Вечером 27 ноября, за час до наступления темноты, передовой отряд немецкой дивизии вышел к деревне Астрецово. Любой выход из леса был запрещен, чтобы сохранить внезапность. На Мантойфеля давили офицеры его группы, чтобы осуществить бросок к автомобильному мосту через канал Москва – Волга уже вечером 27 ноября, но он на это не соглашался. Мантойфель считал, что необходимо подтянуть достаточные силы для обороны плацдарма. Также у танков было на исходе горючее.
На ночь немцы принимают меры к тому, чтобы появление боевой группы танковой дивизии осталось тайной для защитников моста. Мантойфель сделал на этот счет замечание: «Местное гражданское население пришлось собирать в нескольких домах и оставлять под охраной». В итоге немцами принимается промежуточное решение, и к мосту в 2 часа ночи отправляется штурмовой отряд. Отряд просачивается к мосту и захватывает его.
Ранним утром 28 ноября, еще затемно, боевая группа 7-й тд (6-й мотострелковый полк и часть 25-го танкового полка), атакует Яхрому по двум маршрутам. На подступах к Яхроме немецкие танкисты и мотострелки столкнулись с частями, которые хотя и не носили оттенок экзотики подобно «Валентайнам», но предвещали грядущую бурю. Это были успевшие занять оборону батальоны 29-й сбр из 1-й ударной армии. Опрокинув оборону 1-го батальона 29-й сбр на подступах к старому русскому городу Яхроме с севера, немцы одновременно атаковали Яхрому с востока.
В.И. Кузнецов позднее описывал события так: «Как стало известно позднее, около 7 часов утра 12–15 танков и одна-две роты пехоты противника с ходу атаковали левофланговую роту 2-то батальона, занимавшего оборону по западной окраине Яхромы. Рота, не имея противотанковых средств, в том числе и ручных гранат, не выдержала атаки танков и в беспорядке начала отходить на восточный берег канала»[308].
Захват моста за спиной совсем не способствовал устойчивости подразделений в Яхроме и, очевидно, породил панику. Боевая группа 7-й тд стремительным ударом ворвалась в Яхрому, и танки по неповрежденному мосту переправились через канал. К 7.00 утра отряд фон Мантойфеля крупными силами переправился на восточный берег канала. К 10.00 были захвачены окрестные села на восточном берегу канала – Перемилово, Ильинское, Б. Семешки. Это означало образование достаточно обширного плацдарма. Уже при свете дня немецкие саперы разминируют захваченный мост, снимая 10 тонн взрывчатки (!). Возможно, правда, Мантойфель добавил лишний нолик, в оригинале написано 100 центнеров. В больший по размерам Крымский мост в Москве закладывали три тонны взрывчатки. Так или иначе, подрыв моста у Яхромы мог стать впечатляющим фейрверком.
Захваченный с такими сложностями мост у Яхромы имел все шансы стать «Ремагенским мостом», определяющим развитие кампании. Фон Бок в своем дневнике приводит диалог с командующим 3-й танковой группой Рейнгардтом:
«Во второй половине дня позвонил Рейнхард. 7-й танковой дивизии удалось переправиться через канал «Москва» в районе Яхромы и захватить плацдарм на его противоположном берегу. Рейнхард предлагает развивать наступление через канал в восточном направлении силами его танковой группы. Надо сказать, эта идея занимает меня давно, так как ее реализация может вызвать обрушение всего северо-западного фронта под Москвой при условии, что мы одновременно будем поддерживать наступление северного крыла 4-й армии. Однако это наступление полностью пока не обеспечено»[309].
Бой на подступах к автомобильному мосту продолжался с переменным успехом весь день 28 ноября. Для атаки захваченного немцами плацдарма задействуются 50-я сбр, 123-й танковый батальон, 701-й пап и 73-й БЕПО (бронепоезд). Единственный крупный артиллерийский резерв 1-й уд. армии, 701-й пап, заранее выдвигался в район Дмитрова и уже утром 28 ноября был готов открыть огонь. Сначала 107-мм пушки били по подступам к Яхроме, в немецкий тыл, а в 13.00 – непосредственно по мосту.
Таким увидели оккупанты Яхромский мост в конце ноября 1941 г.
Как вспоминал В.И. Кузнецов, наступление 29-й и 50-й сбр на позиции на плацдарме началось только около 14.00 и окончилось неудачно. Командующий 1-й ударной армии писал: «Огнем пехоты и главным образом танков противник остановил наступавшие части в 300 метрах от восточной окраины Перемилова и вынудил их отойти в исходное положение».
Бронепоезд по железной дороге Дмитров – Яхрома, идущей параллельно каналу, вышел на открытую позицию и бил по огневым точкам немцев у моста (немцы втащили орудия на западный берег и поддерживали огнем плацдарм). Подойти ближе БЕЛО не мог ввиду взрыва полотна и крушения на этой же ветке товарного поезда. После шестичасового боя сгорел бронепаровоз, были разбиты командирская рубка и одна из орудийных башен. По немецким данным, дуэль с бронепоездом вели танки 38(t). После боя БЕЛО отошел в Дмитров.
В дневнике фон Бока эти атаки отразились записью: «3-я танковая группа доложила о мощных атаках противника против плацдарма у Яхромы, после чего осведомилась, следует ли ей отстаивать его «любой ценой». Фон Бок ответил, что любой ценой – не нужно. На тот момент первоначальный замысел с обходом Москвы с севера постепенно терял привлекательность в глазах командования ГА «Центр». В итоге фон Бок приказывает как можно быстрее послать войска, находящиеся к западу от канала Москва – Волга, в южном направлении. Т. е. непосредственно на Москву.
Столкнувшись не только с ожидаемыми атаками на плацдарм, но и с контратками на других направлениях (об этом см. ниже), немецкое командование решает отказаться от удержания только что захваченного плацдарма. Приказ о его оставлении последовал в 2.15 ночи 29 ноября с четким указанием «мост оставить сегодня». Еще до рассвета все подразделения 7-й тд уходят с восточного берега канала. В 7.30 они подрывают мост, но неудачно, как пишет Мантойфель: «из-за недостатка взрывчатки». Эта фраза на фоне 10 тонн (или все же 1 тонны?) ранее снятой с моста советской взрывчатки не должна удивлять. Ящики с ВВ, снятые с моста, в условиях обстрела, скорее всего, сбрасывали прямо в канал. Вылавливать их в ночи уже не было никакой возможности.
В этот момент следует решение о подрыве только что оставленного немцами моста. Кто отдал приказ? В.И. Кузнецов ссылался на указания Ставки. И.П. Галицкий в своих воспоминаниях приводит разговор с Кузнецовым, где тот ссылается в обосновании решения о взрыве на телефонный разговор со Сталиным. Решение не слишком удобное в свете грядущего контрнаступления, но оставлять мосты в целости и сохранности означало рисковать их захватом. Собственно, Яхромский мост должен был бы взлететь на воздух еще при приближении к нему танков 7-й тд. Находившийся южнее и ближе к Москве железнодорожный мост через канал был аккуратно (с перспективой на восстановление) взорван поздним вечером 28 декабря.
Так или иначе, решение об уничтожении моста было принято. Команды подрывников с нагруженными взрывчаткой вещевыми мешками отправляются к мосту. И.П. Галицкий вспоминал: «Через четверть часа послышался первый взрыв. Но мост еще стоял. Вскоре последовал второй взрыв, затем третий, а мост по-прежнему оставался целым. Мы не на шутку заволновались, не понимая, в чем дело. Прочность моста, как выяснилось несколько позже, объяснялась просто: отдельные его узлы взрывались огневым способом последовательно. Наконец раздался четвертый взрыв, и мост рухнул в канал, а противоположный конец его высоко поднялся вверх»[310].
Снятие зарядов взрывчатки с Яхромского моста
Вечером того же дня 29 ноября Директивой Ставки ВГК № 005241 1-я ударная армия подчиняется Западному фронту (с 20.00 29 ноября). Тем самым признавался факт втягивания армии в оборонительное сражение под Москвой. 26-я армия (будущая 2-я ударная), невзирая на сосредоточение в районе Москвы, в подчинение Г.К. Жукову не передавалась.
За много километров от Яхромы, но в тот же насыщенный событиями день 29 ноября Ф. Гальдер записал в своем дневнике: «Активность противника перед фронтом 4-й армии несколько возросла. В донесениях говорится о подготовке противника к наступлению (?). На северном фланге 4-й армии и на фронте 3-й танковой группы – никаких изменений. Противник перебрасывает силы (по-видимому, снятые с участка фронта перед 9-й армией и выведенные из района Ярославля) против 7-й танковой дивизии, наступающей через канал Москва – Волга в районе Яхромы»[311]. Рядом с фразой о грядущем наступлении Франц Гальдер поставил вопросительный знак, видимо рассматривая такой вариант как нечто фантастическое. Между тем счет времени до начала советского контрнаступления шел уже на часы. Силуэт айсберга, с которым предстояло столкнуться «Титанику» немецкого наступления, уже показался на горизонте сквозь снежные заряды.
Однако немецкое командование не обладало достоверной информацией о сосредоточении трех армий. Тем более о нем не знали наступающие по заснеженным полям части. Они упорно продвигались вперед, свято веря, что если они разобьют противостоящие им советские дивизии и бригады, ничто их больше не остановит.
В советских документах оставление плацдарма у Яхромы предсказуемо приписывается только усилиям бригад 1-й ударной армии. Однако в действительности нажим на позиции 7-й тд осуществлялся не только с востока, но и с запада. Ольгово подвергалось атакам силами окружаемой и отходящей группы Захарова.
Атаки на Ольгово одновременно показали, что попытка прорваться из окружения на восток, к Яхроме, не имеет никаких перспектив. Оставался путь на юг. Вполне логично в качестве тарана для прорыва окружения выбирается оставшаяся в распоряжении Ф.Д. Захарова 25-я тбр. В отчете бригады указывается: «30.11.41 г. Зам. Командарма 16 генерал-майор Захаров приказал танкам (Т-34 – 2 шт., Т-60 – 2 шт.) совместно с пехотой 133-й сд, курсантским полком выбить пр-ка из Каменка и прорывать кольцо»