Одновременно нельзя не отметить, что тяготение боевых действий к дорогам позволяет немцам осуществлять глубокие вклинения вдоль дорог, на время оставляя очаги сопротивления по обе стороны от магистрали. Сами по себе вклинения становились действующим фактором, расшатывающим все здание обороны.
Одним из спорных решений командования фронта являлось выдвижение на запад, за позиции Можайской линии обороны, танковых бригад. Данное решение наблюдалось перед фронтом Можайского и Малоярославецкого УРов. Сами по себе изолированные действия небольших по составу, пусть и моторизованных отрядов не сулили успеха. Однако не будем забывать, что первоначальной задачей 18-й и 17-й тбр являлась попытка деблокирования окруженных в вяземском «котле» войск. Сейчас мы знаем, насколько призрачной была надежда выйти на соединение с окруженными. Для командования Западного фронта ситуация не выглядела столько однозначной и густо окутывалась «туманом войны». Для прорывающихся из «котла» удар с востока свежей танковой бригады в определенных условиях мог стать спасительным. В любом случае отказ от таких попыток выручить товарищей могли принять люди с совсем уж каменным сердцем.
В реалиях середины октября 1941 г. направление 19, 18 и 17-й тбр в сторону «котла» при некоторых частных успехах принесли чувствительные потери. Возможности этих бригад как подвижного резерва обороны 36-го и 37-го УРов оказались заметно снижены. Здесь приходиться констатировать, что свою негативную роль сыграла «бригадная ересь», в которую впало советское военное руководство в конце лета 1941 г. Не будучи соединениями масштаба дивизии, бригады раздергивались пехотными командирами, что приводило к потерям и невыполнению задач на направлении главного удара. Здесь примером может служить использование 18-й и 19-й тбр под Гжатском, действовавших разрозненно и «подминаемых» тактическими командирами на местах. Как одно соединение класса «танковая дивизия» они могли действовать более результативно. При этом нельзя не отметить, что в составе фронта имелись даже мотострелковые бригады (151-я и 152-я). Т. е. имелось все для формирования полноценного танкового корпуса в организации 1942–1945 гг. и не одного.
«Генерал Грязь» вступает в бой. Немецкий грузовик в грязи на дороге где-то под Москвой
Пожалуй, сложнее всего корректно оценить действия в октябрьских боях под Москвой танковых соединений. Принятое в августе 1941 г. решение об отказе от танковых дивизий привело к тому, что под Москвой действовали практически исключительно танковые бригады. Безусловно, они являлись главной опорой стрелковых соединений, в обороне и контрударах. С другой стороны, у командования фронта отсутствовали соединения масштаба танковых дивизий для крупных контрударов.
Избежать дробления танковых бригад, изначально невеликих по размеру, также не удалось. Примером может служить 22-я тбр. С момента формирования и прибытия на фронт бригады 12 октября из нее сразу же изъяли 12 танков и мотострелковую роту в район Боровска, где они и остались. 19 октября из 22-й тбр передали в 20-ю тбр 12 танков и мотострелковый батальон, понесшие большие потери. В район Можайска была выделена группа из 6 танков и мотострелковая рота, действовавшие практически самостоятельно. В итоге из бригады оказались изъяты полностью мотострелковый батальон и 30 танков. Изъятие из танковой бригады ее мотострелкового батальона в качестве подвижного резерва также широко практиковалось. Все это до боли напоминало летние бои и раздергивание танковых дивизий мехкорпусов. Избежать этого переходом на бригадную организацию явно не удалось.
Практика боев под Москвой в октябре 1941 г. со всей очевидностью демонстрирует, что восстановление разгромленных соединений с помощью маршевых пополнений дает лишь достаточно ограниченный эффект. Спешно восстановленные дивизии оказывались куда менее прочными и боеспособными, чем формировавшиеся в тылу хотя бы в течение месяца-двух (как прибывшие на фронт из глубины страны детища «перманентной мобилизации»). Хотя, разумеется, ценность восстановленных соединений была не нулевой. Особенно при наличии вышедших из окружения опытных бойцов и командиров.
О роли величайшего военачальника Генерала Шламм (Грязь – нем) в битве под Москвой сказано немало, часто именно ему отдают право называться победителем вермахта в октябре 1941 г. Однако в условиях дождей и распутицы немцы благополучно вели боевые действия летом, после сильных дождей в начале июля 1941 г. и в конце июля. Уманский «котел» был образован продирающимися через раскисший украинский чернозем соединениями. Распутица влияла на обе стороны и вермахт с его мощными полугусеничными тягачами оказывался как бы не в более выгодном положении. Также проблема вскоре стала сглаживаться замерзанием почвы по ночам, что давало возможность гнать снабжение вперед на грузовиках. Более того, нельзя забывать, что для Красной армии застрявший танк или грузовик оказывался безвозвратно потерянным ввиду медленного, но неуклонного смещения фронта на восток. Вермахт мог оставить стада автомашин позади, а затем вернуть их в свои соединения.
Если уж говорить о роли сезоного фактора, то в куда большей степени по немцам ударили проблемы с лошадьми. Отсутствие фуража в примыкающих к Москве районах, обледенелые и «бездонные» от грязи дороги негативно сказывались на тысячах лошадей пехотных дивизий. Обочины дорог на пути в Москву усеивали трупы павших лошадей. Это серьезно било по опиравшимся на гужевой транспорт пехотным соединениям ГА «Центр». К тому же заменять лошадей в упряжках артиллерии на местных слабосильных лошадок было нереально.
Часть вторая
Окно возможностей
1 ноября 1941 г. шел холодный осенний дождь. На фронте под Москвой наступило относительное затишье, хотя войска Западного фронта успели ощутить нарастание нажима противника с прибытием пехотных дивизий, уже будучи сбитыми с укреплений Можайской линии обороны. Рухнувший фронт был частично восстановлен. Однако вскоре Западному фронту предстоял следующий раунд в условиях, оперативно близких к тем, которые привели к катастрофе под Вязьмой и Брянском.
Лозунгом тех дней стали слова «Ни шагу назад». Командующий Западным фронтом Г.К. Жуков проводил этот лозунг в жизнь максимально жесткими мерами. Продолжалось разбирательство в отношении постигшей фронт с прорывом немцев через Рузу на Скирманово катастрофы. 4 ноября командирам и политработникам фронта был зачитан приказ № 054 о наказании командования 133-й стрелковой дивизии за самовольный отход с занимаемых оборонительных рубежей. В нем утверждалось, что несмотря на приказ штаба 5-й армии о занятии обороны на подступах г. Руза, командир дивизии подполковник А.Г. Герасимов 25 октября выпустил приказ частям дивизии об отходе с занимаемых рубежей. В результате г. Руза был взят немцами без боя. Данный факт стал предметом судебных разбирательств, и за невыполнение приказа об обороне города А.Г. Герасимов и комиссар дивизии Г.Ф. Шабалов были расстреляны перед строем. Новым командиром 133-й сд (точнее, ее части, находящейся в составе Западного фронта) был назначен бывший командир 64-й сд полковник С.И. Иовлев, начальником штаба – бывший начальник штаба 149-й сд полковник Ф.П. Антипин, комиссаром – инспектор политуправления ЗФ батальонный комиссар П.К. Федосов.
Своим приказом с описанием этого эпизода Г.К. Жуков прямым текстом напоминал подчиненным об ответственности за самовольное оставление занимаемых позиций. Надо сказать, что неприятные разъяснения пришлось давать И.В. Панфилову и К.К. Рокоссовскому по факту занятия наступающими немцами Волоколамска. Права на проявление минутной слабости и малодушия под стенами Москвы дано не было. Просто вследствие отсутствия пространства для размена времени на расстояние.
Вместе с тем нужно отдать должное советскому руководству. Тезис «Ни шагу назад» они прикладывали в том числе к себе самим. И.В. Сталин остался в Москве и 7 ноября принимал парад на трибуне мавзолея. Это был один из самых необычных парадов в истории войн. По заснеженной Красной площади шли тяжелые КВ, изящные «тридцатьчетверки», чудом выжившие в огне первых месяцев войны ВТ и малютки Т-60. Парад 7 ноября 1941 г. имел огромное политическое значение. Тем самым правительство СССР и лично И.В. Сталин демонстрировали решимость сражаться до конца. Проведение парада также подчеркивало тот факт, что, вопреки декларациям о громких успехах, вермахт все еще далек от захвата Москвы.
4 ноября напомнила о себе приближающаяся зима. Ударил мороз, и с этого дня до самой весны 1942 г. снег и лед на дорогах не таяли. Период распутицы закончился и увязающий в грязи транспорт перестал быть сдерживающим фактором для войск обеих сторон. У группы армий «Центр» появилось «окно возможностей» для решительного броска на советскую столицу.
«Автобан» по-российски. Для обеспечения снабжения войск в октябре 1941 г. немцами была построена гигантская гать из 35 тыс. деревьев
К концу октября и началу ноября 1941 г. к образованной ударами подвижных соединений группы армий «Центр» линии фронта были пешими маршами подтянуты пехотные соединения. Одновременно в пяти армиях Западного фронта были собраны прибывшие с других участков фронта, из внутренних округов и прорвавшиеся из вяземского «котла» соединения. Вследствие этого обстановка на московском направлении к началу ноября 1941 г. в общих чертах напоминала положение сторон ко 2 октября, то есть к началу операции «Тайфун». Количество пехотных дивизий в первой линии приближалось к числу начавших наступление с целью окружения советских войск в районе Вязьмы и Брянска. В течение первой половины ноября армии Западного фронта вели бои преимущественно местного значения. Выходящие за рамки локальных выпадов с целью улучшения своего положения боевые действия развернулись только на флангах: на Волоколамском направлении и в районе юго-восточнее Алексина, где пехота ХХХХШ корпуса пыталась обойти Тулу с севера.