, они делали это с позиции несравненно большей силы, которую резко подчеркнула победа при Дьенбьенфу. Однако во многих отношениях Женевское урегулирование имело те же недостатки, что и соглашения 1946 года. Уступки, сделанные Западом, вновь оказались неисполнимыми. Будучи командующим Народной армией, генерал Зяп должен был неоднократно обращаться в созданную в Женеве Международную контрольную комиссию с требованием обеспечить выполнение положений соглашения и выражать протест против его нарушений режимом Дьема. Когда условия на Юге ухудшились, а в результате восстания против Дьема в декабре 1960 г. появился новый орган борьбы – Фронт национального освобождения, перед Зяпом встала задача объяснить МУС новые обстоятельства. В историческом письме от 26 января 1961 г. послу М. Гопала Менону, председателю МКК, Зяп писал, что «насилие и угнетение привели их [южный народ] в ситуацию, из которой у них нет иного выхода, кроме как взять в свои руки защиту своей жизни, собственности и условий жизни».
Вторая индокитайская война происходила в новом глобальном контексте, на фоне успешных революций на Кубе и в Алжире, а также в период брожения в странах третьего мира. Поздние работы Зяпа в полной мере учитывают эти события и проникнуты глубоким интернационализмом. За восемнадцать месяцев до того, как Че Гевара призвал «много Вьетнамов», Зяп думал о том, как «много Санто-Доминго» обострит противоречия, в которых завяз империализм. Но интернационализм никогда не размывал уважения Зяпа к суверенитету и независимости наций в борьбе за социализм. Его решимость сильна, и он знает, что его страна не может быть независимой, пока не уйдет последний иностранный солдат. Мы надеемся, что представленные здесь работы помогут читателю понять эту решимость и получить некоторое представление о стратегии, которая привела Вьетнам к победе над США. Мы также надеемся, что эти работы станут заключительной главой в двухтысячелетней саге о войне и несправедливости во Вьетнаме, и верим, что 1970-е годы начнут новый период освобождения.
Часть первая Война против французов
Истоки народной армии
Началась Вторая Мировая война. Революционное движение во Вьетнаме было беспощадно подавлено, все легальные и полулегальные организации партии ушли в подполье. В 1938 году во Вьетнаме во время создания Индокитайского демократического фронта возникло невиданное ранее массовое движение, а во Франции правительство Даладье капитулировало перед фашистами и само стало фашистским. В Индокитае японские фашисты ждали благоприятного случая для вторжения в эту страну. В 1940 г. они напали на Ланг Сон. Французские колонизаторы, с одной стороны, покорно подчинились японским фашистам, а с другой – стремились самым жестоким образом расправиться с народным движением. Аресты и террор становились все более жестокими. В такой ситуации партия была вынуждена вести подпольную революционную деятельность.
По решению партии мы с Фам Ван Донгом переходили границу и уезжали в Китай. Тогда мы оказались в очень сложных условиях. Фам Ван Донг был болен, я преподавал в частной школе Тханг Лонг, за каждым моим движением пристально следили тайные агенты, как и раньше, когда мы открыто занимались журналистской деятельностью для партии в Ханое. Но, несмотря на все трудности, тщательную подготовку к отъезду удалось провести в полной тайне.